Как выглядел бы мир без декора, легко себе представить, стоит лишь вспомнить какой-нибудь футуристический боевик. Но человеку пространство, лишённое украшений, кажется миром без эмоций, без чувств. Именно благодаря человеческому стремлению облагораживать всё вокруг и появились такие профессии, как художник, декоратор и новая – дизайнер. В Дагестане последняя набирает обороты и становится всё более престижной.
У нашего дизайна лицо чаще молодое, как, например, в творческом дуэте братьев Османа и Шамиля Омаровых, с которыми мы и решили побеседовать.
– Как вы сами объясните значение термина «дизайн»? Ведь у обывателя довольно смутные представления об этом понятии.
Осман: Если говорить о дизайне интерьеров, то это значит вносить что-то новое в интерьер. Первый раз мы услышали это слово в детстве. Один соседский мальчик как-то сказал, что хочет стать дизайнером. Когда мы спросили, что это такое, он ответил: «Это человек, который делает новые вещи». С тех пор прошло много лет, а мы всё так же согласны с этим определением.
Шамиль: При этом вносить что-то новое именно во внешний вид. От себя я бы добавил, что «дизайн» – это красивая новая форма предмета.
– И вы в каждом своём проекте делаете что-то новое?
Ш.: Ну вот, пытаемся.
– И получается?
Ш.: Нет, не всегда. Это же творчество. Здесь тоже, как в любом другом виде искусства, бывают ошибки и промахи.
– По-вашему, внезапно вспыхнувший интерес к дизайну интерьеров в Дагестане – это временное явление, дань моде?
Ш.: Нет, это ни в коем случае не дань моде. И в советские времена были дизайнеры, только они назывались оформители. Просто в какие-то кризисные времена потребность в украшении помещений отодвигалась на задний план. Так что интерес к современному дизайну интерьеров только набирает обороты.
О.: Скоро здесь ничего без современного дизайна не будет. Деловые люди наконец-то осознали его необходимость, поняли, что красивый, концептуальный, эргономичный интерьер – это половина успеха их бизнеса.
– А чем концептуальный дизайн отличается от простого ремонта?
Ш.: Концепция в интерьере – это когда мы пытаемся создать что-то живое. Стремимся запечатлеть движение, которое необходимо вписать в пространство. Вот обычно приходишь в квадратное помещение и по стандартной логике делаешь всё квадратное. А можно так эту форму поломать, что она уже и квадратной не будет казаться.
– Для какого потребителя вы делаете свои интерьеры?
Ш.: Безусловно, основное направление задаёт заказчик. Он диктует, будет ли это детское кафе или шикарный ресторан для толстосумов. Даже когда мы делаем клуб, мы уточняем у заказчика, на какую публику он рассчитан, какая музыка там будет звучать.
– Опишите идеального заказчика.
Ш.: Это очень богатый человек, который говорит: я не знаю, как вы будете это делать, но сделайте так, чтоб в итоге получилось так, как надо. То есть даёт полную свободу действий.
О.: Идеальный заказчик – это тот, который доверяет нам. То есть не донимает по мелочам и не меняет свои решения, потому что кто-то из родственников что-то сказал. А когда клиент доверяет, ты уже можешь экспериментировать и даже просто делать всё то, что считаешь нужным. Конечно, есть такие заказчики, которые «сами себе дизайнеры», но, к счастью, таких всего процентов двадцать.
Ш.: Просто у нас люди боятся рисковать. Например, до недавнего времени никто не использовал тёмные цвета в интерьере, хотя это очень красиво.
– Бывает, что вас самих реализованный проект не удовлетворяет?
Ш.: Бывает, и это тоже зависит от заказчика. Когда заказчик тяжело расстаётся с деньгами, торопит со сроками, не может определиться с предпочтениями.
О.: Если вдруг нас самих что-то не устраивает, мы просто переделываем за свой счёт. Так случается – это неизбежные издержки творческого процесса.
– В Махачкале были случаи, когда какой-нибудь ресторатор для увеличения авторитета своего заведения привирает, что дизайн интерьера заказывал в Москве, а то и за границей. Становились ли вы жертвами такого нарушения авторских прав?
Ш.: Не знаем, нарушились ли при этом наши авторские права, но однажды нам про кофейню, которую мы же и оформляли, сказали, что это итальянский проект. В Махачкале есть несколько интерьеров, которые сделаны московскими дизайнерами, но в этих интерьерах просто воплощены те приёмы, что в столице уже давно наработаны, поставлены на поток и только для нас в новинку. Ну, какой стоящий дизайнер из Москвы поедет в провинцию делать что-то грандиозное? А в Москве дизайнеров столько...
– А здесь сколько?
Ш.: Здесь тоже хватает, но основных не так уж много. Нам повезло в том, что мы попали в их число, оказавшись в нужное время в нужном месте, когда дизайн здесь находился в зачаточном состоянии, и получили возможность проявить себя.
– А сами не замышляете двинуть в столицу?
Ш.: Мы там уже были. Жили где-то полгода, точнее выживали. Нигде не удавалось найти работу по профессии. Нередко тот факт, что мы дагестанцы, тоже играл свою негативную роль. Потом Осман вернулся домой, а я наконец-то устроился в одну из дизайн-студий, где проработал почти три месяца. Просто поразительно, как с таким отношением к работе и к клиентам эти конторы продолжают существовать. В итоге у меня сложилось мнение, что доверять там можно только частным дизайнерам. А дизайн-студия – это работа на поток, на ширпотреб. Там работают в основном молодые дизайнеры, которые через пару месяцев увольняются без зарплаты. Главная цель – сорвать побольше денег. Мы пытались открыть здесь дизайн-студию, но оказалось, что такое предприятие может выжить только при условии, что будет заниматься чем-то приносящим более значимый доход. Дизайн-студия не может зарабатывать сама по себе. В Москве, чтобы выжить, дизайн-студии работают на поток. Но в таком маленьком городе, как Махачкала, на откровенной халтуре не выедешь, так как нет такого огромного потока заказчиков. Все деньги, которые может заработать студия, уходят на саму студию, на зарплату сотрудникам, на содержание офиса.
О.: В общем, мы не видим смысла куда-то ехать. Зачем куда-то мигрировать? Только ради денег? Мы из космополитов превратились в патриотов.
Ш.: Конечно, если будет большая необходимость, то мы поедем. Но и здесь пока хватает возможностей для реализации, для творчества. – А если здесь закончится эта «великая стройка»?
Ш.: Тогда мы сможем заняться каким-нибудь другим видом творчества. Диапазон огромен.
– Но всё-таки какой-то опыт в плане работы Москва дала?
О.: Дала в плане выживания. А профессиональные навыки от местности не зависят. В любой точке земного шара дизайн – это творческий процесс. ]§[
- 6 просмотров