В этом номере мы завершаем репортаж о том, как 26 июля проходила встреча секретариата Союза журналистов России и журналистов «Черновика» с силовиками. Встреча, на которой обсуждался ход расследования убийств журналистов, шла за закрытыми дверями Национальной библиотеки Махачкалы.
Стенограмма с закрытого совещания Секретариата Союза журналистов России.
Всеволод Богданов: Здесь собрались депутаты Госдумы, представители Совета Федерации, есть фамилии, которые вам всем известны, кто в этом уже задействован: и Васильев, с которыми мы давно сотрудничаем, и Резник, секретарь нашего Союза, состоит в Комитете Безопасности, Тошин, естественно. Я говорю о людях, которые проявляют сегодня инициативу в этом вопросе, ну и многие другие. Наша задача состоит в том, чтобы узнать, что происходит и почему нет ни одного расследования с того времени, как поступила информация. Когда ко мне пришёл будущий министр внутренних дел, тогда было ещё переназначение его московской милицией, мы были знакомы немного. Правда, заочно… Хорошо пообщались, поговорили около двух-трёх часов, только в одном вопросе мы не нашли общего решения: он человек совершенно неформальный, не как его предшественник. Он любит вносить ясность… и он никак не мог для себя прояснить… Он говорит: «Что ты трясёшься за каждого убитого журналиста? У нас убивают всех: милиционеров, чиновников высокого ранга, банкиров и т.д. У нас есть один показатель – это 80% расследованных убийств по стране, которые рассматриваются. А почему из-за журналистов надо поднимать такой шум?». Ну а я ответил: «Вот ты сказал очень интересную вещь: убийство журналистов расследуется только на 10%, а у нас 100% по стране нерасследованных убийств, поэтому это сильно различается от всех других убийств. Второй момент. Мы поднимаем шум по одной простой причине: в данном случае защищаем не только нашего коллегу, мы защищаем, в целом, наше общество и власть, потому что мы – журналисты, глаза и уши общества. И мы должны создать такое общественное сознание, которое соответствовало бы истине. Вот что на самом деле происходит: когда журналиста выводят из строя, общество не видит, не слышит, оно в панике, создаёт какие-то новые структуры внутри общества, иногда вредоносные для жизни народа. Личность в такой стране беззащитна, не знает к кому примкнуть, не знает, как дальше выживать, что будет с его детьми».
Не знаю, убедил ли я его, у него много забот своих в Москве, но не отдавать себе отчёт в том, что происходит, нельзя. Это преступно просто. Я могу сказать: то, что началось – это война против милиционеров не только на Кавказе. В худшей ситуации Владивосток. Казалось бы, там, откуда можно увидеть эти процессы, которые сегодня известны по поводу убийств милиционеров, когда это вдруг начинает считаться некой доблестью народа. Это дело принципа: разобраться, что, собственно говоря, здесь происходит, почему до сих пор неизвестно, кто организовал все эти убийства. Поэтому нам необходимо было поговорить. Речь не о том, чтобы мы кидали обвинения, речь о том, возможен ли финал всего этого? Следствию нужно сделать должные выводы, потому что последствие этих нераскрытых убийств – люди окончательно потеряют доверие и к власти, и к правоохранительным органам, которые не дают ответы на те вопросы, которые немедленно должны прозвучать.
Я, когда стал работать в Союзе, долго изучал эту проблему: почему у нас убивают журналистов? И с этим вопросом обратился к своим американским коллегам. В ответ мне рассказали потрясающую вещь: «У нас журналисты тоже часто рискуют, когда пытаются раскопать какую-то тайну, связанную с политикой, с каким-нибудь бизнесом, и в этот момент они подвергаются опасности. Это, скажем, самый трудный период – до того, как он опубликует то или иное расследование, общество не услышало и не узнало. Вы помните: когда президент США общался с журналистами о малоприятных вещах, он тоже потерял пост президента. Но если он обнародовал, то это полная гарантия безопасности и дальнейшего продвижения на работе».
А вот у нас, когда мы сталкиваемся с ситуациями, когда сами пытаемся расследовать… убивают только потому, что человек уже владеет информацией, тогда ему уже не угрожает опасность. Самое потрясающее, что у нас, в России, убивают ПОТОМ. И это не то что месть, убивают так, чтобы грозно пригрозить пальцем всем остальным: увидели, что с этим мерзавцем случилось, который попытался кого-то опрокинуть, раскрыть чью-то личность, обличить и т. д. – вот так с каждым из вас будет. И я думаю, что это и есть причина того, что эти убийства редко расследуются. Даже самые знаменитые, даже если президент берёт расследование под личный контроль, но и здесь – результата нет.
Биякай Магомедов: Каждые четыре года мы собираемся, и кто-то потом не приходит и придумывает тридцать разных причин, только чтобы не явиться, когда можно было бы другого сотрудника отправить сюда, который компетентно мог бы об этом говорить…
Али Камалов: Доклад подготовлен очень коротко, чтобы потом можно было задавать вопросы. В своём докладе я преднамеренно не привожу инициалы фигурантов уголовных дел, чтобы не нарушать тайну следствия и чтобы подозреваемые не создавали препятствия для следственных органов, поэтому я буду говорить общими тезисами о ситуации расследования наиболее резонансных дел по убийству журналистов, которые постараюсь вкратце изложить.
