[ Месть Хаттаба? ]

Официальная версия убийства депутата Газимагомеда Магомедова, более известного как Газимагомед Гимринский: преступление совершили представители ваххабитского джамаата. Тем более что и личность его исполнителя, если верить данным очевидцев и правоохранительных органов, – гимринца Ибрагима Гаджидадаева – льёт воду на мельницу этой версии. Информация же, полученная нами в интервью год назад от самого Гимринского и из других источников, даёт нам основания выдвигать собственные, политические версии убийства.

Рабочие версии с доводами в пользу каждой из них мы постараемся дать позже, когда прояснятся обстоятельства, фатально приведшие к гибели Магомедова. Фигура слишком многогранная и сложная, чтобы в недельный срок информационный хаос, поднятый убийством, мог улечься в стройные суждения. Надо лишь напомнить, что каким-то невероятным образом в свои 36 лет Гимринский умудрился быть и лидером джамаата чуть ли не всего горного Дагестана, и депутатом парламента. Прямо или косвенно с его именем связывают самые громкие события «грозового» Дагестана: его брат оказался причастен к отравлению Хаттаба; в похищении и выдаче датского эмиссара Арьяна Эркеля контексты имени Гимринского – самые частые; столь же часто называют его имя в решении вопросов освобождения похищенного сына главы Буйнакского района Батдала Батдалова. Говоря без обиняков, Магомедов являлся фактическим «хозяином» района – любые проблемы взаимоотношений унцукульцев на уровне джамаатов ли, руководителей ли ОАО «Сулакэнерго», райотдела милиции или главы муниципалитета находились в поле деятельности погибшего.

Надо отметить, что очень часто Газимагомед «вытаскивал» из цепких лап следователей земляков, которым инкриминировалась судьболомкая 208-я статья УК РФ. Говоря кратко, дать ёмкую характеристику личности Газимагомеда Гимринского и разложить в деталях (по общей практике «Черновика») версию его гибели в этом номере мы не сможем. Но наиболее ярко эту противоречивую личность характеризует интервью, которое Магомедов дал газете почти год назад, 2 октября 2006 года. Он сначала согласился на его публикацию в «ЧК», но неожиданно отказался за несколько часов до выхода номера в печать. Сейчас это интервью ему уже точно ничем не помешает, а раскрыть некоторые обстоятельства вокруг его отношений с «лесными» гимринцами и той роли, которую играли в них силовики, сможет. Приводим дословно фрагмент из этого интервью.

Г. Г.: – Видя, что происходит в Чечне, я не хотел то же самое наблюдать у себя в селении. Вот почему я старался сделать всё, чтобы не было бардака в селении и чтобы эти парни (гимринцы, обвиняющиеся в участии или пособничестве НВФ. – Прим. ред.) сами поняли, что нельзя так действовать. И чтобы само государство поняло, что не такими методами нужно работать. Тогда я начал разговаривать с Магомедом (Магомед Сулейманов – один из гимринцев, объявленных в розыск как амир, т. е. лидер гимринского «джамаата», интервью с ним читайте в «ЧК» № 40 от 6.10.2006 г. – Прим. ред.) убеждённо, чтобы он сдал оружие. Слушайте внимательно то, о чём я говорю, этого ещё никто не слышал. У меня есть свидетели, человека 3–4. Когда я так убеждал Магомеда, он мне сказал: «Газимагомед, тебе спасибо, мы знаем больше тебя, чего силовики хотят. Они не этого хотят, им плевать на то, кто в розыске, а кто нет, сдают оружие или не сдают». Я спросил: «Почему ты так говоришь? Объясните и мне, чего хотят они и чего вы сами хотите. Меня бросили к вам уладить это дело, я должен знать всё». Он мне сказал, что сейчас говорить об этом смысла нет. Я говорю: «Давай, Магомед, говори. Я здесь из-за вас всех, из-за села, для того, чтобы всё уладить». Но он сказал: «Не нужно». Он сказал, что они (силовики. – Прим. ред.) хотят, чтобы он (Сулейманов. – Прим. ред.) убивал тех людей, которые им не нужны. Намекал на меня и на другого, что неугодных для них лиц я устранял, а всё, что связано с розыском и т. д., – всё это ерунда. Я говорю: «А кто это вам сказал? Сам Р. М. (начальник одного из управлений МВД. – Прим. ред.) или кто-то другой»? Он говорит: «Посредник», а имени не назвал. Посредник, который был между ним и Р.

