За последний месяц деятельность Духовного управления мусульман Дагестана подвергается резкой критике причем как со стороны официальных органов власти, так и со стороны независимых «обвинителей». В вину ДУМД вменяется все: от наличия симпатий в отношении шейха Саида Апанди, до срыва поездки в хадж 1500 паломников из Дагестана. Разобраться во всем этом мы попытались в интервью с муфтием республики Ахмад-хаджи Абдулаевым.
— С чем, на Ваш взгляд, связана вся эта PR-кампания, направленная на дискредитацию ДУМД и его руководства? Кто за этим стоит — ваххабиты, «альтернативные» алимы или же это происки спецслужб?
— Относительно темы ваххабизма, хочу подчеркнуть, что это устаревшая проблема, которая, как таковая на сегодняшний день — отсутствует. У нас есть еще две проблемы, с одной стороны это неграмотность простых людей, не понимающих истинных ценностей ислама и с другой стороны — это дела, так называемых политиков, которые хотят свести к нулю существующий авторитет Духовного управления. Однако они забывают, что один Аллах дает и забирает авторитет, и от людей здесь ничего не зависит. Как мне кажется, вся эта кампания напрямую связана с предстоящими в республике выборами. Здесь хочу подчеркнуть, что, конечно же, ни одна кампания, создающая определенный имидж не может обойтись без помощи особой категории журналистов, работающих на публику. Можно было бы это назвать нашей третьей проблемой, но я надеюсь, что с ней мы легко справимся, так как, в основном, я импонирую людям этой профессии, и думаю, что мне удастся убедить их не работать против интересов народа и проверять факты, которые им предоставляют недруги мусульман.
— А каких политиков Вы имеете в виду — российских или дагестанских?
— Я думаю, что это «местные».
— Насколько справедливы упреки в адрес Духовного управления, что оно взяло на себя функции органов государственной власти?
— Все это, конечно, ложь. По Конституции, Дагестан является светской республикой, где религия отделена от государства. Поэтому Духовное управление не только никогда не брало на себя функции официальных властных структур, а наоборот, всегда стремилось дистанцироваться от сфер государственного регулирования. Мы стараемся не вмешиваться ни в политику, ни куда-либо еще. Но взамен просим, чтобы люди, далекие от Ислама, не лезли в религиозные дела. Пусть каждый занимается тем, чем он должен заниматься.
— Возможно ли создание альтернативного ДУМД в республике и нужно ли это Дагестану вообще? Правда ли, что корни этой идеи скрываются в пресловутом «национальном» вопросе?
— По поводу возможности создания альтернативного ДУМД скажу, что известно это одному лишь Аллаху. Нужно ли это? Да. Это нужно тем деструктивным силам в республике, которые хотят расколоть нашу умму и тем самым добиться каких-то своих корыстных целей. Не существует противостояния каких-то отдельных наций республики. Нет. Разум дагестанцев всегда был выше этого. И я думаю, что создания альтернативного Духовного управления не произойдет.
На мой взгляд, события подобные тому, что произошло в Редукторном поселке, то есть созыв мусульман, якобы для создания нового ДУМД, являются чистой воды спектаклем. Тем более ни с кем из собравшихся у меня не было никаких проблем.
Придумали нелепое обвинение в адрес Духовного управления мусульман Дагестана, связанное с организацией Хаджа-2004, создали искусственный ажиотаж. В итоге выяснилось, что 1500 паломников из Дагестана остались в этом году без хаджа по вине башкирской турфирмы, в которую они сдали документы. Казалось бы, при чем тут мы? Но, каким-то образом, все равно отыгрались на ДУМД тем, что создали совет по хаджу при правительстве РД, без учета налаженной многолетней работы отдела хаджа Духовного управления. Совет по хаджу при правительстве РД возглавил член правительства, который имел непосредственное отношение к тому съезду, где должен был поднят вопрос хаджа. Вот вам и «проблема мусульман». Выводы напрашиваются сами.
— Какие отношения у ДУМД и лично у Вас складываются с Союзом мусульман России и с муфтием Равилем Гайнутдином?
