«Разве ты не знаешь, что невиновность в наш век – преступление, которое карается тяжелее всего?». Это в своё время написал Эрих Мария Ремарк.
Произведению Ремарка, из которого взята цитата, уже лет 80, а написанное актуально и сегодня. Читая в независимой прессе о деле «Сети» или «Нового величия» (организации признаны террористическими и запрещены в России), об уголовных преследованиях журналистов, и сам, будучи в капкане сфабрикованного на коленке уголовного дела, ужасаюсь от понимания того, как недалеко мы ушли от «Тысячелетнего рейха» и его «эсэссовцев». Просто добавились следователи, прокуроры и судьи, чтобы формально всё выглядело законно. И "по справедливости".
Однако современным «эсэссовцам» (оборотням в погонах, нарушающим права человека и фальсифицирующим доказательства по уголовным делам) подобные формальности не помеха для свершения своего собственного «правосудия», читай – беззакония.
Бывает так, что некоторые представители силовых органов прикрывают своё бездействие ширмой неосведомлённости. Как, к примеру, Рустам Мамаев, который просто утверждал подследственному Абдурахману Газиеву: «Нет… Следственный комитет пытки не приветствует».
Другие в открытую содействуют деспотизму, зная, что им ничего за это не будет. Как следователь Рустам Исахмедов (из Следственного комитета, кстати), который 10 апреля 2018 года заявил привезённому после пыток Гаджимагомеду Расулову: «Если своему адвокату о пытках расскажешь, то обратно к ним (безжалостным операм) отправлю».
При всём при этом, жертвами произвола некоторых оборотней в погонах являются не только те, кого подвергают пыткам. Да и вообще главное во всём этом безобразии не пытки, а длительное лишение свободы совершенно ни в чём не повинных людей. Такими жертвами оказались и мы.
Фонд и студия
В апреле этого года, под шумок пандемии коронавируса, следователь СУ СКР по Республике Дагестан Надир Телевов явился в СИЗО-1 Махачкалы, чтобы предъявить мне окончательную формулировку высосанных из пальца обвинений. В ходе этого незамысловатого процесса у моего адвоката возник резонный вопрос:
– Надир, а у тебя есть учредительные документы фонда «Амана»?
– Угу! – протяжно промычал Телевов в ответ, сопровождая его кивком.
– И там Кемал указан?
– Не-а, – в той же манере ответил следователь, уже мотая головой.
(Я – Кемал Тамбиев – в этом документе не указан. Но дело в том, что мне уже больше года судьи Советского районного суда Махачкалы и Верховного суда РД продлевают сроки содержания под стражей, используя в качестве аргумента «показания» оперуполномоченного УУР МВД по РД Салмана Ибрагимова, который, «ведя с 2017 года оперативно-разыскные мероприятия», доразыскивался до того, что возомнил меня учредителем благотворительного фонда «Амана».)
– Тогда с чего ты взял, что Кемал учредитель? – не унимался адвокат.
Задумчиво помолчав, не переставая писать, чуть понизив голос, будто делясь государственной тайной, но, не скрывая при этом раздражения, Телевов сообщил: «Ммм… Фантазия Салмана...»
Наверное, должно быть смешно, но было не до смеха. Ведь в этом кратком факте даётся очень много серьёзной информации для размышления.
Вспомним, как в «моих» показаниях (первом протоколе допроса, который Табмбиев под угрозами был вынужден подписать, см. статью «Абдулмумин Гаджиев заложник?», в «ЧК» №25.07.2019 г. – «ЧК».) оказался журналист «Черновика» Абдулмумин Гаджиев, причём в качестве руководителя студии «Huda Media». Аналогичным образом он в этом же амплуа представлен в «показаниях» ранних «свидетелей», как и я – в амплуа учредителя «Аманы». Стоит ли намекать, что это тоже фантазия Салмана?
Копнём глубже
Первый «свидетель», с чьих слов и началось уголовное преследование нас троих1, просто «сообщает» (внимание!) оперативнику Салману Ибрагимову все эти детали, которые он якобы услышал от Исраила Ахмеднабиева2, увидевшись с ним один раз в жизни. Там и фигурирует Абдулмумин Гаджиев, который, якобы, «обеспечивал информационную поддержку фонду "Ансар"», а также я, который «руководил фондом "Амана"» и тому подобное.
Но, что самое интересное, – через несколько дней этого парня («свидетеля») Надир Телевов допрашивал в ИВС Махачкалы. То есть, лицо, дающее на нас показания – это не просто свидетель, а только что пойманный подозреваемый, который подписал то, что от него потребовали.
В качестве примера, приведу историю ранее упомянутого Абдурахмана. В этом примере я аккумулирую (это слово, кстати, я тоже добавил в свой лексикон, после прочтения «своих» «показаний») все известные мне случаи «раскрывания» преступлений террористического характера дагестанскими операми.
Абдурахмана после пыток привели к следователю СЧ СУ МВД по РД Айшат Зульпукаровой (см. статью «Дело ведёт Зульпукарова», в «ЧК» №5 от 07.02.2020 г. – «ЧК»). Она убедила его, что единственный вариант легко отделаться – это «досудебка». Он подписал соответствующее заявление. Потом, через несколько дней, к нему приходят оперативники с уже готовыми показаниями, которые нужно было «просто подписать».
