Уже больше года я большую часть времени провожу в Киеве и наблюдал зарождение Евромайдана. Ситуация сложная, всё быстро меняется, на неё влияют столько факторов, что понять её полностью на данный момент практически невозможно. Я постараюсь дать общую хронологию и поделюсь некоторыми своими впечатлениями.
Много говорят об организации Майдана извне, управляемом процессе, заговоре с целью развала страны, но механизмы, к сожалению, скрыты, и непонятно, кто и как приводил готовые планы в действие. Чтобы понять причину появления Майдана, надо понимать, что Янукович выиграл выборы с очень маленьким перевесом, решением суда изменил Конституцию, сосредоточил в своих руках все рычаги управления страной и поставил под контроль ряд крупных предприятий, обозлив все слои общества. Лукашенко, высказываясь о печальных событиях в Киеве, сказал: «Прекрасная страна с прекрасным народом, и вот этот бардак с так называемым рынком, где кланы поделили страну, — вот к чему это приводит. Как только дети президента начинают заниматься бизнесом — жди беды. Как только у жён и любовниц появляются короны на голове — жди беды». Однако все годы своего правления Виктор Янукович обещал народу евроинтеграцию и проводил встречи с европейскими политиками.
Евроинтеграция стала единственной надеждой на изменения, на ликвидацию мафиозно-коррупционной системы. Каждый день людям по телевизору объясняли, почему ассоциация с ЕС — это очень хорошо. К началу осени власти развели настоящую «евроистерию». В светлое европейское будущее с лёгкой руки Януковича поверили и многие сторонники пророссийской ориентации. И вдруг, где-то за неделю до подписания договора, который уже успел стать единственной надеждой людей и причиной, по которой они «терпели Януковича», автор евроинтеграции через председателя правительства сообщил, что засомневался. Именно не передумал, а засомневался. Реакция последовала быстро: люди вышли на евромайданы, чтобы «поддержать своего президента в выполнении его плана». Обещали не расходиться по меньшей мере до даты подписания — 28 ноября. Янукович договор не подписал и опять-таки не дал внятного комментария по этому поводу. Народ плюнул и начал потихоньку расходиться. Разошлась большая часть людей, увезли сцену, ситуация явно шла к завершению.
Как вдруг в ночь на 30 ноября, в 4 часа утра, без объявления войны отряд специального назначения «Беркут» разогнал митингующих, в основном это были студенты. И на следующее утро по всем телеканалам (я, например, увидел на провластном канале) показали, как «Беркут» «топтал людей, как кабан пшеницу». Более впечатляющих сцен невозможно было придумать: «беркутовцы» окружили несколько сот (по разным данным, от 200 до 500) человек кольцом под стелой с памятником Свободе Украины, в какой-то момент не давали им выйти из окружения и методично били. Причём парни встали живой стеной по периметру, а девушки собрались в середине и как молитву пели гимн. Этого правоохранителям показалось мало, они начали гнать людей в разные стороны по улицам центра, и некоторые нашли убежище в монастырях и храмах. Усердия силовики проявили гораздо больше, чем мог предписывать обычный приказ. В напряжённой ситуации это было безответственным шагом, который дестабилизировал страну.
Всеобщее возмущение невозможно описать: тут слилось и общее недовольство властью, и обман с евроинтеграцией, и обида за несправедливо избитых безоружных людей. Даже многие оппозиционеры предполагали, что это может быть «попытка подставить Януковича», но Янукович в своём выступлении не открестился от «Беркута» и, напротив, сказал, что ещё необходимо установить, с какой стороны было применено насилие. В результате в ближайшее воскресенье, 1 декабря, на улицы столицы Украины вышел миллион человек. Миллион человек вышел, потому что побили 200 человек. Причём митинги не особенно широко рекламировались — рекламой были новости на всех каналах, особенно государственных. Это было абсолютное единение народа — разных возрастов, социальных и религиозных групп, полное ощущение общего интереса, общей оценки случившегося. Особенно впечатлило уважение к собственному флагу и гимну, который тысячи людей стихийно начинали петь в один голос в метро. В больших городах достаточно редко бывают ситуации, когда сотни тысяч людей чувствуют себя братьями, в некоторых местах это совершенно невозможно, поэтому впечатляет очень сильно.
