Известный политический журналист, главный редактор портала «Кавполит» Максим Шевченко отвечает на вопросы слушателей радиостанции «Эхо Москвы».
К. О.: Здравствуйте! Это программа «Особое мнение». Меня зовут Карина Орлова. В студии журналист Максим Шевченко. Максим, министерство культуры запретило к показу фильм, слышали, может быть, – «Приказано забыть» о событиях во время депортации в Чечне 1944 года, а именно – о событиях в деревне Хайбах.
М. Ш.: Не в деревне, правда, а ауле. На Кавказе горном нет деревень, там аулы.
К. О.: Да. В общем, в министерстве культуры называли картину исторической фальшивкой, хотя, насколько я понимаю, это художественный фильм, и сказали, что это может привести к разжиганию межнациональной розни. Как-то почему-то министерство культуры считает, что не было этих событий в Хайбахе. Вы, как человек, который много знает о событиях на Кавказе, я думаю, не только настоящего, но и прошлого, что вы скажете?
М. Ш.: Мы подробно занимались, сайт «Кавказская политика», хайбахской проблемой и в частности проблемой, связанной со съёмками этого фильма, которая актуализировалась в контексте… вот все разговоры о Хайбахе актуализировались в контексте разговоров о том, что снимается этот фильм. В сети где-то примерно полгода назад оказались кадры со съёмочной площадки, где люди – актёры, естественно, одетые в форму сотрудников НКВД, узнаваемую, синюю – почему-то всегда в кино изображают парадную форму, хотя я ни разу не видел, чтобы военнослужащие ходили на спецоперации в парадной форме, но очевидно, у кино есть какие-то свои законы – выгоняют в барак людей, в сарай и сжигают их.
Дело в том, что на самом деле легенда Хайбаха, история Хайбаха – это очень трагическая история, которая нуждается, конечно, в подробном научном изучении. На нашем сайте было несколько, порядка десятка, самых разных статей, самых разных версий этой истории. Я опасаюсь высказываться достаточно жёстко, поскольку Хайбах связан, по крайней мере, с чудовищно болезненными воспоминаниями чеченского народа о варварской и дикой несправедливости, которая по отношению к нему была совершена и связана с памятью о преступлении. Лишение родины насильственно иначе как преступлением назвать невозможно. Мне кажется, что о Хайбахе мы не знаем, собственно говоря, ни преданий, ни рассказов, а научных исследований достаточно мало. А ведь, по сути дела, если речь идёт о военном преступлении или о подозрении, что кто-то совершил военное преступление, то правильно было бы создать следственную группу, допустим, Следственного комитета федерального под личным руководством Бастрыкина. Послать туда и на месте выяснить, насколько правдива информация о сознательном, массовом убийстве, сожжении офицерами НКВД – или, как они тогда назывались в 44-м уже – МГБ – жителей, граждан Советского Союза, потому что чеченцы – это были граждане Советского Союза.
К. О.: Да неважно, каких граждан.
М. Ш.: Нет, это важно, поскольку граждан Советского Союза нельзя было убить. Их даже расстрелять нельзя было без составления акта. Это, знаете ли, мифология, что в сталинские времена, как махновские банды, стреляли, кого хотели. Людей расстреляли много, людей расстреляли несправедливо, расстреляли людей просто по каким-то страшным приговорам, но каждый расстрелянный, каждый умерший в советской системе актировался. Потому что Ленин говорил, что главное для нас – это контроль и учёт.
К. О.: Цинично так.
М. Ш.: Поэтому какая-то информация об этом должна быть. Мне кажется, что правда о Хайбахе, как и правда о других бывших или выдуманных преступлениях, должна быть в полной мере озвучена и прописана. И то, что правительство, власть не занимаются подобными вопросами, не создают следственные группы, которые бы работали активно и открыто по подобным ситуациям, мне кажется, это серьёзная политическая ошибка.
К. О.: А запрещать фильм?
М. Ш.: Фильм? Ну, вы знаете, я бы так сказал. Мне кажется, что в нынешней ситуации показ подобной картины мог бы резко осложнить… точнее так: трудно было бы интерпретировать его правильно широким массам телезрителей. И, безусловно, могли бы воспользоваться силы в разжигании ненависти между народами России, националисты всех мастей, для того чтобы интерпретировать его, с одной стороны, бросая обвинения в адрес, что вот, мол, русские убили чеченцев, хотя на самом деле депортацией руководили грузины, прямо скажем…
К. О.: Да нет, и чеченец даже там участвовал.
М. Ш.: Я ничего не знаю про чеченцев. Я знаю, что приказ дал грузин Сталин, руководил депортацией грузин Гришиани, и курировал депортацию мингрел Берия, хотя это не имеет значения, но не русские руководили всей этой операцией по геноциду, а это был, конечно, акт геноцида.
К. О.: Так он был всё-таки. Нет, не депортация, а вот…
М. Ш.: Я не знаю, я знаю историю… Я читал про Хайбах публицистику фактически. Подробных научных, юридических исследований проблемы Хайбаха с анализом в лабораториях останков тел, какого-то генетического материала анализа я не видел, и никто, на мой взгляд, не видел. Хотя я знаю, что весь чеченский народ – они родственники между собой. Более-менее там всегда можно проследить родственные связи, то есть генетический материал, на основании которого можно определить, чьи это останки, вполне можно собрать. Я помню, президент Медведев в моём присутствии на расширенном заседании Совета по правам человека по Кавказу дал просто распоряжение создать лабораторию по генному анализу безымянных останков, которые остались после двух последних чеченских войн. До сих пор эта лаборатория не создана по большому счёту. Она не заработала в полной мере. Поэтому мне представляется, что в данной ситуации широкий показ такого фильма имел бы общественные, крайне негативные последствия, которые трудно было бы контролировать.