Однако Абдурахман оказался из числа тех немногочисленных арестантов,кто предпочитает читать то, что подписывает. А в бумагах, которые он должен был подписать, говорилось о некоем складе оружия в п. Шамхал, а также упоминались совершенно незнакомые ему люди.
– Но я не знаю никакого склада оружия! – возразил Абдурахман.
– Тебе его знать не надо. Твоё дело – подписать, а остальное – уже наша забота (или «работа»), – так ответили ему служители правоохранительных органов.
Он отказался и не сломался, даже когда его били опера СИЗО (Шамиль и Мага) и помещали в условия ШИЗО (штрафной изолятор). Но таких, как Абдурахман единицы.
Немного предыстории
Помимо всего прочего, в нашем деле присутствует видеоролик, скаченный в YouTube, где Ахмеднабиев даёт интервью каналу Al-Kifaya. В нём как раз он вспоминает и конфликт с «внуком Жириновского» (речь идёт о бывшем помощнике Саситлинского – Руслане Алиеве, по прозвищу Кисловодский3 – «ЧК»), и об оказанной «Черновиком» помощи его благотворительной деятельности, в виде статьи Абдулмумина Гаджиева, и о том, что считает детей нашим будущим. Про детей – момент важный...
После просмотра этого полуторачасового ролика у меня окончательно вырисовывается следующая картина событий:
…Дождливый осенний вечер. Салман Ибрагимов сидит в своём кабинете хмурый и задумчивый. На столе стопками валяются материалы на различных членов ИГИЛ (запрещена в России), три благотворительных фонда и большая папка на Абу Умара Саситлинского.
Эти материалы надо реализовать в материалы уголовного дела, а также (поставлена такая задача) уличить в чём-то газету «Черновик». Начальство требует статистику раскрываемости преступлений, кредиторы требуют выплат по кредиту за «Мерседес», жена скандалит из-за характера проводимого им досуга. К тому же на карьерном пути затяжной застой.
Серые будни. Серая жизнь. Серый «Мерседес»... Даже кожа стала казаться серой.
«Досмотрю до конца это скучное интервью и поеду домой», – возможно говорит он себе под нос, заметив пять пропущенных вызовов на экране своего серого айфона. «...И мы дали статью в газету "Черновик"...» – услышал Салман Ибрагимов из динамиков компьютера.
«Что-Что?!» – не поверил своим ушам оперативник, но открыл сайт «Черновика», нашёл там статью про Абу Умара Саситлинского. «Вот оно!.. Кто автор?... Абдулмумин Гаджиев!.. Записал...» – чиркал в прошитом блокноте Ибрагимов.
И тут на него нахлынуло озарение, как будто лампочка зажглась в комнате с наступлением сумерек. «Так, какие там были фонды? "Ансар", "Мухаджирун" и… "Амана". Кто там есть в этом "Амана"?» – Ибрагимов, руководствуясь безудержной тягой к раскрытию неведомого, забрёл в группу этого фонда во «Вконтакте».
«Кто создатель? Некий пользователь с ником "Али Али"... Неее… его вычислять, находить - это столько делом! Кто там ещё в группе активен был? О! Кемал Тамбиев. Всё, подойдёт», – возможно так завершил своё мысленное расследование Салман Ибрагимов.
А ещё, вспомнил он, что недавно освободился после подкинутого «джентльменского набора» (как правило, он представлен патронами, запалом от гранаты и наркотиками, которые в различных вариациях подбрасывают оборотни в погонах задержаным – «ЧК») один из учредителей «Ансара» Абубакар Ризванов. Его тоже добавим…
Теперь Салману Ибрагимову оставалось, чтобы кто-то объединил всё это между собой и с заброшенными уголовными делами нескольких членов ИГИЛ в одних своих «свидетельских» показаниях.
«Ну, это мы умеем», – возможно не без гордости, улыбнулся самому себе великий дагестанский сыщик Салман… И вот, спустя несколько дней, когда светило солнце в затонированные стекла его авто, Салман ехал проводить рядовое задержание. После чего в ходе «допроса» своими отработанными методами убедил какого-то бедолагу, что для получения «минимального срока» ему нужно подписать то, что ему дадут.
Думаю, примерно таким образом и родилось первое упоминание нас и других фигурантов нашего дела в связи с Абу Умаром Саситлинским.
Дальше, наверное. Салман прибежал к следователю Надиру Телевову и отрапортовал, что у него имеются «ВСЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА!» на 11 человек, в том числе на заядлого Ахмеднабиева.
Тут, думается, уже глаза лучшего следователя России накрыла пелена осознавания того, что застрявшее пять лет назад дело Абу Умара наконец-то сдвинется с места. И понеслась…
Арестовать нас можно (как оказалось) и без решения суда: всё равно невзыскательный судья Советского районного суда Махачкалы Далгат Гаджиев признает потом все действия следователя законными. Ему не впервой. Да и подкидывать ничего не надо. У Салмана же всё есть.
