Шерше ля нефть

ОАО «Лукойл» будет разрабатывать новое месторождение нефти в акватории Каспийского моря. О планируемой разведке на месторождениях Хазри и Титон на совещании в правительстве сообщил Алексей Казаков, первый зам. гендиректора ООО «Лукойл­Нижневолжскнефть».

Намеченные участки находятся в структуре «Центральная» в Каспийском море. На совещании (под руководством вице­премьера кабинета министров Арсена Гасанова) обозначили также сроки: в сентябре 2014 года начнётся разведочное бурение на одном из этих месторождений.

Председатель совета директоров «Лукойла» Валерий Грайфер уже озвучил прогнозный объём добычи: через 7–10 лет объёмы нефти достигнут 200 млн тонн в год, газа – 270 млрд м³.

Между тем нефтяные чаяния дагестанского правительства вот­вот официально воплотятся в ОАО «Государственная нефтегазовая компания Республики Дагестан».

Эту инициативу впервые Рамазан Абдулатипов озвучил в Послании  Народному собранию РД. Очередным прицелом глава  стремится поразить сразу три мишени.

Первое – рост  объёмов добычи ресурсов: «Объёмы добычи нефти в Дагестане достигали 2,4 млн тонн нефти во времена Советского Союза, сейчас – в 10 раз ниже. Тогда как сосед – Азербайджан – увеличил этот показатель в 10 раз. Мы покупаем газ, когда у нас в запасе 800 млрд кубов», – аргументирует актуальность новоиспечённого ОАО глава республики. Второе – увеличение доходов  бюджета. И третье, соответственно, благополучие дагестанцев. 

Но насколько велики шансы попасть в яблочко?

Размах монополии

Точные сведения о запасах ресурсов сведущие в этом деле ведомства открывать отказались. Сослались на их конфиденциальность. Но, судя по некоторым источникам, оценки ресурсов республики разнятся. Наиболее скромные данные говорят о 273 млн тонн нефти и конденсата на суше (в денежном измерении – 200 млрд долларов) и 450–500 млн тонн дагестанского шельфа Каспия.

Самым крупным добытчиком на суше остаётся НК «Роснефть – Дагнефть». Добыча чёрного золота в 2013 году составила 184,8 тыс. тонн, или 95,2%, добыча газа – 315,6 млн м³. Дагнефть несёт убытки. За I–III квартал 2013 года компания получила чистую прибыль  212,92 млн руб., что на 11,42% меньше показателя за аналогичный период прошлого года. Выручка компании за отчётный период снизилась на 5,92% – до 1,16 млрд рублей от 1,24 млрд руб. за аналогичный период прошлого года. В самой компании это связывают с отсутствием прироста добычи нефти. Не проводятся геологоразведочные работы. Нет средств на их финансирование, нет положительных результатов проводимых геологических исследований и, соответственно, ввода новых скважин. При этом износ оборудования в среднем составляет 75–80%. Тенденция снижения добычи нефти и газа сохраняется и в текущем году. Максимальный уровень – в 2,4 млн тонн – был достигнут в 1970 году, однако впоследствии показатели постоянно снижаются.

Не беря в расчёт нефть С3²,  неэффективное использование уже имеющихся ресурсов налицо (учитывая устойчивый спад объёмов добычи). К слову,  эффективность добычи определяется коэффициентом извлечения. У дагестанских компаний, если верить экспертам,  он очень низкий – около 30–40% (для сравнения: в США этот показатель доходит до 90%). Тем не менее, Роснефть превалирует на суше. Так, по данным «Дагнедра», по состоянию на октябрь 2013 года из 71 выданной на разработку недр лицензии 44 приходится на структуры монополии – Дагнефть и Дагнефтегаз.

Проблемы или мифы?

Как водится, любое более­менее значимое новшество влечёт за собой длинную цепь сомнений в своей целесообразности. И в данном случае инициатива Абдулатипова – не исключение.

Сомнение первое – конкуренция.

Категоричное заявление главы, что нефтегазовая компания «не альтернатива кому­то», а сотрудничество с «Роснефтью» и «Лукойл» продолжится, не особо внушает доверия начитавшимся монопольных страшилок знатокам.

И, тем не менее, примеров государственных нефтяных компаний достаточно много. Например, ОАО «Татнефть», превалирующая доля акций которого в руках государства (32,5% через государственный холдинг «Связьинвестнефтехим»). «Татнефть» добывает 26 млн тонн в год, чистая прибыль – около 2,9 млрд долларов.

Сомнение второе – социально­политическая нестабильность.

Помимо всего прочего, для приверженцев идеи, что инвесторов отпугнёт общественно­политическая ситуация в республике, тоже есть своё историческое опровержение.  В 1994 году Государственная нефтяная компания Азербайджана подписала Гюлистанский контракт с 12 иностранными нефтяными компаниями (сначала были попытки привлечь российских инвесторов, но Москва оказалась неплатёжеспособна). Западные инвестиции не смогли спугнуть ни кровавый конфликт в Нагорном Карабахе, ни политическая нестабильность. С 1994 года в нефтедобычу в Азербайджане они вложили около 40 млрд долларов. Эти деньги позволили соседу активно начать разработку шельфа.

И, наконец, сомнение третье – деньги. К слову, здесь есть в чём усомниться.

Карточный фундамент

Как было сразу заявлено, нефтегазовая компания будет исключительно государственной структурой (то есть 100% акций в ежовых рукавицах республики). Размер уставного капитала обозначился на уровне 10 млн рублей. По идее, развитие компании полностью будет зависеть от того, привлекут ли средства со стороны. Но что должно предложить правительство зазываемому инвестору, и что оно может предложить?

