Ситуация на Северном Кавказе в целом и в нашей республике в частности, судя по последним событиям, обостряется. Начало этого года, как и двух предыдущих, ознаменовалось всплеском активности «лесного» подполья. Да так, что, на наш взгляд, Москва в ближайшей перспективе может пересмотреть стратегию противодействия боевикам. От локально-точечных уколов до лавинно-фронтальных ударов.
Но не всё так просто… Как бы федеральный центр ни пытался взять ситуацию на Северном Кавказе под полный контроль, пока не совсем (а может, и совсем не) получается. Говорить об этом позволяет масштабная география вооружённого противостояния не только в «горячих» южных регионах (Кабардино-Балкария, Ингушетия, Чечня), но и в отдельно взятом Дагестане.
Передача общего руководства над спецоперациями от МВД к ФСБ пока не принесла ожидаемых для Кремля результатов. По всей видимости, спецслужбам не хватает и специалистов по агентурной работе. Иначе как объяснить то, что на обочине федеральной трассы в Кизилюртовском районе боевики спокойно смогли установить (закопать) 6 самодельных взрывных устройств (СВУ), общей мощностью 400 кг в тротиловом эквиваленте? (Об этом и отдельных событиях, формировавших криминальную хронику в нашей республике, подробно читайте на стр. 2 – «ЧК»).
Помимо этого, на этой неделе в Кизлярском районе прошла очередная спецоперация силовиков против членов вооружённого подполья. Однако из четырёх заблокированных боевиков (данные МВД РД) нейтрализовать спецслужбам удалось только одного. Им оказался местный житель, находившийся в федеральном розыске, – Сайпудин Алиев. Остальным его товарищам каким-то невероятным образом удалось прорвать кольцо окружения и скрыться.
Взбудоражило на этой неделе и горный Дагестан. 10 января силовики полностью заблокировали село Гимры Унцукульского района. Практика, в общем-то, наработанная, особенно в данном районе. Сёла Балахани, Зирани, Майданское, впрочем, как и Гимры, неоднократно подвергались блокированию с последующими подворными обходами, обысками и т. д. Однако на этот раз, по утверждению правоохранительных органов, ничего и никого подозрительного в Гимрах обнаружено не было, и к вечеру следующего дня село было разблокировано. Дело в том, что каких-либо спецопераций или других силовых мероприятий в данном населённом пункте не было со времени окончания режима специальной комплексной профилактической операции (СКПО) в 2007–2009 годах. Наш собеседник в МВД республики предположил, что, возможно, в Гимрах искали кадия Имарата Кавказ Али Асхаба.
Возможно, местонахождение кадия, а также перспективы его обнаружения и задержания «обсуждались» между жителем села Балахани Расулом Магомедовым (пропал в Махачкале в ноябре прошлого года) и его похитителями.
Чувство долга?
Не отставали, даже опередили в праздничные дни дагестанское подполье и диверсионные группы в соседних регионах. По-настоящему полыхнуло в Чечне. Тут в течение одной недели произошло два крупных боестолкновения. 5 января военнослужащие Внутренних войск МВД РФ ввязались в Ачхой-Мартановском районе в бой с десятью боевиками. Обошлось без жертв. Но спустя 3 дня в Веденском районе разразилось настоящее сражение. В результате четырёхчасового боя погибли двое и ранения получили 14 сотрудников МВД Чечни. Точнее, бойцов из личной гвардии Рамзана Кадырова. Может ли это не ударить по самолюбию грозного чеченского лидера? Конечно же нет. И это несмотря на действовавший до ноября прошлого года режим контртеррористической операции в трёх районах и недавнему кадыровскому заявлению о том, что в лесах Чечни прячутся от 50 до 70 боевиков, и каждый из них находится на прицеле у силовиков республики.
