Посёлок Сулак стал первым, где введение пограничного режима столкнулось с серьёзным сопротивлением местного населения. В понедельник в посёлке состоялся очередной сход жителей, переросший на этот раз в митинг против главы местной администрации. В какой-то момент молодёжь посёлка даже захватила здание администрации, отказываясь пускать поселкового мэра на работу. Другой побочный эффект противостояния с пограничниками – появились обвинения в ущемлении прав ногайцев, составляющих 80 процентов населения Сулака.
Вначале был приказ
Сулак попал в пограничную зону вместе с десятками других населённых пунктов, расположенных вдоль Каспийского побережья и сухопутной границы с Азербайджаном и Грузией. Исключение составили только приморские города. Однако в приказе главы ФСБ Николая Патрушева от 2 марта 2006 года № 82, где определялись пределы пограничной зоны на территории Дагестана, было исключение из этого исключения: в погранзону попала территория Кировского района Махачкалы от канала Кривая Балка до Аграханского полуострова, включая посёлок Сулак. Введение пограничного режима значительно затруднило выход сулакским рыбакам в море и вызвало возмущение поселковой общественности. Сулакцы провели несколько митингов с требованием открыть свободный доступ в море для ловли рыбы. На обвинения в браконьерстве они отвечают единственным доводом: других источников дохода у них нет. Повлияла ли активность сулакцев на Патрушева – неизвестно, но 2 мая текущего года он внёс изменения в свой же приказ и исключил посёлок Сулак из пограничной зоны. Однако оставил в зоне побережье Каспийского моря, что всё равно отрезает посёлок от моря. Получается, эти изменения никак не улучшили положение сулакцев.Сулакский стрелочник
Как это уже не раз случалось, недовольство жителей Сулака выплеснулось на улицы. В понедельник не менее тысячи человек (всего в Сулаке шесть тысяч жителей) собрались перед зданием поселковой администрации на сход. На этот раз, в отличие от прошлых митингов и сходов, удар принял на себя глава посёлка Абдулгамид Ашимов. Его обвиняли в том, что он не защищает сулакцев от произвола пограничников. Автор этих строк не раз был свидетелем довольно жёстких разговоров Ашимова с руководством Каспийского погранотряда. Однако сулакцы считают усилия главы посёлка недостаточными, а у них, наверное, есть право оценивать его работу. Другое обвинение в адрес поселкового мэра: хищение средств из бюджета. Сулакцы жаловались в разговорах с корреспондентом «ЧК» на то, что проводили газ за свои деньги, что дороги не асфальтируются и так далее. Сам Ашимов в разговоре с корреспондентом «ЧК» обвинения отверг. Да, газ проводили за свои деньги, но других денег не было, утверждает он. Да, не удаётся решить пограничную проблему, но на уровне главы поселка её решить невозможно. А за выпадами в свой адрес Ашимов видит желающих занять его место. «Этот Аджиев, он даже в своём селе, в Новой Косе, не смог выиграть выборы: люди ему не поверили. А сейчас он здесь воду мутит», – отозвался он о Янгурчи Аджиеве, лидере ногайской региональной общественной организации «Бирлик». Аджиев, являющийся организатором схода, утверждает, что не собирался проводить митинг против главы посёлка. «Нас интересует прежде всего бедственное положение сулакцев, мы не выступаем против Ашимова. Но он сам не вышел к народу на сходе, пока его не заставили выйти», – утверждает Аджиев.Силовое решение?
