Но кто-то вьется над страной, благословляя всех подряд Хранит нас ангел всенародного похмелья. Б.Г. Странная штука — памятники. Чуть обнаружится на улицах города свободный пятачок удачного расположения, так, глядишь, а там уже морковкой торчит кто-нибудь увековеченный, глаз радует... С большинством — ясность полная: Ильич устроил нам революцию; брюссельский писающий мальчик спас сограждан, затушив загоревшееся. А мне больше по сердцу мелкая птичка, которую, как ягудаевскую девочку, бесчисленное количество раз утаскивали с назначенного ей места.
Знаменитый Чижик-Пыжик чем знаменит? Напился до шума и кружения в птичьей головке. Причем не где-нибудь, а в городе Питере, на Фонтанке, где ему за этот подвиг обустроили скульптуру. Особенная прелесть птичьей истории в отсутствии второстепенных деталей: зафиксировано кто, где, какие действия производил и какой поимел результат. Отчего же стишок и мотивчик, состряпанные еще в XIX веке, оказались настолько живучими? Дерзну предположить, что скромная птаха — тот самый ангел всенародного похмелья, о котором писал Б.Г…
Еще библейский Ной был не дурак пропустить стаканчик-другой. Так что алкоголь сопутствовал человечеству, как верный пес, с древнейших времен. В годы «сухого закона» бутлегеры сделались чуть ли не национальными героями Соединенных Штатов. Советский народ прощал власти все, а вот антиалкогольная кампания вызвала такой всплеск наркомании и токсикомании, что упомянутая власть схватилась за неразумную голову.
Покусились на нечто очень дорогое, жизненно необходимое гражданам необъятной Родины. Именно после этого произошел развал Союза. Может, и оттого, что страна, спаянная повальным пьянством, протрезвев, осознала себя отдельными звеньями разомкнувшейся цепи.
Ведь с какой небывалой нежностью относился народ к процессу. Какие ритуалы изобретал! Все эти плавленые сырки; чайные, в которых отродясь чаю никто не требовал. Рюмочные, где разливали в пролетарские граненые стаканы. Пельменные с алюминиевыми вилками, погнутыми в попытках открыть водочную бутылку.
А конспиративные щелчки по хрящеватому кадыку, группировка по трое (сакральное число), одомашненные фамильярные имена любимых напитков: «сухач», «бормотуха», «беленькая». А мудрые заветы опытных выпивох? Это же кладезь народной мудрости! Навсегда останутся в сердце правила: «пей, повышая градус», «пиво на водку — деньги на ветер», «пшеничное с пшеничным, виноградное с виноградным» и много еще разного.
Но это все народные перлы, а вот, что рекомендовал ценитель московских рестораций, автор книги «Москва и москвичи» Гиляровский в частной корреспонденции: «Только помни: водку пей до 50-ти, а после не смей, на пиво переходи». Не любопытствуете узнать, кому письмо было адресовано? Антон Палычу Чехову. Тому, кто в массовом сознании ассоциируется с исключительной интеллигентностью. И ничего, принял классик совет с признательностью, лишь пенсне поправил.
Вы, конечно, можете руками всплеснуть, ногой топнуть и заявить, что алкоголизм наряду с воровством и плохими дорогами — бич земли нашей. Что треть населения — потенциальные пациенты наркологических клиник, что разрушаются семьи и происходят несчастные случаи на производстве. Да, знаю я все, не в Монако живу. Я о другом. Интересно мне, можно ли силу градуса использовать в созидательных целях. Получить с паршивой овцы хоть файф-о-клок?
Вот древние германцы имели на вооружении любопытную практику. Любую важную проблему обсуждали дважды. Один раз — трезвые, во второй — надравшись в лоскуты. А затем суммировали результаты и выносили вердикт. А все оттого, что полагали опьянение не отклонением от нормы, а рассматривали его как ИНОЕ состояние, в котором очевидно то, что трезвым взглядом не распознать. И, будучи людьми основательными, проблемы свои древнегерманские решали тщательно разглядев со всех сторон.