Прошло уже более четырёх лет с момента убийства журналиста, генерального директора ГТРК «Дагестан» Гаджи Абашилова, 3 года с момента убийства журналиста газеты «Истина» Абдулмалика Ахмедилова и больше шести месяцев, как убили учредителя и директора «Черновика» Хаджимурада Камалова. Как видите, ни одно из перечисленных убийств не расследовано, не говоря о тех, с момента убийства которых прошло уже более десяти лет. Все эти убийства были совершены дерзко, цинично и при свидетелях! Но факт остается фактом: несмотря на общественный резонанс, до сих пор ни одно из этих дел не раскрыто, ни один преступник не пойман. Мы пришли к выводу, что всё это время следственные и правоохранительные органы занимались лишь имитацией расследования, а не реальным раскрытием этих дел. Большинство дел прекращено в связи со смертью подозреваемых/обвиняемых, по другим делам есть подозреваемые, но они, во-первых, не допрошены, а, во-вторых, не являются по требованию следствия. Напрашивается вопрос: если они игнорируют следствие, то почему их не объявляют в федеральный розыск? Что мешает этому? Я сейчас говорю о деле Абашилова, могу привести также примеры и по другим делам, хотя это займёт очень много времени, но главное в другом: ни по одному делу в окончательном варианте не установлен мотив преступления. Как без установления мотива можно проводить оперативно-разыскные мероприятия?! Вы себе можете это представить? Это всё равно что пойти в магазин, не зная, что купить. Я специально привожу такие примеры, чтобы сидящие здесь журналисты понимали, о чём тут идёт речь, они ведь не все юристы. Может быть, мы и согласились бы с выводами следствия о том, что этих журналистов убили лесные, но почему не установлен мотив? И зачем экстремистам убивать журналистов? Следователи говорят: с целью дестабилизации общественно-политической ситуации. А разве убийство журналиста может дестабилизировать ситуацию? (Немного возмущаясь.) Это очевидный бред! Дестабилизировать могут теракты, диверсии, а не убийство журналистов. Почему ни по одному делу следователь не назвал мотив посягательства: как убийство, связанное с осуществлением профессиональной деятельности, почему следствие не ищет мотив, а идёт по ложному пути? Боится выйти на заказчика? Почему в материалах дела нет ни одной фамилии чиновников и силовиков, которые могли быть причастны к журналистам? Так трудно их допросить? Неужели их нельзя допросить хотя бы как свидетелей? Мы не просим вас раскрыть дело за месяц, за два месяца, мы говорим: хотя бы допросите предполагаемых заказчиков, хотя бы как свидетелей, на предмет установления алиби и неприязненных отношений с журналистами. Может, во время допроса они раскаются, ввиду неопровержимых доказательств… как любят нам сообщать силовики, когда они предъявляют обвинения матёрым преступникам. Почему по журналистским делам нет признательных показаний? И ещё, следствие, установив лесных как исполнителей убийства, не выясняет, кто мог им это убийство заказать. Почему не проводится расследование по предполагаемым преступлениям на предмет установления связи с исполнителем? Ни по одному делу не представлен на суд общественности идентификационный номер мобильного телефона убитого боевика, которого следствие обвиняет в причастности к убийству журналиста. Или приведу другой пример: по делу убитого журналиста, Гаруна Курбанова, экспертиза показала, что гильзы калибра 45,39 мм, изъятые с места убийства Курбанова, из одного и того же автомата, который был использован и при убийстве Гимбатова, который был убит на территории табачного склада, на улице Хуршилова, 24 марта 2011 года. А Саидов – на территории ресторана «Золотая Антилопа», на 4-м километре федеральной дороги Махачкала – Каспийск. Как видно, Саидова убили через 6 дней после убийства Гимбатова. Курбанова Гаруна убили через четыре месяца после убийства Гимбатова. Следствие до сих пор не разобралось, какая взаимосвязь между этими двумя убийствами, если они стреляли из одного и того же оружия и в такой короткий промежуток времени, кто такие Саидов и Гимбатов. Силовики говорят, что в отношении подозреваемых проводятся оперативно-разыскные мероприятия на предмет выявления причастности или непричастности к совершению преступления. Возможно и проводят. Верю. Но сколько можно проверять? Ни по одному делу не выявлены эти лица. Сколько времени нужно силовикам для поимки преступников? Разве сейчас трудно найти преступников, когда они оставляют столько улик? У правоохранительных органов есть возможность прослушки мобильных телефонов, чего раньше не было, по Интернету. И после этого, когда вы говорите, что не можете установить местонахождение подозреваемых лиц, Я НЕ ВЕ-РЮ! Никакого труда не составляет поставить на прослушку всю родственную базу преступников. И сколько бы они ни меняли телефонов и сим-карт, всё равно можно их найти, потому что все их родственники НЕ МОГУТ каждый день менять телефонные номера.
Поэтому я считаю, что сегодня не составляет никакого труда вычислить преступника, для этого лишь нужна воля, а её у силовиков нет, судя по бездействию. Это коротко составленная такая справка и моё мнение. И последнее, в чем я стал убеждаться, по мере того как стал заниматься этим делом. Убийству журналистов или покровительствуют правоохранительные органы, или они сами в нём участвуют. Если было бы иначе, эти дела были бы давно раскрыты! Теперь я бы хотел услышать вопросы.
Всеволод Богданов: Может быть, мы сейчас послушаем главного редактора газеты «Черновик»? И я бы ещё хотел добавить: было также совершено покушение на главного редактора лакской газеты, и так же ничего не расследовано. Следствие не проводилось вообще, и мы не знаем ни о каких результатах. Даём слово газете «Черновик».
Биякай Магомедов: Спасибо. Заранее прошу прощения у Сергея Юрьевича за то, что мы, может быть, будем говорить нелицеприятные вещи. Я прошу не обращать на это внимания, потому что вопросов накопилось очень много, поэтому наши заявления и требования будут несколько эмоциональны. Я буду говорить об убийстве Хаджимурада Камалова. Павел Семенович тоже сказал, что у нас есть несколько избитых журналистов и дело отказываются возбуждать. Ханмагомедова избили в Дербенте. Сколько ни старались, он их опознал, сказал, что эти люди виновны. Их поймали, привели в отдел и отпустили. Второй момент. Сашу Полякова избили прямо в подъезде, сказали, кто угрожал. Дело до сих пор висит. Так можно перечислять долго, поэтому перейдём к тем журналистам, которые были убиты. По поводу Камалова. Изначально дело не расследовалось, следствие занималось стенографированием, дело не было передано в Следственное управление. Почему изначально оно было в Кировском, мы до сих пор понять не можем. Без конца допрашивали только нас. И за всё это время, пока дело находилось в следственном управлении, когда всплыла информация о том, что есть круг подозреваемых, к нам, в редакцию, не пришёл ни один следователь, который показал бы нам их и провёл бы опознание. Может быть, мы узнали бы его, может, он следил за Камаловым, может, возле редакции его видели... Более того, когда наш коллега сказал, что видел лицо, нам посоветовали, чтобы мы сами нашли художника, который нарисует портрет. Вот тогда мы поняли, что следствие не собирается расследовать это дело. По любым делам, кражам и другим преступлениям, сразу показывают список подозреваемых лиц. А почему по убийствам нам эту базу не показывают?
Была версия, что это было совершено неким Абдулкеримовым. Однако не допросили Абдулкеримова, не определили, с какого компьютера и по какому IP- адресу слили эту информацию. Возможно, Хаджимурада убили из-за неприязненных отношений с этим Абдулкеримовым – это вторая версия. Абдулкеримов – осуждённый, который находится в Пермском крае. Вопрос в другом, по IP-адресу через две недели после смерти Камалова некими лицами была скинута запись, они сказали, что он их друг. И следователь мне говорит: а что, по IP-адресу можно выяснить, кто скинул информацию? Я говорю: конечно, можно. Поэтому не было никаких мероприятий проведено. Следующая версия связана с последней статьёй Хаджимурада о Гунибе, где он очень жёстко критиковал высокопоставленных чиновников. Эти лица не допрошены хотя бы как свидетели, мы не говорим уже: как подозреваемые, для того чтобы установить, были ли у них неприятные отношения с умершим. Оперативно-разыскные мероприятия в отношении этих лиц тоже не были проведены. И таких вопросов очень много. Зачем нас допрашивать?! Зачем мне нужен был гипнотизёр с Москвы? Для того чтобы восстановить мою память?! У меня память очень хорошая, я проходил следственную практику будучи студентом юрфака. Я прекрасно всё помню в деталях, поэтому нужно было проводить оперативно-разыскные мероприятия с предполагаемыми заказчиками и исполнителями. До сих пор этого не сделано. Сейчас дело передали в Следственное управление СКФО и опять нас допрашивают. Честно говоря, не знаю, на какой стадии находятся результаты этого дела и сегодня (как раз следователь, я вижу, сидит, и он, наверное, разберётся в этом вопросе). И я могу вернуться к этим вопросам, а пока остановлюсь на этом. Спасибо.