На митинге на самом деле был момент, когда от Ашимова требовали отчёта о проделанной работе, а он не выходил из кабинета к импровизированной трибуне на крыльце администрации. Однако утверждение, что его вытащили чуть ли не силой, корреспондент «ЧК» подтвердить не может: Ашимов всё-таки вышел сам. Другое дело, что делать этого он не хотел, и его оппонентам пришлось настаивать. Вышедший всё-таки к микрофону Ашимов напомнил, что Сулак из погранзоны исключён, и обвинил пограничников в том, что они неверно истолковывают приказ Патрушева и дополнения к нему, не причисляя к посёлку прибрежную полосу. Правда, выпад против пограничников не спас его от народного гнева. Тем более что он покритиковал рыбаков за то, что они не сооружают лодочные причалы, из-за которых пограничники их в море и не пускают. Кстати, в распространённой после митинга погрануправлением информации вина за отсутствие причалов возлагается на администрацию посёлка. Сулакцы проводили Ашимова свистом и руганью, после чего почти единогласно признали его работу неудовлетворительной и выразили ему недоверие. После того, как Ашимов покинул здание администрации, оно было на какое-то время захвачено примерно 50-ю молодыми людьми. Они заявили, что не пустят Ашимова на работу, пока он не решит проблемы Сулака. Потом люди заблокировали милицейскую машину, на которой Ашимов пытался уехать, заставили его вернуться, но в кабинет опять же не пустили. Всё закончилось тем, что Ашимов всё-таки уехал, после чего разошлись и митингующие. Следующий сход они планируют провести 11 июня. Глава посёлка заверил корреспондента «ЧК», что, несмотря на настроения сулакцев, уходить не собирается: «Меня назначили в Махачкале, пусть они и оценивают мою работу». Стоит упомянуть и о ногайском вопросе, который неоднократно поднимался на сходе. Во-первых, пограничников обвиняли в том, что они загнали сулакских ногайцев в резервацию. Во-вторых, что пограничный режим нарушает традиционный образ жизни ногайцев, подразумевающий ловлю рыбы и животноводство. Всё это наглядно показывает, что ногайцы (по крайней мере, сулакские) считают себя ущёмленным народом, и есть некоторая опасность, что кто-нибудь попытается разыграть национальную карту.Смотри шире
Нельзя забывать, что Сулак – не единственный населённый пункт, где может возникнуть недовольство из-за введения пограничной зоны. Закон «О государственной границе Российской Федерации» (раздел IV – «Пограничный режим», статья 17) предписывает въезд и проход в погранзону по пропускам. Пропуска выдаются пограничниками «на основании личных заявлений граждан или ходатайств предприятий и их объединений, организаций, учреждений и общественных объединений». Обратите внимание, что эти ходатайства и заявления не обязывают пограничников выдавать пропуска. Поэтому не исключено, что кому-то пропуск получить не удастся, и это может вызвать недовольство местного населения. Ещё местным жителям может не понравиться, что попасть в погранзону (для них – в родное село) можно будет только «в строго установленных местах». Кроме того, «могут определяться время въезда (прохода), маршруты передвижения, продолжительность и иные условия пребывания в пограничной зоне…». Люди привыкли свободно передвигаться по своей земле, и при введении такого режима вряд ли удастся избежать недовольства. Дагестанскую погранзону можно условно разделить на три части. Во-первых, в неё попадает побережье Каспия от Кумы до Самура, кроме прибрежных городов и посёлка Сулак. Здесь можно ждать недовольства от таких же рыбаков, как сулакцы. Несмотря на то, что занимаются они большей частью браконьерством, одними запретительными методами вроде пограничного режима эта социальная проблема не решается. Здесь также возможна проблема с туристическими базами и санаториями на побережье, куда отдыхающие захотят попадать, естественно, без всяких пропусков. Другая часть погранзоны протянулась по горам вдоль границы с Азербайджаном и Грузией. Здесь значительная часть зоны проходит по ненаселённым и малоиспользуемым высокогорьям, что несколько снижает остроту проблемы. Однако значительная часть горцев живёт на равнине, и погранзона может затруднить людям поездку на историческую родину. Ещё один аспект проблемы: историческая родина некоторых малых народов попадает в погранзону полностью или почти полностью. Те же гинухцы могут заявить, что их целиком загоняют в резервацию. Это уже серьёзная проблема, которой могут заинтересоваться международные организации, занимающиеся проблемами малых народов. Отдельно стоит выделить Магарамкентский район – как третью часть погранзоны. Дело в том, что этот густонаселённый район (примерно 60 тысяч человек), находящийся на стыке первых двух условных зон, имеет протяжённую границу с Азербайджаном. Плюс морское побережье. В погранзону попадает едва ли не половина района. В зону не попадут крупные сёла Самур и Гапцах, однако в приказе Патрушева не уточняется, попадает ли в неё сам Магарамкент с неселением более 6 тысяч. Можно, в принципе, смотреть на проблему шире и распространить границы третьей части погранзоны на остальные приграничные лезгинские районы: Докузпаринский и Ахтынский. Проблема разделённого лезгинского народа может стать острее, так как введение пограничного режима в этих районах могут при большом желании воспринять как ещё одно разделение народа – уже внутри России. Как видно, национальный вопрос может быть поднят во всех трёх зонах. Другой аспект проблемы – использование возможных пограничных конфликтов в борьбе за власть, как это, судя по всему, происходит в том же Сулаке. В обоих случаях многое зависит от того, насколько ФСБ будет использовать возможности для послаблений, которые даёт Закон о границе (раздел IV, статья 16, пункт 2). Например, в зону можно не включать населённые пункты, как это в итоге случилось с Сулаком, а также дома отдыха и санатории. Те же маршруты передвижения, время и продолжительность пребывания в погранзоне могут и не устанавливаться. Ну и, конечно, что-то зависит от дагестанских властей: им всё-таки проще, чем главам местных администраций, вести переговоры с пограничниками или же давить на них (и ФСБ в целом) через лоббирование на федеральном уровне интересов живущих в погранзоне дагестанцев. ]§[Номер газеты
- 14 просмотров