Речь о том, что кадыровские батальоны вполне вольготно себя могут чувствовать не только в Чечне, но и на территории сопредельных республик, в частности, в Дагестане. За последние четыре года было как минимум пять зафиксированных случаев перехода групп боевиков с территории Грузии в Дагестан. Естественно, противостоять хорошо подготовленным диверсионным группам могли только адекватные силы. Но перебрасываемые на участок дагестано-грузинской границы отряды горных стрелков внутренних войск изматывались ещё до того, как вступали в огневой контакт с диверсантами. Не хватало выносливости и необходимой полевой спецвыучки. Вот тут-то и наступал бенефис кадыровских батальонов. Хорошо ориентируясь на местности и имея отменную физическую подготовку, они легко ввязывались в бой. И это не считая относительно мелких вылазок чеченского спецназа, в том числе и бойцов президентской гвардии, в равнинные приграничные районы нашей республики. Ещё года 3 назад «чеченские» спецоперации против боевиков в дагестанских сёлах воспринимались вполне естественно. К примеру, рейды кадыровцев в сёла Муцалаул, Карланюрт в 2008 году или случай в апреле 2005 года в селе Тотурбийкала. Тогда гвардейцы чеченского главы попытались штурмовать дом Юсупа Аджиева, утверждая, что там скрываются боевики под началом брата Юсупа – Сулеймана. Однако охрана Аджиева и тотурбийкалинская молодёжь дали жёсткий отпор непрошеным гостям. В итоге визитёрам пришлось ретироваться, потеряв одного убитым, а двое получили лёгкие ранения. И не без этого было. Но, безусловно, всё это срабатывало в копилку Рамзана Кадырова. Особенно при великодушном отношении тогдашнего и будущего уже президента страны Владимира Путина. В глазах федерального центра Кадыров выступает в роли некоего гаранта незыблемости жёсткой позиции Москвы в отношении непримиримых боевиков. А выражаясь армейской терминологией, ротой должен командовать только один сержант. И пока роль сержанта в роте (субъектах СКФО) Кадыров выполняет вполне результативно. И в грядущей перспективе вряд ли захочет с кем-нибудь из своих ближайших коллег поделиться «командной должностью».
Но так было не всегда. Единственным ярым и непримиримым борцом с экстремизмом и последней надеждой Кремля на успешное решение «лесной» проблемы в регионе Рамзан Ахматыч стал в 2009 году. В частности, после убийства другого ярого врага боевиков, министра внутренних дел Дагестана Адильгерея Магомедтагирова, и серьёзного ранения президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова во время покушения. А значит, получил весомый козырь для политической торговли и, по всей видимости, дальнейшую лояльность Кремля. В том числе и в ведении контртеррористических операций. И не только на территории самой Чечни, но и сопредельных республик. А что же тогда остаётся делать руководству нашей республики, чтобы заверить Старую площадь и Кремль в том, что мнимой неуверенности и отсутствия контроля в республике нет?
Только демонстрировать имеющуюся де-факто ограничительную силу.
Впрочем, может быть и по-другому. Например, обе военные кампании в Чечне с 1994 по 1998 годы в буквальном смысле финансировались из-за рубежа. Речь даже не о тех слухах и домыслах, будто войну проплачивали какие-то тёмные силы в лице опальных олигархов. Сама страна ельцинской эпохи тогда жила на кредиты Международного валютного фонда (МВФ).
А в 1998-м случился всем известный дефолт. В современных реалиях сместились приоритеты и у того же МВФ, и поэтому новую войну в России уже будут оценивать совершенно по-другому.
Как на передовую
Но война войной, а пока политическая элита страны озабочена другими вопросами: по факту – выборами будущего главы государства, а по сути – передачей Дмитрием Медведевым власти Путину. А к этой ротации пристальнее всех обращены взоры губернаторов. Во-первых, потому что все понимают, что нынешний Путин – это совершенно иной президент. Более жёсткий, а если хотите, и жестокий. Наверно, не осталось ни одного главы субъекта, с которым бы премьер за последний год не провёл личную встречу. Мало кто из них покидал кабинет с приподнятым настроением. Магомедсалам Магомедов не исключение. Ясно, что помимо околоэкономических вопросов, подобные встречи не могут не обойтись без обсуждения криминогенной обстановки в регионе. Вот с этим-то как раз таки и не ладится в Дагестане.
Борьбой с экстремизмом и терроризмом у нас занимаются и те, кому полагается, и те, кому не очень. И даже те, кому этого делать не следует – сугубо гражданские структуры во главе с самим президентом. Но были бы хоть результаты.
Так ведь нет… не прошло и полгода, как Магомедов собирал в своём кабинете глав восьми муниципалитетов, в которых сложилась наиболее сложная криминогенная обстановка.
Фактически от глав муниципальных образований республики тогда потребовали активно включиться в борьбу с террористами. Эти территории отличаются не только активностью самих боевиков. Тут целые пласты населения, мягко говоря, сочувствующие тем, кто с оружием в лесу. Работать муниципалам предстояло именно с этими слоями населения. Но это для них, видимо, осталось непосильной задачей. Только в трёх районах республики – Хасавюртовском, Кизилюртовском и Кизлярском – после того памятного совещания прошло по меньшей мере 40 вылазок боевиков и сопутствующих им контртеррористических операций.
Сами они этого не осознавать не могут. Во-первых, в последние годы их больше заботила благосклонность Белого дома, нежели настроения населения районов. Во-вторых, муниципалитеты Дагестана превратились в удельные феодальные княжества с царьками-главами на троне. (О том, чем с удовольствием главы районов могут и любят заниматься (распиливать бюджетные дотации), читайте на стр. 2, 3 – «ЧК»).