Люди вышли готовые к тому, что их будут разгонять, обозлённые на «Беркут». По пути следования шествия были выставлены немногочисленные отряды обычной милиции. Некоторые эмоциональные граждане упрекали и проклинали их, особенно отличились пожилые женщины. Это сейчас все отличают милиционера от «беркутовца» и «беркутовца» от солдата ВВ, а тогда они все были «милиция». Так вот, сразу из участников митинга организовывались самодеятельные группы по защите «наших киевских милиционеров». И вообще, отличительная черта «майдановской толпы» в том, что на одного буйного всегда находилось два успокаивающих. Но на миллион нашлось 200 человек, которые хотели ответить «Беркуту» тем же и устроили стычку у администрации президента. Оппозиция назвала их злонамеренными провокаторами, туда сразу прибыли Кличко и Порошенко и увели часть людей, хотя некоторым зевакам, врачам и журналистам прилично досталось от «Беркута».
Люди заняли Майдан и больше с него не уходили. Стоило тогда наказать виновных, откреститься от разгона, провести открытое расследование, и люди бы разошлись, для президента это была отличная возможность в какой-то степени восстановить репутацию, но ничего этого гарант не сделал. Майдан простоял неделю и в следующее воскресенье опять собрал небывалое количество людей, потом пошёл на спад. Заговорили о большой победе Майдана — власть увидела миллион на улицах и испугалась, народ не смолчал, достойно выразил свой протест, можно было уже расходиться.
Потом было 50 дней «мирного протеста», прерываемого попытками разгона. Это совершенно не было похоже на революцию, скорее на праздник народного единения: многие с национальными флагами, гербами, с элементами национальной одежды. Люди считали своим долгом посещать Майдан каждый день, выражать солидарность со своим народом. В продолжение Евромайдана работали все учреждения, расположенные на территории, в отдельных случаях даже в зданиях, занятых манифестантами, работали офисы, большими окнами выходящие прямо на Майдан. Непосредственно под Майданом в усиленном режиме работал подземный торговый центр, где вообще мало что напоминало о происходящем наверху. В подземном переходе кто-то пел народные песни (этот киевский обычай меня особенно поразил год назад: стоят в круг люди и поют народные песни, кто хочет из прохожих присоединяется, и все ведь знают слова!), кто-то даже танцевал народные танцы. На Майдан приходили люди из самых разных социальных слоёв. Не только студенты, художники, офисные работники и собственники мелкого и среднего бизнеса, но и рабочие среднего возраста, неформалы, сельская молодёжь, и не только молодёжь, футбольные фанаты, галичане, дончане, харьковчане, гуцулы, казаки, татары, евреи, православные, греко-католики, католики, гандисты, баптисты, ультраправые, антифашисты, ветераны вооружённых сил и т. д. и т. п. Между ними не возникало конфликтов, никто никому не мешал, хотя около стелы был пункт обмена книжками (помню, это меня особенно поразило), а на другом конце Майдана кто-то мог показывать борцовские приёмы (показывать, но не отрабатывать!). Собрания поэтов и отработка приёмов противостояния цепи полиции проходили на соседней Михайловской площади, кстати, одинаково редко. Отдельная сцена была на другом конце площади — «Открытый университет Майдана», там читались открытые лекции на разные темы. Все эти группы людей собирались у общей сцены, с которой круглые сутки разные люди говорили речи или пели, или, напротив, отходили от неё и общались в своём кругу. Причём сцену полностью контролировали политики от оппозиции. Или даже больше, чем на троих, уж не знаю, как они её на троих делили, но доступ туда, в отличие от сцены студенческого Майдана, был только для людей умеренных взглядов, которые разделяли концепцию мирного протеста. Вежливость и обходительность зашкаливали и подхватывались даже людьми, которым эти качества обычно не приписывают, например, футбольными фанами и суровыми товарищами с окраин. Все эти люди чувствовали себя одним целым, обращаясь к власти с требованиями наказать виновных (включая министра МВД и секретаря Совета безопасности). Я специально описываю всю эту экзотику, чтобы стало ясно, как бесконечно отличается нынешний Киев, например, от нынешней Москвы, где такое братание всех со всеми невозможно не то что в течение 50 дней, но, может быть, и 50 минут.
