[ Президенту Республики Дагестан Магомедсаламу Магомедову... ]

Письмо президенту

 

Я, инвалид I гр. 3 ст. по болезни, ветеран трудового фронта, имею статус репрессированного в 30-е годы, дочь кулака, с 1937 года – дочь врага народа, выброшенная на улицу НКВД. У матери нас было 3 маленьких детей, я старшая. С 7 лет мне пришлось зарабатывать свой хлеб в колхозе. В 1941 году началась война, я в 17 лет после 9-го класса не могла уже учиться. Трудилась всю войну, награждена медалью «За доблестный труд в ВОВ 1941–1945 гг.».

Родила 6-х детей, вырастила их одна, работая иногда в 3-х местах, от мужа помощи не было. В 1972 году заболел мой 8-летний сын, 5 лет по больницам. Вышла на пенсию в 1975 г., работать уже не могла, пришлось работать в торговле, чтобы содержать семью, поставить на ноги, детей, учить. Не успела своих 6-х устроить, заболела и умерла жена среднего сына (невестка 30 лет), оставив троих малышей (11-ти месяцев, 2 годика, 4-х лет). Для меня эта была трагедия, я не могла отдать этих малышей родителям матери, не хотела их разделять, хотела, чтобы все трое росли вместе. Дочь Эльмира разошлась с мужем, переехала ко мне с дочкой и бросила мне малыша. Таким образом, мне пришлось вырастить 10-х детей. Самое тяжелое было время в период перестройки: взрослые дети остались без работы, работали за мизерную зарплату, не могли помочь.

Дети выросли, жили со мной в моём старом доме, 46 кв. м, до 1996 г. Тогда я вынуждена была поделить свой дом по ул. Седова, 10 между средним сыном с тремя детьми и младшим сыном, инвалидом с детства. Сама осталась без жилья. Ездила в Белоруссию, покупала, привозила, продавала, собирала для себя на жильё. В 2000 году в марте месяце умер мой брат, оставив мне своё жильё – 1/3 часть дома по ул. Толстого, 16. В апреле 2000 г. мне попался дом, который продавала русская семья по ул. Белинского, 18. Хозяин дома лежал на смертном одре, заниматься торговлей он не мог, дал доверенность на имя жены. Регистрационная палата отказалась оформить куплю-продажу, считая доверенность на имя жены недействительной. Пришлось договориться, чтобы доверенность оформить на моё имя. Поскольку срок доверенности был 3 месяца, дом оформить на мое имя было невозможно, я была вынуждена оформить куплю-продажу на имя моей дочери Гаджиевой Эльмиры по фиктивному акту (т. е. без денег) с условием в последующем переоформить на меня. А Эльмира переоформила на сестру Абдулганиеву Заиру. Мне было обещано во дворе построить комнату. Однако этого не сделали. Я ждала 5 лет, понимая, что материальных возможностей пока нет. Когда убедилась, что они не собираются мне построить, я требовала, чтобы вернули мою долю. Тогда дочка Заира заявила «уходи и больше не приходи». Она не подумала, что у меня нет своего угла. Эти пять лет я жила днём у Заиры в моём купленном доме и работала в своём магазине совместно с Заирой, опять же ездя по 2 раза в месяц до 81 года, а вечером уходила ночевать к сыну. Тогда Заиру просила, чтобы она пришла ко мне поговорить, разобраться в ситуации, однако она не явилась, наоборот, приходили избивать, звоня с угрозами, чтобы я не появлялась у них, что раздерут на куски. Я не знала, куда мне обращаться. В суд я не могла, так как нужно было расследование сути дела. Поэтому 21.01. 2006 г. я обратилась в прокуратуру на имя Ткачёва. К нему я не попала, не пустили. Мое заявление было направлено в Кировскую прокуратуру, оттуда – в Советскую райпрокуратуру. За полтора года ничего не добившись, в июле 2007 г. я наняла адвоката Коченкову, дело вернули на доследование, в декабре 2007 г. была проверка, чем кончилось – официально от прокуратуры ответа я не получила, заболела, 4 месяца лежала. Когда я немного поправилась, дочь Заира, с которой 3 года не общались, уверила, что даст 2 комнаты и переоформит, но опять обманула. Мне сейчас 87 лет, уже себя защищать и ухаживать не могу. Прошу Вас принять меры и посодействовать в восстановлении справедливости.