Но давайте ненадолго вернёмся в Москву. Согласимся, если сделать краткий экскурс к медведевским инициативам по Северному Кавказу и проанализировать их, то преобладают всё же проекты социально-экономического обустройства региона. Однако главе государства было присуще и другое, куда более важное качество. Каждая более или менее крупная вылазка диверсионно-террористического подполья вызывала у Медведева мгновенную реакцию. Как правило, жёсткую. Пока антитеррористические выступления президента, профессионального юриста и гаранта Конституции переваривали журналисты и правозащитники, силовики тут как тут.
Вот и недавно, во время очередного совещания с руководителями силовых структур страны, Медведев потребовал «не увлекаться статистикой, а активнее уничтожать тех, кто может быть причастен к террористам и бандитскому подполью». Подобных слов главы государства вполне достаточно для определённых сил в правоохранительных органах, чтоб забыть о презумпции невиновности, о судах и т.д.
С одной стороны, в Северо-Кавказском регионе, в том числе и Дагестане, и без требований президента довольно успешно и стабильно практикуются бессудные расправы над предполагаемыми боевиками. Случаев операций так называемых эскадронов смерти только за последние годы не менее десятка. С другой – заявление Медведева они поймут и, скорее всего, уже поняли, как своего рода знак свыше. В будущем это не может не повлиять на закрутку репрессивной машины и рост количества прямых ликвидаций. Но уже не только реальных боевиков, но и им сочувствующих. На волне последних и, кстати, предстоящих в нашей республике крупномасштабных митингов против похищений людей это может вызвать куда более массовые акции протестов. Как рефлекс, и без того мутная среда может довести до точки кипения даже тех, кто до сих пор придерживался, хоть и фундаментальных, но совершенно мирных взглядов. Из Кремля подобные процессы будут видеться элементом проявления нерешительности руководителя региона.
Скупой платит...
С приходом к власти «другого» Путина такие опасения возрастут вдвойне. Его угрозы увольнять глав субъектов за искусственное завышение тарифов за коммунальные услуги (подробнее об этом в материале на стр. 6 – «ЧК») покажутся невинным дирижированием руки по сравнению с тем, как он будет обходиться с нерешительными (и вытекающим из этого, слабыми) губернаторами. Под влиянием обновлённой путинской вертикали власти, скорее всего, утратит свою силу и клановость, столь присущую и нашей республике. А она ведь до сих пор была фактором управляемости регионов, особенно Северо-Кавказских. Да и от управляемой элиты не осталось и следа. И чем же теперь управлять? Деньгами? Можете вовсе о них забыть. От былых федеральных энтузиастов, желавших распылять дотациями, мало кто остался. Опять же под влиянием Владимира Владимировича.
Значит, необходима другая сила? Вторая война на Кавказе?
Чего-чего, но Москва не скупится на силовую поддержку нашей республики. К уже имеющимся подразделениям дислоцированных на территории Дагестана внутренних войск в любое время могут присоединиться дополнительные резервы. Однако, чтобы удержать в мирном русле десяток муниципалитетов Дагестана, в частности, такие крупные и густонаселённые как Карабудахкентский, Кизилюртовский или Хасавюртовский, необходимы огромные силы. Причём те, которые будут устраивать огневые налёты на диверсионные группы не периодические, а постоянно дислоцированные. Для этого нужны будут специальные базы, инфраструктура, обслуживающий персонал и целый ряд других деталей.
Отрывок из прошлой публикации: «ЧК» № 30, от 05.08.2011 года:
Например, чтобы контролировать неспокойный в последнее время Цунтинский район, площадью 1327 км2 и с численностью населения 18 тысяч человек, потребуется не менее 600 хорошо обученных горных стрелков. Такое же количество солдат потребуется для обеспечения тыловых задач (материально-технических, медико-санитарных и т. п.). Если для одного горного района требуется 1200 солдат внутренних войск, то для 8 обозначенных президентом неспокойных районов нужно не менее 10 тысяч военнослужащих. А если экстремизмом «заразятся» другие районы (что вполне ожидаемо в ближайшее время), то появится необходимость введения дополнительных сил. Это будет означать потерю контроля над Дагестаном, как в своё время было в Чечне. Москве нужно решить: либо им нужно «слепить» в Дагестане своего Рамзана для усмирения всех и вся, либо ввести несколько дивизий для тактического контроля над «вражескими» территориями. С учётом предстоящей Олимпиады-2014 и предстоящих выборов президента вряд ли стоит ожидать такого сценария развития событий. Но ясно одно: Кремль уже устал платить «дань» за бесконечные спецоперации взамен на лояльность к федеральному центру. А пока это замкнутый круг.
- 7 просмотров