— Отношения у нас и с самим Равилем, и с другими муфтиями, можно сказать без преувеличения, братские. Мы тесно сотрудничаем, постоянно контактируем и обращаемся друг к другу по разным вопросам. Главное — между нами есть взаимопонимание и нет никаких проблем. В этом году мы хотели провести на одном из стадионов Махачкалы мавлид по поводу рождения пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), и у нас была договоренность с Равилем Гайнутдином, что он приедет в республику для участия в этом событии. Но в целях общественной безопасности нам было запрещено проводить мавлид на стадионе, и поэтому визит в Дагестан муфтия России не состоялся.
— Если человек, признавая основные каноны Ислама, придерживается несколько иных взглядов по поводу совершения отдельных религиозных обрядов, например, он не совершает обеденного намаза в пятницу, но не призывает к насильственной смене власти и убийству инакомыслящих, является ли он религиозным экстремистом или ваххабитом?
— Нельзя только из-за этого называть человека ваххабитом. Подобное вольное обвинение в ваххабизме является необоснованным и крайне опасным.
— Соответствует ли уровень знаний в религиозных образовательных учреждениях республики тем требованиям, которые предъявляются к имамам и алимам?
— АльхIамдулилла, в республике есть мусульманские средние и высшие учебные заведения, в которых уровень преподавания и степень знаний учащихся соответствует тем требованиям, которые предъявляются к выпускнику. Конечно, этим не могут похвастаться все мусульманские образовательные учреждения республики. Пока в Дагестане идет процесс становления качественного высшего и среднего религиозного образования, и работа в этом направлении еще не завершена. Можно сказать, что мы в самом начале пути. Но уже все отмечают, что уровень знаний значительно повысился по сравнению с прошлыми годами.
— Почему в исламских университетах не преподаются светские науки, такие, как естествознание, психология, философия и другие?
— Этот вопрос очень близок мне. С начала 90-х годов, с тех пор, как я стал ректором Исламского института, мы всячески старались внедрять в учебный процесс преподавание светских наук. Но тогда в силу ряда причин у нас не было таких возможностей. Сейчас, АльхIамдулилла, ситуация улучшилась. В республике, в частности в Махачкале, нет проблем с наличием соответствующих педагогических кадров. Что касается материальной стороны этого дела, то раньше мы не могли элементарно платить людям зарплату. Сейчас более-менее в материальном плане ситуация у нас улучшилась, и там, где возможно, мы преподаем в мусульманских вузах светские науки.
— Порой складывается впечатление, что у Духовного управления отсутствуют контакты с научной интеллигенцией республики, среди которой немало специалистов в области теологии, арабского языка и востоковедения. С чем это связано?
— Я не совсем согласен с вами по поводу мнения об отсутствии контактов между ДУМД и научной интеллигенцией Дагестана. Случай с профессором Магомед-Нури Османовым — это еще не показатель отсутствия между нами конструктивного диалога. Просто существует недопонимание отдельных моментов. А в целом я хочу сказать, что у нас существуют постоянные контакты, встречи, совместное обсуждение каких-то вопросов, и в дальнейшем, Иншаллах, такое сотрудничество будет только усиливаться.
— Почему в последнее время столько шума поднимается вокруг имени Саида Апанди? Причем публикации, направленные против шейха, появляются как в республиканских, так и в российских СМИ.
— Я не думаю, что российским средствам массовой информации так интересно, что происходит у нас в республике. Как правило, за публикациями в центральной прессе стоят наши же люди, которые и оплачивают заказные статьи. Зачем они это делают? Наверное, им не нравится, что существует такой чистый мусульманский ученый, тарикатский шейх, который не занимается ничем, кроме Ислама, и абсолютно не вмешивается в политику. Кому-то очень невыгодна стабильность в Дагестане, и он искусственно пытается нагнетать обстановку в республике путем попыток дискредитации имени шейха Саида Апанди.
— А возможно ли такое, что власть боится усиления влияния авторитета шейха в регионе, и поэтому старается оклеветать его в глазах общественности?
