Кусур – конечная точка нашего маршрута, маленькое селение из 12 семей, прилепившееся к голым скалам в верховьях реки Самур. Впрочем, старики помнят года, когда в селении жило не менее 500 человек, а склоны гор вокруг села была полны отарами овец из Дагестана и Азербайджана.
«Тогда летом наше селение было всё равно что тбилисский рынок в базарные дни, – вспоминает 80-летний Омар Гудаев. – Кто-то приедет в село коня подковать, кто-то за солью, иной чабан приедет за новой уздечкой, седлом, – да мало ли потребностей у пастухов, живших 4–5 месяцев в заоблачных горах». Но отсутствие автодороги и, соответственно, трудности транспортировки в село всего самого необходимого постепенно гнали молодёжь на равнину – кутан Камбулат в Бабаюртовском районе, где уже живут около 110 семей кусурцев. Райцентр Рутул находится от Кусура в 70 км, а автодорога кончается в 28 км от села.
Обо всём этом я знал ещё до того, как поехал в село, которое даже в отдалённом Рутульском районе называют «Сибирью». Однако я не мог знать и того, что от ближайшего селения Джинных, до которого дошла автодорога, до Кусура около 28 километров неимоверно трудных дорог, и многого другого. Однако обо всём по порядку.
По прибытию в Джинных к 15 часам дня на машине мне с моим спутником неимоверно повезло – правда, об этом мы ещё не знали. Дело в том, что после прошедшей свадьбы кусурцы на лошадях приехали в Джинных, чтобы оттуда уехать в Махачкалу. Так что в нашем распоряжении оказались и свободные лошади, и проводники-попутчики. Таким образом, кавалькада из 15 лошадей двинулась в Кусур. Пустившись в путь со спокойным сердцем и преодолев в таком расположении духа около двух километров, я ощутил лёгкий шок при виде того, как авангард нашей колонны повернул на гору с уклоном в 65–70 % и высотой в полкилометра.
Согласитесь: для человека, практически впервые севшего на лошадь, в данной ситуации приток адреналина в кровь обеспечен. Дальше дорога оказалась ещё более интересной: тропа суживалась до пяти сантиметров над наиболее опасными участками, а на всех поворотах она была выбита в виде ступенек в скальных породах и в четырёх-пяти местах проходила по плоским камням на брёвнах, перекинутых через обрывы до ста метров глубиной. Плюс к этому несколько раз на лошадях пришлось перейти реку Самур в условиях, когда вода доходила до седла, а животные спотыкались о подводные камни. В караване шли несколько молодых лошадей, которые хотя и были нагружены солью и прочим провиантом, всё равно норовили взбрыкнуть или устроить потасовку, причём на самом узком подъёме или спуске.
Путевые заметки
После полутора-двух часов пути мы пересекли цахурское селение Мухах и после обычного «салам-калама» продолжили путь до небольшой равнины Арабачран, где остановились на получасовой отдых. К этому времени мы миновали ещё жилой Аттал и уже заброшенный Кальял – это цахурские селения. Сразу после Мухаха начались заброшенные аварские селения – сначала вдоль дороги Тарасан, затем село Киргил на краю хребта в месте слияния двух речек. Жители этого селения покинули родные места в середине XIX века и обосновались в Закатальском районе Азербайджана. Недавно их потомки изъявляли желание восстановить селение. Однако пожелания пока остаются таковыми.
В течение оставшейся половины пути до Кусура каких-либо селений, хуторов или даже их развалин уже не увидеть. Последние полтора-два часа мы ехали уже в полной темноте. Я и мой спутник, любуясь открывающимися по дороге видами, немного отстали от каравана. Единственным помощником в этой ситуации оказался мобильный телефон, с помощью которого я освещал себе дорогу. Но телефон вскоре подвёл: подстветка погасла. решив, что, во-первых, лошадь знает дорогу намного лучше меня, а во-вторых, умирать ей хочется уж никак не больше седока, я принял самое разумное в данной ситуации решение: сесть на лошадь и полностью довериться чутью животного.
Наконец мы миновали последний поворот и ночью въехали в село сквозь лабиринт двух- и трёхэтажных домов, напоминавших по своей скученности и расположенности на высоком холме средневековую крепость. После шестичасового пути и хорошего ужина в доме нашего кунака Рамазана мы впервые за летние месяцы уснули под тёплыми одеялами. Кстати, везде по пути нашего следования, в том числе и в Джинныхе, где мы ночевали у начальника почты Курбана, нам посчастливилось столкнуться с исключительным гостеприимством. На практике вновь довелось осознать уже известную истину, что чем выше и отдалённее живут люди, тем они гостеприимнее.