Али Камалов: О деле Абдулмалика Ахмедилова. Его убили в 2009 году, в августе. Мы первыми нашли Абдулмалика мёртвым в машине. На следующий день я сам выехал на это место и стал искать улики, с какого оружия выстрелили. Даже этого не было сделано оперативниками… и это дело почти известно: и фигуранты, и заказчики. В народе этот разговор идёт и обсуждается спокойно, а в прокуратуре следователи мне говорят: многое упущено, не расследовано, доказать не можем… Когда не опрошены даже те фигуранты, о которых говорят я стал делать вывод: у системы правоохранительных органов есть покровители, которые скрывают это, или участники. Об этом я говорил и с бывшим министром внутренних дел, и с работниками прокуратуры. И, в конце концов, один из них сказал: «Али, вы же знаете, кто его убил, вот и действуйте!». Действовать – это взять оружие и поубивать этих людей, а у нас доказательной базы нет. (Обращается к следователям.) Может мне кто-нибудь сказать, на какой стадии дело об убийстве Абдулмалика?
Алексей Саврулин: У нас прокуратура вот уже четыре года как не занимается расследованием таких преступлений. На это будет ответ?
Али Камалов: Я письменный ответ получил, что доказательной базы нет! Мы написали в прокуратуру, оттуда мы получили такое письмо.
Алексей Саврулин: Вот чем мне нравятся журналисты: они ни разу не видели дела, они даже не знают, что прокуратура не расследует уголовные дела, а расследует следственный комитет… Это уже четыре года. Мне было бы очень неловко, если бы я, не зная ситуации, начал обвинять кого-то в совершении чего-то, а для вас это нормально (повышая голос), вы можете обвинить всех и вся!!!
Я даже сам себе законспектировал (уже менее эмоционально), что у нас 90% дел по убийству журналистов не раскрыто и что по уголовным делам, которые никто из журналистов не видел, не допрошены подозреваемые, не проводятся следственно-оперативные мероприятия, не отрабатываются телефоны и т. д. Я крайне удивлён. А на основании чего вы делаете эти выводы?! (Обращается к Али Камалову.)
Али Камалов: Как на основании чего?
Алексей Саврулин (повторяет вопрос): Может, вы видели эти дела?
Али Камалов: Нам даже и не показывали эти дела…
Алексей Саврулин (яростно перебивает): Так я и спрашиваю, откуда вы взяли это?
Али Камалов: Так почему же вы их не показываете?
Алексей Саврулин: Я извиняюсь, а как вы делаете эти выводы? Это как называется? Это называется ЛОЖЬЮ! Можно сказать, что это ложь?
Всеволод Богданов: Можно при одном случае – когда названы имена убийц. Если вы их назовёте и скажете, какие последствия, мы принесём вам извинения…
Алексей Саврулин: Послушайте… я… Хочу спросить, откуда вы взяли эту информацию?
Биякай Магомедов: Эту информацию нам дают люди, которым небезразлична судьба журналистов, они есть и в правоохранительных органах, есть и в ваших, следственных органах, и в ФСБ… Кто видит, что эти дела висят. Вот, когда 3-го мая случился теракт, почему мы на следующий день узнали, кто его сделал? Убили муфтия Татарстана – и здесь в тот же день виновных нашли. А нам по нашим делам говорят, что чуть ли не неделю надо ждать. Есть специальное постановление правительства, сотрудники МВД и ФСБ имеют круглосуточный доступ. Почему эти сложные террористические дела раскрываются на второй день, а убийцы Хаджимурада поиздевались: скинули эту запись, якобы это Абдулкеримов совершил, и улику кинули… и по IP-адресу оперативники не вычислили их. Кстати, сотрудники МВД мне сказали: вот мы проводим, а следствие не хочет раскрывать. Сотрудники следственных говорят то же самое про сотрудников МВД, что они их поручения не выполняют. Да, может, мы в чём-то не компетентны, но вы тогда скажите, в чём.
Алексей Саврулин: Ну, если вы так спрашиваете, это один вопрос, а вы начали с обвинений. Я просто спрашиваю: откуда информация у этого гражданина, который сделал все эти заявления?
Али Камалов: Следственный комитет давал ответы на все вопросы, которые у меня были…
Алексей Саврулин: Я не знаю, кто вам даёт информацию, я не верю в это, потому что всё следствие проводится одним человеком, все другие могут только распространять слухи. Если даже передаётся от одного следователя другому, ну, знают только два, ну, три человека... Откуда черпается вся информация, не понятно! Я вас уверяю, никакой разницы в расследовании тяжких и особо тяжких преступлений нет! И террористической направленности в том числе, вообще нет никакой разницы! Ничем не отличаются от дел, совершённых по отношению к сотрудникам правоохранительных органов. Вот вы сейчас говорите, что не раскрыто 15 дел по убийству журналистов, а за последнее время было 100 посягательств на сотрудников правоохранительных органов, и из них 46 убито. И большинство этих дел тоже не раскрыто. Все эти обвинения абсолютно безосновательны, и на чём эти цифры зиждутся, тоже не понятно.
Всеволод Богданов: Я думаю, сейчас не идёт спор, кто профессиональный работник. Вы уходите от сути дела…
Алексей Саврулин: Вы мне дали слово. И не нужно делать лживые заявления…
Всеволод Богданов: По какому праву вы нас учите, обвиняете во лжи?