Языкового вопроса на Майдане нет совсем. По меньшей мере половина людей там общается большей частью по-русски. Отдельно надо сказать о россиянах, приезжавших на поддержку Майдана. Они ходили с российским флагами, и отношение к ним было более чем хорошее. Сейчас на Майдане есть отдельная российская палатка. Очень важно и хорошо, что в такой момент, когда в соседнем государстве у братского народа происходят судьбоносные события, которые очень многие (а в Киеве — большинство) считают борьбой против несправедливости и обнаглевших уголовников за свободу, из России приезжают люди, показывающие украинцам, что они их понимают и готовы поддерживать в трудные минуты. В ходе последних событий расхождение в политических вопросах не перешло в противостояние между обычными людьми, и россияне, поддержавшие украинцев, сделали свой посильный вклад в дело сохранения хороших отношений между народами.
Время шло, президент и правительство практически игнорировали Майдан, собираться в таком формате больше недели трудновато, и люди потихоньку расходились. Не дал Майдану разойтись опять же Янукович. Ещё вечером 10 декабря со сцены Майдана говорили, что надо любыми силами достоять до 17 декабря — на этот день была намечена встреча Януковича с Путиным. Казалось, что народ может разойтись, но в ночь на 11 декабря произошёл штурм. Чёрная туча шлемов спускалась на Майдан с правительственного квартала, щитами оттесняя манифестантов к сцене. На сцене при этом шёл молебен (они на Майдане шли всё время), били в набат колокола киевских церквей. Получилась картина очень похожая на взятие Киева татарами. При этом площадь, штурмуемая с одной стороны, оставалась открытой со всех остальных (что позже почему-то повторялось при всех штурмах). Толпы киевлян пришли на опустевшую площадь и сделали разгон Майдана невозможным. Утром «Беркут» отступил, а людей на Майдане стало значительно больше, и он стоял уже не только до 17 декабря, но и до и после Нового года. 11 декабря удар на себя приняли в основном ветераны-афганцы, кроме них было несколько добровольных «сотен самообороны», после штурма желающих записаться в «самооборону» стало больше, в «самооборону» вошёл также «Правый сектор».
В ходе этих разгонов большая часть общества свыкалась с мыслью о силовом сопротивлении, многие начинали чувствовать себя революционерами. Росло и потенциальное влияние людей, которые не были готовы отсиживаться, но согласны были «положить жизнь за свободу народа». Некоторые прогнозировали, что Майдан разойдётся на Новый год, но, напротив, рекордное количество людей решило встретить Новый год на Майдане. К концу новогодних праздников стало ясно, что необходимы какие-то действия или надо расходиться. В то же время были приняты законы от 16 января, которые всех сплотили и сразу радикализовали.
При этом интересно, как вела себя всё это время оппозиция. На ноябрьских евромайданах политики появились с большим опозданием, причём студенты вовсе не были им рады: во Львове депутата от «Свободы» Михальчишина просто выгнали со сцены Майдана. Протест против отмены ассоциации с ЕС не должен был рекламировать никакую партию. Когда на улицы Киева вышел миллион человек, люди терпели оппозицию как обслугу, которая привезла громкоговорители и сцену, организовала техническое сопровождение митинга, придала ему форму. С того самого дня оппозиционеры, в частности Кличко и Порошенко, боролись с любыми проявлениями силового сопротивления властям. Даже во время штурма их люди старались всячески исключать провокации, на которые власти могли бы ответить широким применением спецсредств (даже палки и камни не давали людям взять в руки). Протест оставался мирным в течение декабря и до середины января. Но власти игнорировали требования людей, и митингующие не освобождали площадь. От оппозиции ждали каких-то активных действий, расширения протеста, переговоров с президентом, бездействие закончилось глухим недовольством своими политиками и разочарованием в них, люди опять начали расходиться, но тут властями был принят пакет законов, по которому митингующие были объявлены вне закона и могли получить срок до 15 лет.
Эта ситуация в сочетании с бездействием оппозиции привела к отделению части людей с Майдана и шествию к Верховной раде. Дорога им была преграждена на улице Грушевского. Началось силовое противостояние правоохранителей и радикальной части протестующих. А радикальными стали к этому времени очень многие, особенно после принятия законов 16 января. Ответственность за применение силы взял на себя «Правый сектор» — объединение экстремистских организаций, сформированное на Майдане, однако участие в беспорядках приняло большое количество людей, не входивших ранее ни в какие организации и не демонстрировавших до этого радикальных взглядов. Оппозиция объявила применение силы манифестантами на Грушевского провокацией. Специфика радикальных националистических организаций в том, что они не открыты и не публичны. Неизвестно обычно, чем занимались их лидеры до организации, на чьи деньги существовала организация и т. д. То есть лидеры радикалов могут оказаться кем угодно, под контролем у кого угодно, и это может оставаться неизвестным для общества. Радикалы фашистами себя не называли, ксенофобских лозунгов, неадекватного отношения к иностранцам, которые заходили на территорию Майдана, или каких-либо других неадекватных действий не совершали. Идеологи так называемых бандеровцев говорят, что их лидер Степан Бандера воевал и с немцами, и с частями Советской армии, стремился построить национальное украинское государство, после объявления независимости в 1941 году был арестован и отправлен в заключение в Заксенхаузен.