«ЧК»: – Им заказ, наверное, хотели сделать?

Г. Г.: – Да! Я, говорит, понял из слов посредника, Магомед Сулейманов говорит, чтобы я (речь от первого лица идёт о Сулейманове. – Прим. ред.) убивал им не нужных, неугодных лиц. Вот что я понял. А розыск и оружие – это ерунда. И там он мне рассказал, что раньше встречался с Р. М. в селении Зирани и с бывшим председателем райсобрания. Раньше всех, гораздо раньше. Никто об этом не знал, кроме Адильгерея. Ни ФСБ, ни прокуратура, ни президент. Никто. После этой войны (спецоперация в Гимринском ущелье. – Прим. ред.) Р. М. встретился с ним дома, и он мне рассказал об этом. (Редакция располагает стенограммой интервью, часть которого мы приводим, и в последующем намерены публиковать те его фрагменты, которые могут пролить свет на текущие события.)

Муниципальные политики

В прошлом номере «ЧК» в общих чертах уже писал о готовившемся взрыве здания горадминистрации Хасавюрта. Сейчас мы можем чуть приоткрыть завесу тайны. Излагаемые данные нам удалось собрать по крупицам в ходе нескольких встреч с родственниками обвиняемых, защитниками и рядовыми оперативниками. Эта версия будет изложена как литературная оттекстовка.

В Хасавюрте жил некий Ислам Алдырханов, 1960 г. р., поставлявший оружие жителю Махачкалы Абдулле Даудгаджиеву, уроженцу села Уллуая Левашинского района. Согласно доступным нам вышеуказанным источникам, этот махачкалинец 12–13 февраля 2007 года звонит Алдырханову – и через два дня они встречаются в Махачкале, где Даудгаджиев сообщает Алдырханову о том, что надо найти людей для подрыва бронированной машины хасавюртовского мэра. В многократных беседах заказчика и исполнителей несколько раз звучит фраза: «Когда дело будет сделано? Ты чё, не знаешь, кто за этим стоит, – Саид!» Далее, по свидетельству одного из рассказчиков, Алдырханов едет в Новолакский район и ищет там субисполнителей. Те (называется Валиомар Дамаданов) запрашивают сумму в $ 1 млн, однако в результате торга соглашаются на 500 тысяч, из которых в качестве аванса получают 90. Сам же Алдырханов берёт от заказчика (Даудгаджиева) $ 150 тысяч в кафе «ХХI век», находящемся в центре Махачкалы.

Однако уже 5 марта в Хасавюрте, на Новолакском кольце, Алдырханова задерживают сотрудники МВД и просят проехать в Хасавюртовский ГОВД, где он рассказал о своих связях с Даудгаджиевым в плане торговли оружием. Оттуда его препровождают в УФСБ по РД, где он подтверждает свои показания, и… его отпускают домой. Абдулла (с которым, по словам очевидцев, иногда бывали некие Магомедзагир и Рашид) неоднократно встречается с Алдырхановым даже после «визита» последнего в УФСБ.

В конце ноября Валиомара задерживают в ходе подготовки к исполнению другого заказа – убийства начальника Хасавюртовского УГРО. Ещё раньше исчезает Абдулла, и с ним связывается Магомедзагир, который заявляет, что сейчас он берёт на себя контроль над исполнением заказа. 5 декабря в доме Алдырханова сотрудники МВД проводят обыск и доставляют его в Хасавюртовское ГОВД, откуда он снова попадает в УФСБ.