Алексей Саврулин: Потому что вы высказываете не соответствующие действительности факты! Мы действительно расследуем очень тщательно все дела, ВСЕ, я подчеркиваю, одинаково. И за последние 12 лет было действительно убито 15 журналистов. На сегодняшний день не раскрытыми из них остаются только два уголовных дела, 10 из них раскрыто, по шести –обвиняемые уничтожены и прекращены уголовные дела в связи с их смертью. В связи с розыском обвиняемого одно дело приостановлено, и три дела отправлено в суд в отношении четырёх обвиняемых. По этим делам уже вынесены приговоры и осуждены лица. Если надо, по этим 12-ти делам я могу коротко дать информацию. Это уголовное дело, возбужденное в 2003 году по факту обнаружения трупа журналиста Мартина Крауса, преступление возбуждено по 105-й и 202-й, и убийцы установлены, уголовное дело направлено в суд, получен обвинительный приговор, виновные получили около 12-ти лет заключения. Второе – это уголовное дело, возбужденное в 2005 году по факту убийства министра Арухова . Я могу сразу объединить это дело со следующим с убийством директора центра стратегических исследований – Варисова. Было установлено, что оба преступления были совершены одними и теми же лицами: это Макаширипов, Рамазанов, Кебедов, Курамагомедов и т. д. Один из них был задержан, Кебедов, осуждён, получил 8 лет лишения свободы, он дал все показания. По уголовным делам были обнаружены как взрывчатые вещества, по убийству Арухова, так и автоматы и гильзы, по убийству Варисова. Оба этих убийства раскрыты и один осуждён, наказан. Следующее, в 2008 году (убийство ведущего «Мир вашему дому» Алишаева), также установлено. Преступление совершил Бутдаев, который при оказании вооружённого сопротивления был уничтожен, всем это известно. Далее, одно из уголовных дел, – это… (он не являлся журналистом, он был преподавателем вуза) Газилалиев. Однако было установлено, что в 2008 году Газилалиев совместно с Абдуллаевым и Газилалиевым совершил убийство начальника ОВД по г. Буйнакску – Алиева. Их блокировали в здании, и они были уничтожены. С места преступления был изъят автомат, с помощью которого и было совершено убийство. Они очень активно отстреливались. Уголовное дело было прекращено после смерти нападавших. Далее уголовное дело по факту убийства главного редактора телекомпании «Махачкала» и помощника муфтия (в 2010 г.) Султанмагомедова. Установлено, что преступление совершено членами незаконных вооружённых формирований: Айгумовым, Курамагомедовым, Алиевым и Омаровым. Там же обнаружено оружие, из которого было совершено преступление, и они были уничтожены. Уголовное дело (в 2011 г.) по факту убийства Тимеева. По этому делу два человека, Абдулаев и Исаев, осуждены, два – уничтожены. 4 человека принимали участие, и они признали свою вину. Один из них был водителем и подвозил убийц к дому Тимеева, а второй предоставлял им жилье. Следующее уголовное дело – по факту убийства редактора газеты «Ас-салам» Магомедова. Установлено, что оно совершено участником незаконных вооружённых формирований Далгатовым. Последний также уничтожен. 11-е дело в 2009 году возбуждено по статьям 105, 222, по факту убийства нового имама мечети Тагаева. Его убили только потому, что он критиковал экстремизм. Установлено также, что убийство совершил Файзулаев, находясь возле дома, имея умысел на убийство, произвёл выстрел из огнестрельного оружия.
Далее уголовные. Дело по факту убийства начальника районного узла связи «Дагинформ» Ибрагимова. Здесь было как посягательство на сотрудников, так и на него. После приведения базовой инстанции в 2010 г… вы помните, наверное, подорвали линию «Вымпелком-Билайн». Когда они подъехали туда, были обстреляны вместе с сотрудниками милиции, он погиб во время нападения. Многие получили ранения. Было установлено, что преступление совершили главные члены бандподполья: Газилалиев, Будучиев, Абусаламов и Магомедов. Трое из них были уничтожены, один, Магомедов, объявлен в розыск, сейчас проводятся оперативно-разыскные мероприятия. Надо отметить, что два дела из 12-ти мною перечисленных не раскрыты на сегодняшний момент – это уголовные дела по убийству министра Гусаева в 2003 г. и по убийству ответственного секретаря газеты «Истина» Ахмедилова. По Ахмедилову было много вопросов, это дело неоднократно расследовалось… Там есть информация о том, что... гражданин знает подозреваемых, и мне было бы очень приятно, если бы он их назвал, хотелось бы узнать, кто в прокуратуре сказал, что там все раскрыто. Могу сказать, что преступление было совершено, когда вообще отсутствовали свидетели, стреляли с близкого расстояния, никто не видел, на какой машине это было совершено, и даже время убийство точно не установлено.
У нас зарегистрировано более 7 тыс. стволов именно такого оружия – гладкоствольного, именно 16-го калибра. К кому-то привязать преступление невозможно, никто не видел ни заказчиков, ни исполнителей. Если вы их опознаете, то мы возобновим дело.
По убийству Гусаева… Здесь тоже очень сложное дело. Он с водителем остановился на перекрёстке, подбежал молодой человек, стукнул по крыше. Водитель попытался его догнать, никто на это не обратил внимания, и в этот момент произошёл взрыв. Оказывается, взрывчатку прилепили к крыше автомобиля на перекрестке, когда они остановились около светофора… Там включался механизм, чтобы иметь возможность отбежать на короткий промежуток времени. Взрыв произошёл прямо над ним, естественно, он получил тяжелые ранения. Преступник убежал, водитель не смог его догнать. И всё, никаких здесь больше свидетелей нет. Скорее всего, он отбежал в сторону, сел в машину и уехал. Конечно, мы знаем его приметы: среднего роста, молодой, сухощавый.
Все дела, о которых я сказал, проверены и не один раз. Естественно, эти уголовные дела изучались как в Главке, так и в прокуратуре, и все согласились с принятыми решениями, что все перечисленные 10 дел раскрыты. Три дела направлено в суд, и получены обвинительные приговоры. Как вы знаете, это тоже, наверное, какой-то показатель и заявлять, что этого не существует, тоже не стоит. Спасибо.
Биякай Магомедов: Я, прежде всего, хотел бы попросить и вас, Алексей Юрьевич, не разделять журналистов и милиционеров, потому что это разные социальные группы. Сколько мы просили, дайте нам хотя бы травматические пистолеты, всех нас поубивают, как мух. А у вас есть и охрана, и бронированные машины и т. д. У нас же только ручка, карандаш, мы не защищены государством. Во-вторых, я не против, чтоб меня допросили, но я хочу, чтоб опросили и тех лиц, которые фигурируют в этом преступлении, хотя бы как свидетелей, на предмет установления неприязненных отношений. А потом как установить алиби? И ещё, если вышесказанные дела уже раскрыты, нельзя ли получить доступ к ним журналистам? Увидеть их и искренне вас поблагодарить и показать обществу. Хотя бы по тем четырём делам…
Алексей Саврулин: Я не разделяю. Я говорю, что журналистов убивают, но из правоохранительных органов убивают ещё больше. И поверьте нам, мы расследуем абсолютно одинаково все дела. Следователи даже считают, что мои требования по расследованию каждого уголовного дела завышены. Вместе с МВД мы составляем по каждому делу планы расследования только – объёмные (по 5-6 страниц). Всё это перепроверяется неоднократно. За последний год я прослушал более 300 дел. Эти планы расписываются на месяц.
