Как ни крути, а национальные движения в Дагестане померли. «Эпоха нацдвижений завершилась вместе с гибелью Надыршаха Хачилаева», – написал в 2003 году редактор (тогда ещё) политического отдела «ЧК» Зубайру Зубайруев. И, судя по всему, был прав. Если сегодня каким-то невероятным усилием воли кто-то хватается за национальный вопрос, это означает, что не иссякли силы только у этого «кто-то», что ОН полон энергии и дееспособности поднять… неподъёмный груз под наименованием «национальное движение». Народные же массы останутся невоодушевлёнными. Воспримут как блеф.
А что же тогда есть движущая сила экономико-политико-социальных процессов? Кто движитель? Самое обидное, что вот уж около 20 лет в России по нормативным актам и законам давно построено общество равных возможностей, основанное на частной собственности, – капитализм. Но в Дагестане, как и в некоторых иных субъектах, мы имеем всё ту же социалистическую номенклатуру. Если не в поступках, то по крайней мере – в способах осмысления и принятия решений.
На игре дудец
Заметьте: не на дуде игрец, а именно на «игре дудец». Почему навыворот? Да потому, что чиновник, раз попавший в водоворот какого-то бюрократического процесса, полагает, что управлять – это особое качество, не требующее специальных знаний. Среди чиновничества по умолчанию считается, что принципиальной разницы – чем управлять и какие именно социальные учреждения возглавлять – нет. Важно иметь: а) навыки командования; б) волю подавить подчинённых; в) гибкость подчиниться любому (даже абсурдному) указанию сверху. И всё время являть собою пример профессионального лицедейства. Это когда ты делаешь безумные вещи с разумным выражением лица и находишь какие-то слова (это набор из 60–70 размытых терминов, вроде бы и русских, но без строгой детерминации), чтобы оправдать это безумие, дать ему если не логическое, то хотя бы философское осмысление. Обладаешь этим набором «качеств» – тебя никогда не выкинут из властной номенклатуры. А если и придётся потеснить, то обязательно будут искать компенсацию на других равноценных должностях.
Поэтому и возникает у бюрократа ощущение своей не только непогрешимости, не только незаменимости, но ещё и… универсальности. Бюрократ искренне считает, что он «и жнец, и швец, и на дуде игрец», любое министерство – по плечу. И именно поэтому у большей части государственных чинов игры не получается – получается какофония. Ну как тут не сказать «на игре дудец»: игру в меру своих малых возможностей скромно ведут действительные специалисты, а аморфная масса «универсалов» дудит, полагая, что играет какую-то историческую роль в политическом процессе.
Go do do – иди_делай_делай!
Какой настойчивый бренд. Мотивирующий. То есть – действуй, а не имитируй. На прошлой неделе дагестанская айти и хайтек-публика была заинтригована пересудами о неком дагестанском проекте, который проинвестировал сотенно-миллионнодолларовый дагестанец из Дубаи. Инкогнито. (Новость об этом – на 16 странице «СК».) Речь идёт о новой социальной сети gododo, которая, помимо мультиязычности (автоматизированного перевода текстовых сообщений на любые иностранные языки в режиме реального времени), обещает пользователям возможность напрямую общаться с представителями органов государственной власти. Своеобразный аналог электронного правительства.
Но какой диалог способны вести 75 % нашего чиновничества и парламентариев?! Положим, избалованная информационным прогрессом искушённая публика готова задавать вопросы и принимать отчёты, но… не готов ЧИНОВНИК. Нас – народ и власть, общество и государство – призывают дудеть в одну дуду. Однако о способности власти «дудеть» мы выговорились выше.
В начальный мухуевский период у закостеневшего чиновника появилось много поводов для паники. Власть начала молодеть, и лица в этой власти начали обновляться. Доселе ведь казалось, что все муниципальные и государственные должности закреплены насмерть – до гробовой доски или до следующей социальной революции. Как при социализме: секретарей райкомов и обкомов сменяли только после их смерти. Однако в третьей четверти того периода фаворитизм свёл на нет благие начинания первого президента: лица-то поменялись, но новые лица не были интегрированы в единую систему, и никто не знал, что от них ожидают. Вся обновлённая власть ориентировалась на интерпретации фаворитов, а те как хотели, так и «крутили». А ведь система управления – это когда есть идеологи-интеграторы, узкие специалисты-реализаторы и системные аналитики, скрепляющие труд первых и вторых. Этого не было: дирижёр с упоением махал палочками, а оркестр играл сам по себе, каждый дудел в то, во что умеет.
Сегодняшний президент ничего принципиально нового, по большому счёту, не придумал. Он играет партитуру, написанную для прежнего «дирижёра», но существенно трансформированную, главный вектор которой – не просто обновление власти, но придание ей основательности, остовности. Этот идёт по словам того. Не по следам – потому как следов не было, не было шагов, чтобы их оставлять, а по словам! Но трагического разрыва типа «до основанья, а затем…» Магомедсалам Магомедов не допускает. По умолчанию признаёт, что курс был правильно… проговорён. А теперь пора его проложить, начать поступательное движение.