Здесь впору задать несколько вопросов. Что послужило основанием для задержания Алдырханова, которого сразу же «просят» проехать в ГОВД, а затем в УФСБ, если нет никаких предварительных данных и оперативных материалов для этого? Зачем после признательных показаний Алдырханова в УФСБ его отпускают? Почему Даудгаджиев, узнавший о том, что Алдырханов его «сдал», продолжает настаивать на исполнении заказа? Все эти вопросы отпадают, если предположить, что УФСБ (в бытность начальником Николая Грязнова) хотело взять Алдырханова «на крючок», с которого он не соскочит. Неизвестно, кто и в каком контексте неоднократно упоминает имя «Саид», но хорошо известно, что столичный градоначальник всегда с пониманием относился к социально-экономическим проблемам наших чекистов и имел особо близкие отношения с их бывшим шефом. Возможно, поэтому кто-то намеренно упоминает имя мэра, пытаясь, который уже раз, навесить на того «дохлых собак».

Казначейский след

Какие-то общие черты с покушением на Умаханова имеет и следующая история. Начальник УФК по РД Сайгидгусейн Магомедов уволил начальника махачкалинского отделения казначейства за злоупотребление должностными обязанностями. Уволенный, вернее, уволенная начальница являлась человеком из окружения Саида Амирова, мэра Махачкалы. До этого оба они являлись конкурентами Муху Алиева на пост президента республики. Магомедов после назначения Алиева сохранил хорошие отношения с победителем гонки, а Саид Амиров – нет.

В случае с начальницей столичного отделения казначейства Амиров предложил Магомедову восстановить её в должности, однако безуспешно. Далее из уст столичного градоначальника прозвучали публичные (через ТВ «Махачкала») обвинения в адрес УФК в том, что оно якобы берёт 4 % отката за перечисляемые на счета МО бюджетные средства, а также занимается прочими злоупотреблениями. Когда публичный шантаж не помог, в ход пошли другие средства, а именно судебные войны. В это же время сын председателя Верховного суда РФ Анвара Магомедова становится руководителем махачкалинского отделения УФК. В результате на республиканском уровне перспектив такого рода давления у столичной мэрии не осталось. Однако у неё в арсенале была тяжёлая артиллерия, которая не замедлила с ответом. Вскоре по инициативе начальника УФСБ по РД Николая Грязнова, не раз замеченного на днях рождения и прочих праздниках Саида Амирова, в УФК по РД, в том числе в кабинете заместителя Магомедова, организовываются обыски с оглаской в СМИ. Тем самым главный казначей Дагестана как минимум получает публичный вызов, который он проигнорировать, конечно, не мог. Сайгидгусейн Магомедов, предварительно получив добро от первого лица республики, вылетает в Москву. Муху Алиев также проводит несколько телефонных бесед с Центром. Через три дня из Москвы приходит приказ о снятии Грязнова с занимаемой должности – на его место приходит начальник УФСБ по Астраханской области Вячеслав Шаньшин.

В итоге у оппонентов Сайгидгусейна Магомедова оставался только один способ устранить проблему – физический. Однако на этом пути стоял Газимагомед Гимринский, которому он приходится шурином. Если придерживаться этой версии, то вынуждены признать и существование в прошлом аналогий этому способу устранения политических оппонентов в РД. К примеру, за несколько недель до убийства муфтия Саидмухаммад-хаджи Абубакарова был убит Гаджи Игалинский, который представлял реальную силу, способную, во-первых, помешать убийству муфтия, а во-вторых, в случае его убийства «достать» заказчиков.

«Тёмные силы»

На примере с Газимагомедом Гимринским нам видно, что в республике действуют какие-то силы непонятной природы и этиологии, которые стравливают все сколь-нибудь значимые персоны, обладающие реальным потенциалом, самым важным потенциалом – жертвенными людьми. Если вдруг начнутся серьёзные, глубинные катаклизмы, куда эти персоны направят свой потенциал – этим «тёмным силам» непонятно. И лучше, по их суждению, устранить занозу, чем пытаться ответить на этот вопрос.

Таким образом, не исключено, что силовые структуры готовятся к возможному развитию ингушских событий с массовым выражением недовольства местного населения. Вероятно, ставится задача повязать на крови людей, которые теоретически могут стать наиболее влиятельными в Дагестане полевыми командирами. Частичные аналогии можно провести и с ситуацией в Чечне, где Рамзан Кадыров уже имеет в среде боевиков не один десяток кровников, и пути для диалога между ними отрезаны. ]§[

Номер газеты