Али Камалов: У меня другой вопрос. Я чувствую, вы немного успокоились после своего выступления. Я сейчас вас тоже выслушал… И про Мартина Крау, Арухова, Варисова, Гусаева… эти люди мне тоже были близки. Вот я сейчас хочу на двух темах остановиться. Газилалиев Абдурашид – преподаватель. Вы сказали, что из этого автомата был убит начальник милиции Алиев. Тогда вас не было ещё на этой должности, был митинг, организованный согратлинским обществом, чтобы Магомедтагиров был отстранён, ввиду того, что он по ТВ объявил, что Газилалиев Рашид является экстремистом- ваххабитом, что он проходил спецшколу во Франции, Чехославакии. Газилалиев был убит в предыдущий день дома, около 12 часов вечера. Под утро забросили к ним бомбу. К этому времени туда подошли родители этого парня и сказали, что в этом доме их сын, они хотят его оттуда вытащить, но им не разрешили этого сделать. У нас есть неопровержимые доказательства, что он был убит вместе с женой спецслужбами. Не раз на эту тему мы разговаривали с президентом, Адильгереем, и в конце концов, оказалось, что он никакого отношения к бандподполью не имеет, его убили по ошибке! В этом мне признался сам бывший министр и попросил прощения у отца умершего. Теперь насчёт оружия: вы можете пригласить к себе Наби Ахадова – это бывший начальник ГАИ города Махачкалы. Он рассказывал, как ему приносили эти автоматы, якобы нашедшие в доме умершего, и хотели дать заключение, что из этого автомата был убит Арип Алиев. Вот так они списывают убийства на мёртвых людей. Мы можем поговорить отдельно на эту тему.
Алексей Саврулин: Вы нам объясните, откуда вы взяли эти данные? Я сейчас тоже сделаю ТАКИЕ (с угрозой) заявления от имени покойников и обвиню вас. (Повторяет вопрос.) Я, допустим, не знаю, почему его убили в 3 часа, я не знаю… Я только знаю один факт: проводилась спецоперация сотрудниками МВД и ФСБ… – вот это факт, это написано в данных, которые у меня есть.
Али Камалов: Известно, что там сторожила машина «Приора» чёрного цвета, на которой было написано «свадьба», а вы сказали, что машина не установлена, а следователь об этом потом узнал, он даже там не появлялся. И есть фамилии фигурантов. Вы хотите, чтобы мы всех подозреваемых привели сюда за шкирку? За четыре года у вас по этому делу ничего нет! Чем же тогда занималось следствие?! Машину не нашли, ружье не могут найти…
Биякай Магомедов: Алексей Юрьевич, помните, я у вас спросил, если я вам принесу видеозапись, это является доказательством? Когда убили бабаюртовского парня, наш журналист как раз на камеру снимал, вы сказали, что это не является доказательством…
Алексей Саврулин: Подождите, я объясню, что такое видеозапись… Видеозапись из Интернета априори не может быть доказательством. Вот когда были плёночные фото- и видеокамеры, прикладывали плёночные негативы, для того чтобы потом в суде не возникало сомнений о фальсификации этих записей. Сегодня техника дошла до того, что у нас электрические носители, можно подделать всё что угодно. Если у вас есть первоисточник, вот тогда можно экспертным путём доказать, что это подлинник. А так мы не можем его использовать как доказательство.
Всеволод Богданов: Я думаю, мы сейчас перейдём на другую тональность, самое главное – выслушать все мнения. Нужно немножко спокойнее всё воспринимать… Просто сейчас понять друг друга. Говорить о непрофессионализме – не совсем разумно, самое главное прийти – к одному результату.
Руслан Гаджимусов: В первом полугодии 2012 года в Дагестане совершено 100 посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов, в ходе которых было убито и ранено 53 сотрудников. За последние годы погибли и наши 4 сотрудника следственного комитета. Это приводит к тому, что, наряду с выполнением своих основных задач, необходимо обеспечивать безопасность своих сотрудников, на что затрачивается много времени и сил. В некоторых случаях приходится проводить спецоперации с привлечением боевиков. За последнее десятилетие было убито около 16-ти ваших коллег, которые осуществляли свою профессиональную деятельность на территории РД и за её пределами. Безусловно, это были лучшие мастера своего дела, о чём свидетельствуют доказательства: показания родственников, коллег и т. д. Большинство убийств наших журналистов было связано с выполнением их профессиональной деятельности и принципиальным отношением к религиозному экстремизму. Переходя к уголовным делам по убийствам журналистов, приведу некоторые положительные расследования. Например, по убийству министра по национальной политике и внешним связям Арухова и директора центра стратегических исследований Варисова была создана преступная группировка под руководством Макаширипова, в которую входило 7 человек. Уголовное преследование шести из них было прекращено в связи со смертью. Ахмедов Джалил, который оказал существенную помощь в расследовании названных преступлений, был осуждён Верховным судом РД за совершение других особо тяжких преступлений. Также хотел проинформировать вас, что в ходе расследования нашими спецорганами совместно с коллегами МВД России и Таджикистана были установлены виновные лица в преступлении, совершённом в ночь на 21 марта 2008 года, корреспондента 1-го канала Ильяса Шурпаева. Ими оказались уроженцы республики Таджикистан – Ятимов и Мухидинов. Суд приговорил их к 21 году лишения свободы. Следствием было установлено, что убийство было совершено из корыстных побуждений: похищены ноутбук, золотые часы, деньги. Установлены были также виновные за посягательство на жизнь начальника главного управления министерства внутренних дел по ЮФО Тамерлана Гаджиханова, который был убит в числе 35-ти сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих при нападении на город Нальчик 13 октября 2005 года бандой под руководством Астемирова. В отношении 10-ти ликвидированных непосредственных участников нападения по ЮФО следствием были приняты процессуальные решения о прекращении расследования в связи с их смертью. Двое обвиняемых, которые также принимали участие в числе 58-ми, преданы суду.
Руслан Гаджимусов: Уважаемые коллеги, могу сказать, что три дела об убийстве журналистов находятся в главном Следственном управлении по северокавказскому округу: это убийство Г. Абашилова, Х. Камалова, Г. Курбанова. Уголовные дела Гаджи Абашилова и Ильяса Шурпаева своевременно были возбуждены по всем составам преступления, которые рассматривались. Известно, что по всем этим уголовным делам привлекались два лица. Были собраны достаточные доказательства для их задержания в качестве подозреваемых. К сожалению, в ходе суда были выявлены недостатки, в связи с которыми уголовное дело было возвращено в прокуратуру для их устранения. В ходе дополнительного расследования были учтены эти недостатки и собраны доказательства в отношении вины этих лиц. Следствие приняло решение о прекращении уголовного преследования в связи с непричастностью к этому делу. Это Гасанов и Гитиномагомедов. В настоящее время они находятся в статусе свидетелей, но опять же продолжается проверка их причастности к этому преступлению. Вместе с тем идёт обработка других лиц, появились новые версии, но, к сожалению, я не могу их озвучить. И, конечно, будем продолжать работу. Если есть вопросы по уголовному делу убийства Г. Абашилова, я готов ответить.