В ходе столкновений было сожжено несколько автобусов, правоохранителей забрасывали камнями и фейерверками, а позже — и коктейлями Молотова. Они отвечали манифестантам резиновыми, а позднее и боевыми пулями, светошумовыми гранатами и слезоточивым газом, водомётами. Подобного на Украине до того не бывало, была перейдена психологическая граница. При этом попыток продвижения ни одна из сторон не делала. Для лагеря митингующих, по моим наблюдениям, противостояние на Грушевского явилось в первую очередь выпусканием пара для горячих голов. 22 января силовики провели спецоперацию на улице Грушевского, в ходе которой было убито несколько человек, и вернулись на исходные позиции. Убийство «Беркутом» людей стало шоком для страны. На следующий день сначала в западных, а потом и в центральных областях Украины начались захваты активистами зданий областных администраций.
После этого Янукович пошёл на уступки и предложил оппозиционерам посты в новом правительстве. Правительство Азарова было отправлено в отставку. Законы 16 января отменены, обещана амнистия задержанным. Между властями и манифестантами наступило перемирие. Самооборона не подпускала никого к крайней баррикаде на Грушевского «во избежание провокаций» и «чтобы ничего не кидали». Опять наступил момент затишья — ожидание, при котором постепенно накалялась обстановка.
В эти дни манифестантами был занят выставочный центр «Украинский дом». Где-то около часа ночи прошла информация, что туда на автобусах подвезли «Беркут», к зданию сразу подтянулась «самооборона Майдана». Ситуация накалилась. Потом выяснилось, что внутри не «Беркут», а солдаты внутренних войск, агрессия сразу исчезла, для солдат сделали живой коридор. На одного буйного, как водится в Киеве, трое успокаивающих, «буйные» требовали, чтобы солдаты вышли, оставив щиты и спецсредства. Через час успокаивать всех приехал ещё и Кличко. Люди стояли часа три и всё держали коридор, как будто встречали высокопоставленного гостя. В конце концов солдаты покинули помещение без каких-либо эксцессов.
16 февраля манифестанты в обмен на освобождение задержанных разобрали часть баррикад на Грушевского и освободили захваченное здание городской администрации. 18 февраля в Раде должны были рассматривать возвращение к Конституции 2004 года. С Майдана было организовано шествие к парламенту. По пути начались столкновения с правоохранителями, которые бросали с крыш гранаты и стреляли по манифестантам. Начались самые трагические три дня противостояния, в ходе которых было убито, по некоторым данным, около ста человек. Очень сложно восстановить события этих дней. Некоторые свидетельства указывают, что вооружённые группы стреляли и по манифестантам, и по силовикам. Разобраться в том, что именно происходило, пока не представляется возможным. Видео и другие материалы постепенно поступают в общий доступ. Но результат боёв и противостояния известен — Янукович и его приближённые покинули Киев, парламент отстранил президента от власти и формирует новое правительство. Удивительным было то, что, хотя счёт убитым шёл на десятки, все ночи штурма на Майдан приходили тысячи людей. На решение Януковича, вероятнее всего, повлиял не только и не столько Майдан и смерти людей, сколько международное давление и решения руководителей стран-партнёров, однако мы вряд ли скоро узнаем, как это происходило на самом деле. Но факт в том, что убийство людей в ходе беспорядков на Украине — это такое событие, которое не может не привести к смене руководства страны, чего не скажешь про другие страны…
За время противостояния, по некоторым данным, погибло более восьмидесяти человек, на сайте МВД Украины сообщается, что 16 из них — работники правоохранительных органов.
От нынешнего правительства люди не ожидают заметных улучшений, говорят, что переводят Майдан в каждодневную жизнь, в которой будет каждый на своём месте бороться с коррупцией. Юлию Тимошенко не приемлют в качестве активного политика. В мае должны пройти выборы в президенты. С уверенностью предсказать, кто в них победит, невозможно.
- 9 просмотров