Но тут случилось то, чего никто не ждал: общественный резонанс. Причём, всероссийского масштаба. Люди требуют прозрачного следствия и конкретных доказательств.
«Салман! Ты же говорил, что у тебя есть все доказательства! Где же они?» – должно быть тоже негодовал Телевов, впервые оказавшись в таком… положении по вине доблестного опера.
Но он ещё не знал, что все доказательства – лишь больная фантазия Салмана…
Как быть?
Заволокитили дело, чтобы тянуть время; предъявили наполненное умопомрачительным бредом дежурное обвинение, чтобы формально узаконить напортаченное; держали в жёстких условиях спецблока СИЗО, не давали свиданий с родными; подсылали ко мне ФСБ-шников, чтобы надавить; звонили с угрозами родственникам; давил на партнёров по бизнесу; блокировали счета брата и требовали, чтобы перестал оплачивать адвокатов. Но не сработало.
А тут ещё одна ключевая фантазия Салмана разбивается о скалы реальности. Всё обвинение Кемала Тамбиева крутилось вокруг того. что благотворительностью эти фонды занимались для прикрытия, а на самом деле самообогащались.
Однако на что-то же это «обогащение» должно быть потрачено! Но такая напасть – у нас и у наших родственников практически отсутствует какое-либо из ряда вон выходящее имущество. Поэтому пришлось подключить нашему Салману Ибрагимову своих сообщников: Багандалиева и Биярсланова. Они арестовали всё имущество, что было у наших родственников.
В соответствующем постановлении врио начальника УУР МВД По Республике Дагестан Шихмагомедова, указано: «Имеющиеся сведения дают основания полагать о возможном приобретении движимого и недвижимого имущества членами преступной группы, на денежные средства, добытые преступным путём».
Это, чтобы было понятно, врио начальника УУР МВД по РД говорит про дом и квартиру, которые были приобретены моим отцом, когда я ещё ходил в детский сад. Или про земельный участок отца Абдулмумина Гаджиева, на который они ездили ещё в школьные годы. Или земельный участок с домом родителей Абубакара Ризванова в их родовом селе.
Но, как оказалось, этого было мало. Оперативники УУР прописали почти всех фигурантов дела и их родственников в какой-то домик в Тверской области, который никому из нас не принадлежит. Зато, действительно, создаётся эффект удивления, когда перелистываешь огромную кипу бумаг, где описывается «арестованное имущество, добытое преступным путём».
Должно быть именно этого оперативники и добивались! Но… фальсификация доказательств того стоит? Наверное, стоит. Раз им всё сходит с рук.
Халифат и дети
И чуть не забыл о детях, которых упоминал выше, говоря о Саситлинском. Просто вчитайтесь в этот текст: «Основной целью Ахмеднабиева являлось распространение идей радикального ислама для последующего отделения Северного Кавказа из состава России, для образования исламского халифата. Для достижения указанной цели он организовал строительство школы хафизов, потому что, по мнению Ахмеднабиева, именно через детей возможно возродить халифат в России путём воздействия на их умы и сознание, чтобы в они в дальнейшем продолжали работу по реализации его (Саситлинского) целей».
Да, это официальные обвинения в адрес Саситлинского от команды Салмана Ибрагимова, в лице начальника отделения ОБОП УУР МВД по РД Абдулсаппара Биярсланова.
«Я не смеюсь и не плачу» – так охарактеризовал бы моё отношение к этому известный дагестанский деятель.
В итоге
Таким вот образом всё дело базируется на фантазии одного оперуполномоченного МВД Дагестана. От этой фантазии страдают наши матери, жёны и дети. А он, с сообщниками, продолжает ломать судьбы ни в чём не повинных людей. А ведь таких, как Салман, не так уж и мало...
И все они чувствуют свою собственную безнаказанность.
Может показаться, что я гиперболизирую тревожность ситуации. Но замечу, что в материалах уголовного дела фигурируют «показания» на десять людей, которых мы (Тамбиев, Ризванов, Гаджиев) знать не знаем. И которых, скорее всего, ещё меньше знают сами "свидетели".
Мы считаем, что общественный резонанс, произошедший в связи с нашим делом, приостановил бездушную репрессивную машину, которая уже была настроена на всех, кто хоть как-то соприкасался с Ахмеднабиевым или занимался благотворительностью в мусульманской среде. Поэтому очень важно довести нашу борьбу до конца и добиваться правды! Иначе может пострадать ещё больше людей…
29.07.2020 г.
Из СИЗО-1 Махачкалы
1 Автор имеет ввиду Кемала Тамбиева, Абубакара Ризванова и Абдулмумина Гаджиева, трёх из двенадцати обвиняемых, проходящих в рамках данного уголовного дела. Остальные фигуранты дела находятся в розыске и за пределами России.
2 Исраил Ахмеднабиев, дагестанский проповедник, находящийся в международном розыске, больше известный, как Абу Умар Саситлинский.
3 Подробнее в статье «Театр юного следователя», «ЧК» №27 от 19.07.2019 г.
- 83 просмотра