Биякай Магомедов: Насколько нам известно, есть круг подозреваемых, который вы обозначили, но следствие не может их допросить, потому что они не являются на допрос и говорят, что этих лиц до сих пор в федеральный розыск не объявили. По закону, если они уклоняются от явки на допрос, то их объявляют в федеральный розыск. Хотелось бы узнать, они объявлены в розыск? На какой стадии?
Руслан Гаджимусов: Спасибо за вопрос. Могу сказать, что в региональный, федеральный, международный розыск объявляются только подозреваемые. Соответственно, чтобы объявить их в розыск, нужно объявить им статус подозреваемого или обвиняемого. В настоящее время они пока не объявлены в розыск.
Биякай Магомедов: А что мешает перевести их в разряд подозреваемых?
Руслан Гаджимусов: Препятствий нет, но, чтобы перевести их в этот разряд, нужны основания. Кто может быть подозреваемым? Это лицо задержано на месте преступления, это когда очевидцы могут на него указать, когда у него или в его жилище будут найдены ЯВНЫЕ свидетельства улик. Если говорить с точки зрения закона, таких оснований сегодня у нас нет, поэтому мы не можем эти лица объявлять в процессуальный розыск.
Биякай Магомедов: А допросить их как свидетелей можно?
Руслан Гаджимусов: Допросить, конечно, их не то что МОЖНО, их НУЖНО допрашивать.
Биякай Магомедов: Я имел в виду на предмет установления неприязненных отношений.
Руслан Гаджимусов: Если говорить о расследовании. Это же не только проведение допросов, очных ставок, это всё нужно в комплексе и параллельно с оперативно-разыскными мероприятиями проводить. Надеяться на одни допросы тоже не стоит. Есть определенные методики. Может, сначала мероприятия оперативного характера провести, а потом уже публично об этом говорить? Ни в коем случае не идёт речь о бездействии оперативного следствия. Все действия плавно выполняются. Спасибо.
Сергей Ченчик: Если ответить на ваш вопрос, это называется «обвинить своих коллег в неправильном ведении расследования, в непрофессионализме и т. д.». На самом деле это не так. Это не только расследования, это оперативно-разыскные мероприятия. Вы сейчас можете обвинить, что это расследование сознательно было направлено не в то русло. Если у вас есть факты, я сделаю так, чтобы они были отданы в распоряжение следственных органов. Работала целая группа профессиональных сотрудников, и не доверять им у меня нет никаких оснований.
Али Камалов: Я объясню, почему я такой вопрос задал. В тот день Гаджи Абашилов встретился с депутатом НС РД Шамилём Исаевым, разговаривал с Адильгереем… Вот эти лица не были допрошены. Почему этого не сделано? И второй вопрос: главный фигурант преступления – человек, который сидел в машине и говорил, кто стрелял, кто был за рулём, – исчезает, и 2 года его никому не показывают. Он уезжает за пределы республики, когда до суда осталась неделя!
Сергей Ченчик: В момент, когда было совершено убийство Гаджи Абашилова, я прибыл на место убийства, и с первой минуты мы приступили к расследованию этого уголовного дела. У меня есть свидетельская база – это сотрудники ГТРК, весь рабочий день Абашилова был восстановлен ПО-СЕКУНДНО! Ваше утверждение, что он встречался с вышеуказанными лицами – не точны. Мы можем в принципе эту информацию перепроверить. Что касается личной мотивации, она продолжает иметь место, мы работаем над этой версией. Да, были конфликтные ситуации как внутри ГТРК, так и вне. С другой стороны, считать каждый конфликт мотивом убийства мы тоже не можем. Были также вопросы по поводу имущественных споров на ГТРК, и они довольно негативно влияли на моральный климат внутри коллектива. Эти вопросы мы очень внимательно изучаем. Я разговаривал с теми сотрудниками, которые могли дать хоть какую-нибудь оперативно значимую информацию для раскрытия дела. Что касается направления уголовного дела в другую сторону. Ни в коей мере я не связываю это с уровнем подготовки оперативников. Иногда желание раскрыть преступление преобладает над объективной информацией, которая имеется у оперативников. Немножко раскрою информацию наших оперативно-разыскных мероприятий. Информацию мы получили вообще из другого региона РФ. И в последующем эта информация получила свое подтверждение и направлена в суд, и даже те свидетели, которые были в суде, начали менять свои показания, поэтому сотрудники следственных органов нацелены на результат, найти преступников. Я ещё раз повторяю, для того чтобы делать такие заявления, надо на что-то опираться. Вот я в своём выступлении опираюсь на протоколы допросов, на те следственные действия, которые были проведены и легли в основу уголовного дела. Поэтому, уважаемые коллеги, я предлагаю работать на доверии и на чистых фактах. Мы перепроверим информацию, которую сегодня услышали. Наша главная задача – вывести преступников на чистую воду. Из 14-ти уголовных дел по 8-ми делам процессуально доказано то, что к участникам преступления причастны члены бандформирований. И мы очень надеемся, что и журналистское сообщество нам в этом окажет помощь.
Али Камалов: …Отец Г. Курбанова до сих пор не допрошен. Почему?
Руслан Гаджимусов: Спасибо за вопрос. Переходим к следующему делу – убийству Гаруна Магомедовича. Были озвучены подозреваемые. Это жители селения Гимры Унцукульского района – Загулиев Абдула Шалилович и Абдулгамидов Шамиль Камилович. Поверьте, основания, чтобы они были объявлены в розыск, были получены. Эта информация была обработана следственным путём, это показания очевидцев. Что касается розыска этих лиц, они же находятся в розыске и по другим уголовным делам. Наверняка всем известно, кто такие жители этого селения (за всех не хочу говорить) и какую опасность они представляют, я имею в виду бандитов. Я опять же могу перейти к другому уголовному делу. Например, для того чтобы получить образцы крови для проведения сравнительной генетической экспертизы в отношении одного фигуранта из этого же селения, нам пришлось задействовать боевую технику, несколько десятков сотрудников силовых подразделений. Это для того чтобы вы имели представление, каким образом добываются доказательства. По проведенным данным розыск проводится, но, к сожалению, подозреваемый пока не задержан. Спасибо.
Биякай Магомедов: Вот вы говорите, что следствие установило, что с автомата, с которого убили Г. Курбанова, были убиты Саидов и Гимбатов . Почему такая следственная связь существует между ними?
Руслан Гаджимусов: Вы знаете, я посмею вам отказать в ответе на данный вопрос, поскольку это уже касается другого уголовного дела.