— Говорят: «Аль-инсану гIадуву ма джагьиляhу» — «Человек является врагом того, чего он не знает». Оттого, что люди не знают, что такое Ислам, они и боятся тариката, боятся шейха Саида Апанди, и их пугает развитие мусульманской религии. А если бы они знали, что такое тарикат, кто такой суфий, знали бы, какие требования предъявляет шариат к человеку, то не боялись бы распространения Ислама и везде встречали бы его появление, как говорится, с хлебом-солью. В истории никогда не было такого случая, чтобы суфий, будь он шейх или мюрид, стремился к власти. И, конечно, смешно становится, когда слышишь, что власть боится нашего вмешательства в политику.
— Сколько шейхов в республике?
— Честно говоря, я никогда не интересовался этим. Но говорят, что чем больше их, тем лучше. Их можно сравнить с пастухами, у каждого из которых есть свое стадо. Чем больше пастухов, тем, соответственно, лучше стадо, и меньше в нем каких-то недостатков.
— Правда ли, что, кроме Саида Апанди, ДУМД не признает больше никаких шейхов в республике?
— Такого и близко нет. Вы можете подойти к любому шейху в Дагестане, и никто из них не скажет, что он в плохих отношениях со мной.
— Часто мюридов обвиняют в применении силы в отношении несогласных с политикой ДУМД. Как вы прокомментируете это?
— Этих людей нельзя назвать мюридами, это провокаторы. Настоящий мюрид не должен совершать подобных поступков, ему это запрещено. Нельзя из-за какого-то одного инцидента вешать на мюридов ярлык боевиков или исламских фундаменталистов. Если один ученик совершает нехорошие поступки, то это еще не значит, что вся школа плохая. Если человек, кричащий на каждом шагу, что он — мюрид, совершил какое-то противоправное деяние, то надо наказывать его как преступника, а не обвинять огульно всех мюридов. Люди склонны создавать из отдельных событий систему. На самом деле здесь нет какой-либо связи. Само слово «мюрид» в переводе с арабского, означает ученик. Похожий случай произошел недавно. Вы знаете, что в Махачкале заболело корью 700 человек, из них всего пятеро оказались учениками исламского института. Однако из этого пытались создать шумиху: мол, исламские вузы являются очагом инфекционных заболеваний. Хотя очевидно, что связь между исламскими вузами и случаями заболевания корью отсутствует.
— Обязательно ли быть мюридом, чтобы работать в Духовном управлении мусульман Дагестана?
— Это в корне неправильная постановка вопроса. Совсем не обязательно быть мюридом, чтобы работать в ДУМД.
— Но в одном из своих последних интервью Вы говорили, что принимаете на работу людей, имеющих хорошее исламское образование, являющихся мюридами дагестанских шейхов, и итех, которые, не являясь мюридами, не отрицает их…
— То есть признает тарикат и, соответственно, не является ваххабитом. Я ни у кого не спрашиваю, является ли он мюридом Саида Апанди или нет. Как-то я принял на работу русского по национальности и даже не спрашивал у него, мусульманин он или нет. Мне нужен был специалист, и он являлся им. Мы принимаем людей, в первую очередь, с учетом их профессиональных качеств. Мы часто слышим от своих оппонентов, что это якобы аварское Духовное управление или Духовное управление мюридов Саида Аппанди. Заявляю со всей ответственностью, что ДУМД это не аварская и не «мюридская» организация. Мы — Духовное управление мусульман Дагестана, и этим все сказано.
— Что надо сделать для того, чтобы объединить мусульман Дагестана?
— Если мы будем соблюдать все требования Ислама, то у нас будет все — и единение, и взаимопонимание. А Ислам требует от нас, в первую очередь, заниматься просвещением людей, то есть делать даъават. Пророк Мухаммад (да благославит его Аллах и приветствует) только это брал на себя. И мы по мере возможности должны идти по этому пути. Только в просвещении и взаимопрощении мы сможем достигнуть единения.
— Кто, на ваш взгляд, стоит за убийством Президента Чечни Ахмада Кадырова?
— Для меня — это темный лес. Если я скажу, что его убили такие-то люди, то это не будет правдой.
— Это потеря для Ислама?
— Это больше потеря для чеченского народа, чем для Ислама. Я считаю, что в лице Ахмада Кадырова народ Чечни имел хороший шанс на восстановление мирной жизни у себя в республике. Я хорошо знал Ахмада как муфтия, как честного и порядочного человека, и с таким президентом Чечня могла с оптимизмом смотреть в будущее. ]§[
- 82 просмотра