Надо думать, что вряд ли кто позарится на компанию, на балансе которой, кроме смешной цифры с семью нулями и ряда нерешённых вопросов, ничего нет.

Вода или суша?

У компании (чтобы стать мало­мальски привлекательной для инвесторов) нет ни одного своего месторождения. Инвестору мало уставного капитала, ему нужны доступные недра. Что мы можем ему предложить? Первый теоретически возможный вариант – шельф.

В ходе разведочных работ в российском секторе Каспийского моря было открыто шесть крупных месторождений: им. Ю. Корчагина, Хвалынское, Центральное, Ракушечное, Сарматское и им. В. Филоновского. Нефтегазовый потенциал на данном этапе оценивается в 900 млн тонн.

ООО «Лукойл­Нижневолжскнефть» – первая российская компания на Каспии. Только на месторождении имени Корчагина добывается ежегодно до 1 млн 400 тонн нефти. Напомним, что ранее руководство Дагестана и «Лукойл» достигли договорённости о сотрудничестве при освоении недр дагестанского сектора шельфа. В мае 2008 г. «ЦентрКаспнефтегаз» (акционеры – «Лукойл» и «Газпром») первой же поисковой скважиной обнаружено крупное нефтегазоконденсатное месторождение в структуре «Центральная» (150 километров восточнее Махачкалы). Запасы, по некоторым оценкам, составляют 521 млн тонн нефти и около 92 млрд кубометров газа³. На данный момент  лицензия на геологоразведку совместного предприятия истекла, а получить лицензию на добычу оно не смогло из­за требований российского законодательства, по которому разрабатывать шельф могут только компании с государственным участием свыше 50%.

Кстати, по данным информационного портала «Нефть России», совет директоров ОАО «Газпром» 22 апреля может принять участие в финансировании геологоразведки на месторождении Центральное.

Между тем есть ещё один шельф без участия монопольных амбиций. Он  протяжён от Махачкалы до Дербента и делится на 4 участка: Махачкалинский, Дмитровский, Дербентский, Избербашский. Два из них принадлежат «Геотермнефтегаз» (компания принадлежит Александру Лебедеву), а остальные находятся в нераспределённом  фонде.

Для получения доступа к этому шельфу нужна лицензия Геологического комитета. Получение лицензии возможно только через проведение аукциона. Причём подготовка аукциона – очень затяжная процедура (от года до двух лет). Судите сами: «Предложения о порядке, сроках и условиях вовлечения в освоение имеющихся и вновь выявленных объектов лицензирования согласовываются с Министерством экономики Российской Федерации, Министерством промышленности Российской Федерации, Министерством топлива и энергетики Российской Федерации, Министерством экологии и природных ресурсов Российской Федерации, Министерством финансов Российской Федерации, Министерством здравоохранения Российской Федерации, Государственным комитетом Российской Федерации по безопасному ведению работ в промышленности и горному надзору и другими государственными органами, которые принимают участие в процессе лицензирования в соответствии со своей компетенцией, установленной положениями об этих органах» (ФЗ «О недрах»).

Кстати, 4 февраля РИА «Накануне.RU» передавало возмущения  Абдулатипова на заседании в Минрегионразвития у Игоря Слюняева: «Я не могу подступиться к вопросам добычи газа и нефти, у меня нет таких полномочий вообще. За всеми разрешениями я должен бегать по всей стране!» Можно предположить, что именно эту долгую процедуру он и имел в виду.

Далее никто не гарантирует, что эти участки будут выставлять на аукцион. Не говоря уже о маловероятной победе в нём (с учётом скромных 10 млн). По словам эксперта, если шельф выставят на аукцион, его стартовая цена только будет несколько миллиардов. Помимо всего прочего, данный шельф не изучен. Геологоразведка потребует вложений только на  изучение около 100 млн долларов (то есть 35 млрд рублей – почти половина дагестанского бюджета).

Хотя добычу на шельфе вести сложнее и в три раза дороже, чем на суше, тем не менее, и здесь хлопот не оберёшься. По некоторым данным, георазведка небольшого участка (примерно 50 км²) требует около 10 млн рублей. Какого инвестиционного «улова» можно ждать на такую снасть?

Придётся делиться

С другой стороны, помимо какого­либо материального фундамента, инвестор потребует дополнительных гарантий и долю в компании за свои вложения. Опять же приводит в недоумение фраза о 100%­м пакете акций в руках республики. Будто бы на балансе предприятия значатся баснословные суммы, которые позволят обойтись без посторонних финансов. Кстати, форма организации – «Открытое акционерное общество», так что  ещё можно передумать и разделить акционерный пакет, оставив приоритет за республикой.

Между тем нужно признать, что шансов у компании гораздо больше на суше, чем на шельфе. По мнению эксперта, единственное, что рационально делать для развития нефтяной промышленности Дагестана – это вскрывать старые законсервированные скважины, которые ранее были остановлены, так как они имеют свойство восстанавливаться. Таким образом, для получения доступа к недрам, для развития компании и привлечения инвесторов нужны вложения.

При этом с учётом объёмов издержек и затрат при разведочных работах и разработке скважин целесообразнее целиться в значительные объёмы добычи, дабы производство не было убыточным. ]§[

__________________________________

¹ Н. Стариков, Шерше ля нефть, 2009 год.

² С3 – прогнозные запасы.

³ Как правило, нефть и газ в пласте неразлучны. А месторождение принято называть нефтяным или газовым, в зависимости от того, чего там больше. Газ, который содержится в нефти, называют попутным. Из него обычно выделяют конденсат  – лёгкую по составу нефть. На Каспии (и море, и прибрежная суша) газ в пересчёте на нефтяной эквивалент составляет примерно 30 процентов.