Биякай Магомедов: С момента убийства Камалова прошло немало времени, нас неоднократно допрашивали. Мы не против этих допросов. Мы неоднократно в «Черновике» об этом писали. Ну, от того, что вы нас без конца допрашиваете, ничего нового мы вам не расскажем уже. Мы можем даже забыть, какие показания давали вначале, и они потом могут противоречить. Способен ли мозг что-то предусмотреть? Мы можем забыть. Второй вопрос. У нас постоянно просили ксерокопии… Я говорю: послушайте, вы можете зайти на сайт, вам никто не запрещает, и взять из архива публикаций. До сих пор фигуранты этого преступления не допрошены. Мы просим раскрыть дело, допросить этих людей. А может, кто-нибудь признается в том, что у них всё-таки были неприязненные отношения с покойным, может раскается… Есть ли какие-то препятствия для того, чтобы этих людей допросить?
Сергей Ченчик: Способы, методы, кого допрашивать… Спасибо, конечно, за подсказку… Если вы хотите, чтобы мы раскрыли это преступление, дайте нам возможность не комментировать. На сегодняшний день на территории РФ для правоохранительных органов недосягаемых нет! Все лица находятся в правовом поле, если возникнет необходимость допросить, любого из них мы допросим.
У нас есть необходимый потенциал оперативников, который даёт нам возможность сказать, что у нас есть перечень нераскрытых преступлений…
Биякай Магомедов: У нас есть такая просьба от имени всей редакции и младшего брата Камалова, сразу через месяц после убийства она возникла: если это убийство будет списано на боевиков, то мы, безусловно, не признаем его раскрытым. Мы уверены, что это преступление не совершили лесные: потому что им без разницы, они не надевают маски, могут с автомата выстрелить, а его убили на самой охраняемой улице. При том, что его могли убить возле его жилья. Если это совершили боевики, то они убили бы его где-нибудь там. Какой смысл совершать преступление ЗДЕСЬ? Киллеры сожгли бы машину, бросили бы туда пистолет, они всё предусмотрели бы. Мы подозреваем, что к этому причастны и силовики, поэтому мы просим не сваливать всё на боевиков. Спасибо.
Сергей Ченчик: Я такого комментария не ожидал от «Черновика». Конечно, вам лучше знать, причастны ли к убийству боевики. Я очень рад, что вы можете определить… Это говорит о том, что вы чётко понимаете и знаете, в отношении кого могут совершить преступление и в отношении кого не могут. Но я могу сказать одно: с учётом того, что ваша газета про меня и про моих коллег ни одного хорошего слова не написала, мы считаем делом чести раскрыть преступление. Что касается доверия, вы неоднократно делаете заявления не только от себя, но и от имени дагестанского народа.
Али Камалов: Я вам приведу пример. Однажды ко мне пришёл 1-й заместитель… его помощник Магомед Тагирович. Пришли и говорят: «Нужно провести встречу с журналистами на тему «Доверие к правоохранительным органам». Я сказал: хорошая тема. Выпили чай, поговорили. Первый вопрос: могут ли они заставить по-настоящему работать участковых и могут ли они гарантировать, чтобы не было насилия для молодёжи, чтобы не издевались? Если на эти вопросы услышим ответ, тогда мероприятие можно считать проведённым. На следующий день, в понедельник, ко мне зашёл капитан милиции и сказал: «Али Ахмедович, я знаю, что в конце концов вы помиритесь с ним, а я останусь виноватым». Конечно, потом мы встретились и поговорили с Адильгереем. Конечно, такой подход верен, а вот если бы предъявили, что мы плохо пишем и т. д… Давайте к единому закону вернёмся, если мы одно дело делаем: журналисты и юристы. Будьте вы тоже нашими помощниками.
Сергей Ченчик: Хочу сказать, что мне всегда очень интересно читать газету «Черновик». Конечно, там заголовки могут быть самые разные и неоднозначные, но мы ни в коей мере не претендуем, чтобы нас по голове гладили, однако мы всегда за то, чтобы информация не носила оскорбительный характер – вот в чём мы не можем с вами договориться: острота пера – это не острота, которой перерезают горло, здесь должна быть культура, тем более на Кавказе. Поэтому, невзирая на то, что о нас ничего хорошего не написали (я тоже человек и имею право на ЭМОЦИИ!)…
Всеволод Богданов: Я имею очень хорошее представление о правоохранительных органах, они все поступают очень практично, разумно. И все эти преступления, которые произошли, они настолько общественно значимы, насколько вы, конечно, могли бы изменить общественное сознание. Каждое преступление буквально разжёвывали, почему это случилось, что двигало преступниками… Так достойно были изложены доклады, чтобы у общества не возникало сомнений... Мы в данном случае приехали не разоблачать вас, а приехали, чтобы узнать, что происходит. Мы приехали сюда не просто так. Может, вернуться к этой теме с другой стороны, сделать открытую работу для общества, чтобы люди видели и могли сказать, что именно вы сделали по этому делу, признание чьей-то вины – это тоже какая-то мера. Если вы меня поддержите (поскольку здесь уже находимся 2 с половиной часа).
Сергей Ченчик: Мы хотели бы, чтобы нас считали полноценными участниками диалога. Мы не против религий, мы не против какой-то идеологии, но мы против идеологического сифилиса. Мы против того, чтобы нас заставляли быть такими, как там думает этот 18-летний… считает, что я должен быть таким! Я так не считаю! У нас есть люди, которые исповедуют какую-то другую религию, но это же не значит, что нужно брать автомат и идти убивать. Ну, если вы хотите свою религию как-то выражать, пожалуйста: вот вам мечеть и т. д. Мы пытаемся объяснить, что этот диалог, он должен быть обоюдным, а наши журналисты иногда не поддерживают его. Когда мы пытаемся этот диалог вести, они провоцируют нас на выход эмоций. Поэтому скажу, что я всё-таки благодарен всему журналистскому кругу, который находится здесь. Спасибо, что с пониманием относитесь к проблемам, которые у нас есть. Поверьте, мы сделаем все, чтобы это всё прекратилось.
Биякай Магомедов: Кстати, по поводу взаимодействия, хотел сказать, что эта работа регулярно проводится. Площадки «Черновика» для ваших сотрудников, вся работа, которая вами проводится, может быть освещена для создания положительного имиджа.
Всеволод Богданов: У меня есть одно предложение. Я приглашаю генерал-полковника и журналистов «Черновика» устроить дискуссию, я буду арбитром. Уважаемые коллеги, я прошу прощения за не очень корректные вопросы от людей, которых мы пригласили. Мы боялись, что что-то сложное у нас произойдёт, поговорили откровенно. И, хочу сказать, самое главное, чтобы у нас было раскаяние, что мы не защитили этих людей. И я предлагаю, перед тем как будут озвучены итоги, подняться всем и почтить минутой молчания тех людей, которых мы сегодня упомянули.
