[ Ужин для малой сцены ]

 

Камолетти

Пьеса Марка Камолетти (1923–2002) – прямой потомок «Театра бульваров», который возник ещё в XVII веке и являлся по сути прямой противоположностью «классицизма» – свободным от условностей театральным действом, главной задачей которого было развлечь и рассмешить. И если классический театр был адресован просвещённой знати, то «Театр бульваров» предназначался для масс. Эпоха строгих рамок триединства места, времени и действия прошла, театр стал почти на 90 % элитарен, причём, какую бы постановку в нём ни ставили, разделение, пусть и нестрогое, осталось. И при всеобщем увлечении сложным, интеллектуальным театром пьесы вроде «Семейного ужина» Камолетти, говорящие на доступном публике языке, не прекратили своё существование.

 

Карпачева

В комедии с адюльтером в 2-х действиях «Французский ужин» нет ни одного длинного монолога, равно как и глубокомысленного тоже. Незамысловатые шутки, односложные предложения и простые актёрские задачи – суть пьесы Камолетти. Драматургическое полотно практически соткано из словесной игры персонажей. Коллизия этой настоящей комедии положений весьма проста: муж, жена и их любовники, собранные в одном доме, пытаются скрыть друг от друга свою неверность, а случайные персонажи, вольно-невольно втянутые в интригу, им в этом помогают. Удивительно в пьесе только одно – интрига так и не разоблачается.

То, что театр – искусство в высшей степени синтетическое и создаётся усилиями многих людей, «Французский ужин» отражает как нельзя лучше. Постановка словно бы распадается на детали прямо на глазах у зрителя. Шаблонная и не очень стильная сценография, построенная по принципу «Всё, что я знаю о Франции», вначале абсолютно совпадает, а потом, напротив, вступает в конфликт с музыкальным сопровождением пьесы, что становится очевидным, когда появляется мелодия Яна Тирсена. Очень французская, но совсем не заезженная. Декорации, равно как и костюмы, оставляют желать лучшего финансирования, а актёрский резерв – пополнения. Но и с таким небольшим набором переходящих из пьесы в пьесу действующих лиц театр с постановкой справился. Не очень подходящие типажи уравновесили практически стопроцентные актёрские попадания в игре. Если Слобожанин для роли страстного любовника Бернарда немного староват и больше, чем француза, на сцене играет чеховского дядю Ваню, то невозмутимый красавец Роберт в исполнении Константина Переверзева очень органично смотрится на сцене в роли любовника Жаклин, жены Бернарда. Любовь Данилова в роли неверной жены играет эмоционально, но очень схоже с ролью журналистки в скандальной «Всё в твоих руках», а вот Сюзетта (актриса Нина Тушишвили) – настоящая! Стопроцентная официантка-аферистка! Классическая театральная роль выдержана Тушишвили на высоком уровне – точное психологическое совпадение со своей героиней и правильная жанровая игра. Интересно, что Тушишвили при этом нельзя назвать исключительно комедийной актрисой. Диапазон исполненных ею ролей довольно широк. За короткий промежуток она сыграла разноплановые роли – полную внутреннего психологизма роль в «Дяде Ване» и построенную на игре голоса роль террористки в спектакле по пьесе Пелевайн. Во «Французском ужине» у Тушишвили, без сомнения, самая живая и незаштампованная роль, которую не устаёшь наблюдать даже на протяжении двух актов аж по 90 минут каждый. Пьеса Камолетти, несмотря на динамичное развитие действия и юмористические диалоги, немного затянута: в ней есть пустоты, которые без вреда можно было бы сократить, но, несмотря на замечания критиков, Карпачева этого не сделала. Возможно, потому что в предпремьерный показ было уже слишком поздно что-то менять. Оставили как есть.

 

Пьеса-лайт

«Французский ужин» получился съедобным. Его поддержали стандартными для республиканского зрителя бурными овациями и непременным вставанием. Сей облегчённый вариант хорошо проглотили даже любители фуа-гра и черепашьего супа, тем более что такие вот light-версии не оставляют никакого дискомфорта, впрочем, как и мыслей. Никаких.

 

Пожелания

Только ограниченное число дорогих московских театров может позволить себе не ставить «спектакли на кассу». Остальные, представляя зрителю изъезженные комедии и затёртые драмы, просто зарабатывают на другие постановки, где присутствие зрителя далеко не главная цель. Совсем по-другому дела обстоят в Дагестане. И, когда режиссёры искренне признаются, что вот этот спектакль они ставят на кассу, а этот – для души, они всё же немного лукавят. Ни один скандал, ни одно громкое имя и ни одна известная пьеса не способны привлечь в наш театр зрителей больше, чем на один премьерный аншлаг, и это уже аксиома. Годами сложившейся публике Русского театра – людям с одинаковым тезаурусом и восприятием культурных явлений – мало интересны пьесы, из которых уже выжали все соки мировые театральные и киношные режиссёры. А нового зрителя, в условиях почти стопроцентной наполненности мобильных телефонов звёздами местной эстрады и пошлостью похлеще, привлечь – задача практически не выполнимая. Эти же постановки на кассу, только высокобюджетные и напичканные спецэффектами, он может посмотреть и в кинотеатре, сходив на обычный американский фильм. К тому же там, в зале кинотеатра, выкрики и попкорн с кока-колой будут смотреться более органично. Вполне оправданным станет любое пожелание со сцены, будь то затёртое «fuck you» или человеческое «приятного аппетита!».