На следующий день нами уже был составлен плотный график обследования сельского кладбища, местной рукописной библиотеки и изучения местных преданий, топонимики и многого другого. Начав с осмотра мечети, мы были приятно удивлены, обнаружив прислонённую к её стене надгробную плиту с куфическими надписями середины XIII века, хотя и получили информацию об этой находке от единственного учёного Исака Исакова, побывавшего в Кусуре в 1950-х годах. Уже одна эта находка говорила о том, что Кусур лет 900 назад был известен не просто как поселение отрешённых от остального мира горцев, а как культурный центр людей, не лишённых понимания прекрасного. На кладбище, занимающем площадь намного больше территории села, можно было изучать историю эволюции арабского алфавита в дагестанских горах. На могильных плитах можно наблюдать отпечатки всех веков и эпох начиная от XIII века и до сегодняшних дней. Впрочем, встречались и более древние языческие «граффити» – в виде всадника с луком, солярных знаков и прочей атрибутики домонотеистических верований наших предков.
Не менее интересные находки ждали нас и в рукописных книгах на арабском, аварском, персидском и тюркском языках. Встречались даже тексты на лакском, армянском языках и грузинском средневековом алфавите асомтаврули. Удивило большое количество текстов на аварском языке, написанных на аджаме – арабском алфавите, которые составили почти двадцать процентов из общей документации. Причём самые ранние из них датировались XVII веком, что наталкивает на мысль о наличии в Кусуре сильного центра национальной культуры уже в средние века. Из документов следует, что кусурцев и население Чародинского района связывали очень тесные и всесторонние отношения. К примеру, из анализа деловой документации следовало, что Кусур составлял вместе с другими аварскими селениями Тарасан (там тоже была найдена нами надгробная плита с куфической надписью XIII в.) и Киргил единое общество – Малый Кьессер (в тюркоязычной трактовке – Кичик Кусури). Это общество вместе с Большим Кьессером (Уллу Кусури), находившимся за перевалом в соседнем Чародинском районе, являлись единым вольным обществом – мини-республикой.
Были и другие находки. Такие, как, к примеру, старейшая рукопись родословной аварских нуцалов (с начала ХVI века). То есть кусурцы как минимум старались быть в орбите процессов, проходивших во всём бывшем Сарире. Была найдена могила известного учёного Али Келебского (конец ХVII в.), который упоминается в академической истории Дагестана и Северного Кавказа. Интересно письмо крымского султана во главе экспедиционного корпуса Османской империи, оказавшегося на Кавказе, к обществу Кьессер (ХVII век). В нём он призывает «правоверных суннитов» идти на войну с «неверными шиитами», то есть с Ираном…
Проблемы современности
Всё это дела давно минувших дней, а сейчас задачи перед селянами стоят острые. Автодорога крайне медленно прокладывается по дну Самурского ущелья, до Кусура осталось ещё километров 18–20, а единственный признак цивилизации в селении – электричество – пропадает при первых порывах ветра. У военных и пограничников вроде бы есть планы провести автодорогу от Чародинского или Тляратинского районов, а заодно и довести её ветку до перевала Динди на границе с Закатальским районом Азербайджана. Перевал этот можно пересекать в любое время года, да и с азербайджанской стороны ещё в советские времена дорога доведена вплоть до границы, т. е. существует возможность поставить по обе стороны КПП и открыть границу. Однако руководство АР не хочет налаживания контактов между этническими дагестанцами, живущими на границе с Рутульским районом, и их родственниками по ту сторону границы. Официально в качестве причины подобного нежелания озвучивается теория массового перехода «дагестанских террористов» в Закатальский район Азербайджана. Нельзя не упомянуть, что ограничение контактов с Азербайджаном привело к культурной переориентации кусурцев с юга на север, т. е. Дагестан. Уже второй год как аварский язык начали преподавать в начальной школе, уже почти не услышишь азербайджанских песен в селении – все перешли на дагестанскую эстраду.
Если говорить о прокладке автодороги, связывающей Кусур с остальным Дагестаном, нужно отметить, что наиболее оптимальным является чародинское направление. Во-первых, начиная от Кусура вверх по долине Самура вплоть до перевала Халахур (в переводе с аварского – «длинное поле»), что на границе с Чародинским районом, даже сейчас может проехать военный «Урал». А во-вторых, в самом Чародинском районе полевая дорога для «УАЗов» и прочих внедорожников проложена вдоль реки Тлейсерух почти до того же перевала Халахур. Так что основная задача здесь – проложить дорогу через достаточно лёгкий перевал с постепенным набором высоты.
С 1998 года пограничники установили более жёсткие правила перехода границы, и чабаны из Азербайджана перестали перегонять овец на лето в окрестности Кусура. Перестали перегонять в верховья Самура свои отары и дагестанские сельхозпредприятия. При нынешнем положении дел из хозяйственного оборота фактически выводится около 300 квадратных километров альпийских пастбищ. Для сравнения, эта территория больше площади Ахвахского или Новолакского районов. Необходимо упомянуть и о наличии больших возможностей для гидроэнергетиков в плане строительства плотинных ГЭС в практически безлюдном ущелье, скалистые берега которого местами сужаются до 50 метров в ширину. ]§[
- 39 просмотров