Давайте рассмотрим отдельную группу граждан — народ творческий. Чтобы что-то шедевральное в своей области совершить, они должны выйти за пределы своей личности и, вообще, человеческой природы. Тогда и случается преображение, и человек становится рупором для звуков и образов, беспрепятственно через него проходящих. В этом деле алкоголь — прекрасный помощник.
Вспомните, каким расхожее мнение представляет человека, на которого обрушилось вдохновение? Лихорадочный румянец, лоб в испарине, некоординированные движения и маловразумительная речь. До судорог знакомая симптоматика! Так же выглядит субъект, что в зюзю надрался! Можно предположить, что в обоих случаях в организме происходят сходные процессы.
Махнул гражданин рюмашку-другую, захорошело ему необыкновенно, и треснула скорлупа рационального, осыпался здравый смысл, а подсознание теплым птенцом, встрепанным Чижиком-Пыжиком подставило клюв иным метафизическим ветрам. Конечно, если все, полученное таким образом, ни во что, помимо мордобоя, преобразовать нельзя, то блестящих результатов ждать не приходится. Отсюда вывод, что пить можно не всем, во всяком случае, крепкие мужские напитки.
У нетрезвого товарища происходит «внезапное смещение рациональной жизненной плоскости — что, по В.Набокову, является высшей ценностью. И согласитесь, что подобные финты человеку заурядному нужны, как зайцу стоп-сигнал. Мало того, еще и опасно. Представьте скромную электробритву, всю жизнь питавшуюся от 220 вольт, подключенной к линии высокого напряжения. Откинет свои плавающие ножи, как пить дать! Человек попрочнее будет — дольше протянет. Но рано или поздно примется ловить чертей и шмыгающих собак.
Люди творческие, уж простите за снобизм, выделены в иную категорию. Без сдвига им никак. И несмотря на перманентное пьянство, они реже деградируют. Возможно оттого, что не замыкаясь на себе, сообщаются с ИНЫМИ широтами. Косеют, как и все смертные, но на границе между опьянением и похмельем происходит таинство — с роговицы глаза соскребаются налипшие за годы образы, формирующие обыденную картину мира. Вот тогда надо зафиксировать увиденную картину и описать ее уже на трезвую голову.
Вот пил-пил простой парень Венедикт Ерофеев и допился до написания поэмы «Москва—Петушки» — отчего тут же стал классиком. Она рассматривается продвинутыми критиками как доподлинная духовная литература со всеми ее напитками: «Слезой комсомолки», «Сучьим потрохом», «Поцелуем тети Клавы».
Кстати, если вину, пуншу, рому посвящено немало поэтических строк, воспевающих букет, аромат, переливы цветов, то о водке говорится все больше в трагедийном ключе. Либо сгубила добра молодца, либо, что еще страшнее, нет ее в наличии. «Жомини, да Жомини. А о водке ни полслова!» — плакался известный партизан войны 1812 года Денис Давыдов.
Лишенная цвета сорокоградусная жидкость — субстанция в высшей степени мистическая. Свободная от лживого романтического флера, без претензий на аристократизм, без игривости, демократичная и суровая. Водка, как и песенка о Чижике-Пыжике, отбросила все лишнее, а потому название «Абсолют» абсолютно соответствует продукту. Водка не для гурманов и сибаритов, она, как солдат, — прямолинейна и дешева. Вкусная и полезная, она закаляет характер и служит универсальным средством исцеления. С перцем — от простуды, с солью — от поноса, с соленым огурчиком — от вселенской тоски. Для ее адептов не бывает некрасивых женщин, и море им по колено.
Кастанеда со своим сталкингом — отдыхает. Российский гражданин не ищет экзотических кактусов, а в поисках катарсиса, чеканя шаг, гордо следует в гастроном! Но, чтобы защитить простого человека от ненужного ему духовного опыта, водку как сильнодействующее средство следует продавать в аптеках по рецептам. И только особо талантливым, зная, что суровый напиток им не повредит, выдавать вольно и невозбранно в любых количествах. Но только по предъявлению документа, подтверждающего дарование. (Авторитетная комиссия уже сформирована в нашей редакции). И, разумеется, диплом должен быть украшен портретом птички-растопырки, родным Чижиком-Пыжиком.
Так что: «Выпьем, Эсмарх, где же кружка?» ]§[
- 14 просмотров