Диагностика
В сознании у серой массы реваншистов роятся шальные мысли, что настало их время. Никогда при советской власти многие из сегодняшних «политиков» политиками не стали бы. Едва ли даже достигли бы успеха на уровне руководства ГУПов, МУПов и многочисленных учреждений. Буржуазная революция дала им доступ к власти. Но всеми фибрами души эти люди ненавидят капитализм. Для них революция 90-х была лишь инструментом собственного реванша – кто был ничем, тот станет всем. После достижения этой главной цели – стать хозяином жизни – никто не собирается строить рыночные отношения и основанное на них классовое общество. Теперь социализм должен послужить этим – кто раньше считал себя ничем…
Надо быть откровенным. Дагестану нечего противопоставить «идеологии экстремизма» – никакой иной альтернативной идеологии, «убедительной и одновременно доступной», как модно говорить на общественных форумах. Вся «альтернативная» идеология изложена в Конституции буржуазно-демократической России. Посему республике, желающей экономического процветания и гражданского мира, не хватает жертвенных буржуазных реформаторов. Остро не хватает. Зато с лихвой у нас жертвенных реформаторов… исламских. Когда в так называемую «светскую» власть пришли плохо образованные авантюристы, обуреваемые реваншистскими устремлениями, умные и жертвенные стали накапливаться вне власти и формировать новую идеологию. Идею государственного устройства по божественному образцу.
Ну да, если под вывеской капитализма живёт помесь социализма с феодализмом, а жрецами этой теории ненасытного накопления имущества и денег (вместо первоначального накопления капиталов) стали чрезвычайно инициативные делинквенты, то на другом полюсе накапливаются умные и жертвенные исламисты. А какую ещё систему захотят построить эти умные и жертвенные? Что осталось не «надкушенным»? Ведь загадили-то всё: и социализм, и капитализм, и даже феодальные основы государственности. Остаётся шариат. Потому как без политики, как способа преобразования и развития общества, пассионарии жить не могут. «Те, кто достаточно умён, чтобы не лезть в политику, наказываются тем, что ими правят люди глупее их самих.» Эти слова Платона иллюстрируют стремление в альтернативную политику людей саморазвивающихся и способных интегрироваться, в отличие от реваншистов в государственной («светской») власти.
Политэкономия...
Посмотрите, как оцениваются инвестиционные проекты, признаваемые нашим правительством ПРИОРИТЕТНЫМИ. (После присвоения этого звания инициаторы претендуют на получение средств на реализацию проекта за счёт Внешэкономбанка. В пропорциях: 1/3 собственных средств, а 2/3 – ВЭБовских.)
Инициатор проекта, которому, как правило, не хватает оборотных капиталов для поддержания имеющегося полудохлого бизнеса, существующего со времён хаотической прихватизации, придумывает схему добычи этих самых оборотных средств путём… генерирования фантасмагорической идеи. Главное – чтобы в идее бизнеспроекта были слова «нанотехнология», «инновация», «модернизация», «технопарк», «кластер», «государственно-частное партнёрство». Тогда в рассмотрении этого проекта, чтобы признать его приоритетным, примут участие какие-то околоэкономические дагестанские мужи, которые по неведомым критериям проголосуют за «приоритетность».
Авантюристы понимают, что этим задача не исчерпывается. Далее президент республики должен будет просить федеральное правительство дать гарантии возвратности ВЭБу заимствованных средств, поскольку дотируемая республика дать самостоятельные гарантии не может – кому нужны обязательства банкрота. И только если Правительство РФ сочтёт возможным это сделать, разумеется, внимательно просчитав рыночную окупаемость «приоритетного» бизнеса, только тогда Внешэкономбанк, возможно, начнёт финансовое сопровождение бизнеса. Но авантюристов не пугает сослагательность: «если», «вероятно», «возможно»…
На вес золота
Нужны управленцы и владельцы предприятий, имеющие инженерно-техническую подготовку и одновременно – близкое к научному понимание экономики. Таких очень мало. А там, где они есть, их отодвигает инициативная серость.
Раз уж мы коснулись темы золота. Ровно неделю назад в одном магазине на улице Дахадаева из торгового оборота изъяли… поддельное золото. В Дагестане, где перспективы развития ювелирного дела (если подходить не с позиций соцкультбыта, а строгого экономического расчёта) не могут не быть столь же успешными, что и скотопромышленность, агрохимкомплекс, кормовое растениеводство и прочее, оказалось легче… банально воровать.
(Продолжение темы отраслевого развития и оценки эффективности отраслевых проектов – в следующем номере. В цифрах и фактах.)
- 2 просмотра