Итог встречи.
Всеволод Богданов: Дорогие коллеги, я скажу, что разговор начался очень нервно. Потом оказалось, что мы можем разговаривать друг с другом, умеем слушать друг друга, когда захотим. Вы знаете, когда я сюда приехал, я думал, что я хотя бы статистику узнаю. Вот Юрий Алексеевич зачитал мельком справку по уголовным делам, кратко, и оказалось, что совсем не так, как нам казалось со слов других. Конечно, много вопросов осталось нерешённых, но говорить, что все уголовные дела не расследованы, было бы не честно. Я думаю, одним таким заседанием обид, неприязни друг другу... Надо чаще откровенно, искренне разговаривать. Мне бы хотелось, чтобы журналисты были более подготовлены, и это пагубно не влияло бы на разговор. Следственные оперативники обижаются и эмоционально воспринимают ваши слова. Или хотя бы разговаривали часто с нами, чтобы не потонуть во вранье. Нам предстоит очень долгий путь. Я повторюсь, те аспекты, что есть некоторые надежды, понял к концу нашего разговора. У нас есть перспективы искать преступников. Это наша обязанность. Я процитирую Сергея Михалыча, который сказал, что дело об убийстве Х. Камалова будет раскрыто, он повторил, что определённые надежды у него есть. И я хочу, чтоб все знали: начальник главного управления ОВД по Северо-Кавказскому федеральному округу обещает, что это дело будет раскрыто. Мы не получили твёрдых обещаний по делу Гаджи Абашилова, но нам обещали, что дело это продолжается и будет идти расследование. Мы надеемся, что при случае возникновения новой информации нам не придётся её вытягивать, а наши коллеги сами её нам предоставят. Это нужно не только нашим читателям, это нужно и нам. Я от имени журналистов выразил благодарность всем тем, кто пришёл сюда. Я думаю, мы преодолели взаимное раздражение, и это я считаю одним из главных достижений этого разговора. Всем большое спасибо. Готовы в течение 10–15 минут ответить на вопросы.
Андрей Пионтковский: Уважаемые друзья, сегодняшний разговор прошёл бы менее тонально, если б хорошо проработали систему взаимоотношений. Сегодня информирования СМИ через один оперативный орган явно недостаточно! Любая информация об уголовном деле… эта информация не доходит до ушей, до граждан. Когда были громкие убийства, журналисты заполняли газетные полосы в течение недели и месяца, поэтому мы не достигаем этих целей. Для того чтобы у потенциальных преступников была уверенность, что они будут наказаны, мы должны работу правоохранительных органов проводить более продуманно, пропускать через СМИ, а это невозможно, если у нас не будет совместных действий. Будем считать первым шагом нашу сегодняшнюю встречу. Нам нужен диалог не только общества и власти, общества и СМИ, но и диалог внутри наших правоохранительных органов. Потому что СМИ – это не та структура, которая добывает информацию в собственных интересах, а та структура, которая даёт информацию собственному населению. Не секрет, что та информация, которую выдают пресс-службы правоохранительных органов, не всегда вызывает доверие журналистов. Поэтому я предлагаю взаимное сотрудничество. Спасибо.
Магомед Магомедов: Я прошу прощения. Хотел задать не столько вопрос, сколько эмоции выразить. Долго молчал-молчал, думал над тем, какие у нас есть всё-таки замечательные правоохранительные органы: на всё есть ответ, потом вспоминал, сколько уголовных дел было не раскрыто, ну, короче говоря, внутри меня шёл какой-то конфликт. Я заметил одну особенность таких закрытых совещаний, что информация, которая известна, подаётся под таким соусом некой рассекреченной информации, которая известна только вам. То, что господин Дадашан в своё время назвал двух персон, для того чтобы получить 10 миллионов рублей, это уже ни для кого не секрет. Я советую всем журналистам, сидящим здесь, прочитать статью в «Черновике». Она датирована, кажется, 25 октября 2010 г., называется «К Абашилову с пристрастием». Это статья Х. Камалова, о которой мы тоже ничего нового не узнали. Почитайте эту статью, оттуда вы узнаете и о роли Загулиева, узнаете и об этих бедолагах, которых постоянно допрашивали. Я не могу назвать правоохранительные органы непрофессиональными. Несмотря на «такое» отношение «Черновика» к вам, господин Ченчик, у меня к вам большое уважение. Но, когда мы видим, что такие оперативные действия не находят своей реализации, то, честно говоря, удивляемся. Организаторы и причинно-следственная связь названы не были. Когда здесь говорят о неустановленном времени убийства Малика Ахмедилова, я удивляюсь, потому что разговаривал с сотрудником милиции на пороге этого здания, который был лично свидетелем того, как Ахмедилов ещё был живой, и почему этого нет в материалах уголовного дела? Мы не обвиняем вас в непрофессионализме, а просто хотим увидеть этих обвиняемых на скамье подсудимых и не сомневаться всю жизнь. Дайте нам повод вам доверять.
Всеволод Богданов: Спасибо, Магомед. Я думаю это надо принять к сведению, это надо учитывать. Я не думаю, что это точка зрения одного сотрудника редакции. Ещё вопросы есть?
Расул Кадиев: С одним человеком из следствия мы разговаривали, напрашивался вопрос, почему не возбуждаются уголовные дела по факту убийства журналистов. Мы не хотим лезть в вашу работу, да и нельзя этого делать. Но невозможно.
Я хотел сказать, уничтожение человека – это провал! Да, он был с оружием, всё понимаю, но вам дали оружие, чтобы вы задерживали их и приводили в суд.
Ирина Гордиенко: «Новая газета». Вопрос к господину Саврулину. Вы сказали, что будет по журналистам 10 дел раскрыто. Есть ли дела, раскрытые и сданные в архив? Можно ли с ними ознакомиться? Вот, например, дело Газилалиева. Какими следственными органами было установлено, что он боевик?
Алексей Саврулин: У нас нет такого права, подготавливать все уголовные дела.
Руслан Гаджимусов : Уважаемые коллеги, давайте в рамках закона ответим на этот вопрос. Хотел бы подчеркнуть, чтобы вы активнее использовали свои права, что потерпевший имеет право ознакомиться с основами дела, ходатайствовать и т. д., а журналисты, вы можете реализовать свои права через потерпевшего, общайтесь с ними. Что касается ознакомления с делами, которые закрыты, то здесь закон позволяет только родственникам обжаловать эти постановления. Пожалуйста, реализовывайте свои полномочия. Никаких проблем.
Сергей Ченчик: Мы готовы и к индивидуальному разговору. Если коллега говорит, что он меня уважает как оперативника, то мы тоже, наверное, его уважаем как корреспондента. Скажите, откуда вы берёте эту информацию? Приходите к нам, мы готовы к диалогу.
- 18 просмотров