К. О.: Перед тем как мы прервёмся на пару минут, коротко можете ответить на вопрос: сами жители этого села, аула…
М. Ш.: Хайбаха больше не существует.
К. О.: Там, где проводились съёмки – как они относились к съёмкам этого фильма?
М. Ш.: Чеченский народ считает, что трагедия Хайбаха, безусловно, была…
К. О.: К съёмкам фильма…
М. Ш.: Я не встречал такого чеченца, который сомневался бы, что Хайбах – это правда, и не слышал про такого чеченца.
Я считаю, что Хайбах даже по меркам сталинского времени был чудовищным преступлением: массовое бессудное убийство советских граждан, которые не были военнопленными, ни кем-то ещё. В прифронтовой полосе бывали убийства военнопленных с обеих сторон. Могу сказать, что даже в сталинском СССР это было преступление, которое не могло быть оправдано ни простым донесением, ни простым каким-то актом. Те офицеры, которых в этом можно было обвинить – я, правда, не встречал фамилий конкретно тех, кто отвечал за это, потому что разные версии есть, – но они, поверьте, считались бы преступниками и по меркам… при всей жестокости сталинской системы. Вот массовый расстрел заключённых на Магадане без актирования каждого убитого был невозможен. Каждый человек, умерший в забое, замёрзший, которого расстреляли пулей в затылок или ещё что-то – всё равно приходил врач, оформлялся акт смерти, потому что каждый гражданин считался частью большой системы, экономической и социальной…
К. О.: Следующий вопрос. Тут часть уже есть, но, тем не менее, зачитаю целиком: «Почему вы в Москве, а не в Славянске? А, что делают в Донбассе ваши любимые чеченцы, дагестанцы? Были ли вы на похоронах офицера ФСБ в Электростали?»
М. Ш.: Вопросы максимально глупые, какие только можно придумать. Почему – потому же, почему и вы не в рядах национальной гвардии – тот, кто это написал. Потому же, почему и вы не являетесь карателем, который убивает народ Украины, живущий в Славянске, в Луганске, в Краматорске, в Семёновке и так далее. Потому что я живу здесь, в Москве.
К. О.: А вы были на похоронах офицера ФСБ?
М. Ш.: Я не был на похоронах офицера ФСБ, я не являюсь офицером ФСБ. Я вообще ничего не слышал ни про какие похороны офицера ФСБ, там убитого. Я не знаю, по какой причине я должен быть на похоронах офицера ФСБ. Вот, допустим, 8 июня умер Юрий Никифорович Солонин, декан философского факультета Санкт-Петербургского университета, выдающийся философ. Переводчик и интерпретатор Эрнста Юнгера и немецкой философии XX века. Я всем сердцем скорблю о кончине Юрия Никифоровича Солонина, мыслителя, философа, патриота, учёного, учителя, воспитателя – вот, как угодно можно сказать про Юрия Никифоровича. И мне очень жаль, что завтра я не смогу быть Санкт-Петербурге на его похоронах. К Солонину я имел прямое отношение, потому что я его знал лично, я часто бывал на днях философии в Санкт-Петербурге, и школа, которую он создал, консервативной философии… Это Санкт-Петербургская школа, которая опирается на философский факультет Санкт-Петербурга.
Я понятия не имею о дагестанцах, которые там погибли, всё это домыслы и слухи: про чеченцев, про дагестанцев. Я знаю, что там есть добровольцы из Южной Осетии, о которых говорят, которых часто по невежеству принимают за чеченцев.
К. О.: Ну, неважно, какая разница, чеченец он или москвич?
М. Ш.: Для вас нет разницы, но вы только что задали вопрос, значит, разница для вас есть, или для слушателя.
К. О.: Нет, это вопрос был от слушателя, а этот – уже про ФСБ…
М. Ш.: То есть для вас никакой разницы? Для вас, что южный осетин, что чеченец – одно и то же.
К. О.: Гражданин России.
М. Ш.: Южные осетины – это не граждане России.
К. О.: Я про чеченцев говорила.
М. Ш.: Я ничего не слышал про чеченцев, которые там находятся. Какие-то фотографии дурацкие, которые были в сети, это фейки, которые были опубликованы. Какие-то жизнерадостные люди, которые на вопрос корреспондента западной компании «Кто вы такие?» хором отвечают, знаете, как в мультфильме: «Мы кадыровцы!» Ну, это только для идиотов, понимаете, такие картинки, какими являются, очевидно, западные зрители данного СМИ, можно публиковать. Я честно вам скажу, что сама по себе ситуация, которая там складывается, конечно, влечёт туда многих людей, которые по зову сердца чувствуют себя интернационалистами, чувствуют себя готовыми сражаться против либерального фашизма во всех его мыслимых или немыслимых формах. Я вас уверяю, что там будут в ближайшее время и люди с западноевропейскими паспортами из разных частей света. Там будет ситуация как в Испании, когда в интербригады ехали и американцы, и французы, и немцы, и венгры, и самые разные люди.
ИА «Кавполит», 18.06.2014 г.
- 102 просмотра