Февраль 1917 года. В Петрограде стихийно начались антивоенные митинги и забастовки, вызванные нехваткой продовольствия в столице, которые вскоре переросли в вооруженное восстание. Созданы Совет рабочих и солдатских депутатов и Временный комитет Государственной Думы, который сформировал новое правительство. В начале марта Николай II отрекся от престола. Империя вступала в эпоху анархии и разрухи. Образовавшийся вакуум власти в разных местах заполнялся по-разному. В Дагестане политическая активность горцев разворачивалась главным образом вокруг исламского самосознания и самоопределения.
Любая российская идеология, добираясь до скалистых гор, теряла всю свою обманчивую привлекательность. Алибек Тахо-Годи в своей книге «Революция и контрреволюция в Дагестане» поведение горцев объяснял их логикой: «Не может быть, чтобы «солдат и мужик» так возлюбили Дагестан, что сулят ему без обмана все блага мира, на каких-то странных, бесхозяйственных отношениях, вопреки всем традициям прошлого». И с высоты сегодняшних дней прекрасно видно, насколько был прав простой безграмотный горец и насколько были оторваны от нужд и забот дагестанского народа «просвещенный» Тахо-Годи с единомышленниками. Ведь только циничные карьеристы или наивные идеалисты могли бороться за претворение в жизнь кабинетных утопий Карла Маркса и Фридриха Энгельса, создавших свои теории для практической реализации в промышленно развитом западном мире, но не в России и тем паче не в Дагестане. А развернувшаяся в нынешних электронных и печатных средствах массовой информации нешуточная полемика вокруг событий тех далеких лет сформировали в обществе ряд мифов, вообще не имеющих никакого отношения к реальным фактам.
Миф первый: социалистическое мировоззрение было довольно популярно в дагестанских интеллектуальных кругах.По свидетельству Тахо-Годи, в середине 1917 года социалистическая группа стала оформляться только с приездом Джамалуддина Коркмасова из-за границы и Магомед-Мирзы Хизроева из России и официально насчитывала «как будто 5-6 человек, но до конца своего существования она так и не оформилась, хотя все, что имело отношение к революции, делалось от ее имени». Анархист Коркмасов, бывший большевик Хизроев, бывший интернационалист Махач Дахадаев, «беспартийный» социалист Тахо-Годи, эсер Саид Габиев и еще несколько человек — вот и все силы группы, вдобавок ко всему не имевшей ни своего устава, ни своей программы.
Миф второй: социалистам добровольную поддержку, в том числе и военную, оказывало подавляющее большинство населения Дагестана.В конце 1917 года состоялись выборы в Учредительное Собрание. В силу нестабильности обстановки голоса удалось подсчитать только по Андийскому, Аварскому, Гунибскому и Даргинскому округам. И по свидетельству даже весьма пристрастного социалиста Д. Коркмасова, в данных округах около 2/3 голосов было подано за так называемый список Нажмудина Гоцинского и Узун-Хаджи («исламисты»), а одна треть — за список Махача Дахадаева («социалисты»).
Касательно военных сил можно заметить, что Гоцинский и Узун-Хаджи при необходимости могли собрать под свои знамена около 20 тысяч вооруженных добровольцев, а общее количество горцев, шедших за социалистами, исчислялось десятками, максимум — сотнями. В самих же боевых действиях в Дагестане активно участвовали в основном внедагестанские вооруженные силы. К примеру, в начале марта 1918 года г. Порт-Петровск находился под властью Гоцинского, который незамедлительно переименовал его в Шамилькалу.
Уже 28 марта Бакинский совет рабочих, матросских и солдатских депутатов после доклада Прокопия Джапаридзе принимает решение об «очистке города от банд» («Бакинский рабочий», № 61, 1918 г.). Вскоре к Шамилькале подошел Бакинский отряд красноармейцев Михаила Ефремова и туркестанский полк в сопровождении боевых кораблей Бакинской флотилии. Кровопролитные бои завершились взятием города большевиками. В июле-августе того же года в предгорных районах воевали астраханские и царицынские конные полки. Посланный по распоряжению Совета Народных комиссаров РФ астраханский отряд Сергея Бурова и Вячеслава Ляхова 2 мая оккупирует г. Темир-Хан-Шуру. Для дальнейшей экспансии в горы большевики решают на базе вышеназванного отряда создать так называемую «Дагестанскую мусульманскую советскую добровольную социалистическую Красную Армию». Естественно, вопросами ее материального и идеологического обеспечения занялась Россия. В частности, по приказу Комиссариата по военным делам Северо-Кавказского военного округа только через Гаруна Саидова в армию поступило около 1000 комплектов обмундирования (ЦГА РД, оп. 1, д. 7, л. 3 и 13).
Хотя армия и носила столь звучное и демократическое название, а ее довольствием была занята Россия, она постоянно испытывала дефицит как в людях, так в продуктах питания. Обе эти проблемы решались чисто по-большевистски, т.е. путем элементарного насилия и мародерства. Симптоматичен приказ военного комиссара Дагестана Махача Дахадаева Кафыр-Кумухскому военному комиссару: «Предлагаю вам срочно доставить в Красную Армию людей в количестве, указанном в прилагаемой таблице. Что касается довольствия, то постарайтесь питаться за счет аулов, выдавая им расписки в получении материалов» (и это при продолжающемся жесточайшем голоде в горах) (документы Краеведческого музея г. Буйнакска, папка 45). Он же писал в адрес Северокавказского военного округа: «В Дагестане оперирует астраханский отряд в количестве 800 человек и местная Красная Армия в количестве около 600 человек, имеющая на вооружение винтовки, выданные Бакинским Совдепом. Крайне необходимы винтовки, пушки, пулеметы, два-три аэроплана. Если все это не будет срочно доставлено и не будет отпущено достаточно денег для содержания полков, то революцию в Дагестане надо считать погибшей». Характеризуя боевой дух дагестанцев, насильственно мобилизованных в вышеозначенную армию, газета «Революционный горец» отмечала, что «лучшая и большая часть Красной Армии состояла из местных горцев, которые были неустойчиво настроены». Еще несколько любопытных документов, как нельзя лучше характеризующих социалистов: «Членам семей мобилизованных общество обязано оказать помощь в сельхозработах, и даже более того — оно должно, в крайнем случае, уборку полей брать на себя» (ЦГА ДАССР, ф. 135, оп. 1, д. 7, л. 131), а «уклоняющихся от трудовых повинностей — арестовать» (там же, ф. 528, оп. 1, д. 2, лл. 11, 24-25, 45, 52, 60); «Все замеченные в распространении слухов будут арестовываться, а открыто распространяющие — расстреливаться на месте» («Борьба за установление Советской власти в Дагестане (1917-1921 гг.)», Сборник документов и материалов).
Относительная лояльность дагестанцев к социалистической идеологии и стоящим за ней силам появилась лишь к концу 20-х годов. Объяснялась же перемена просто: большая часть горцев сочла, что идти против уже набравшейся мощи военной машины большевиков самоубийственно, а меньшая, где добровольно заблуждаясь, а где преследуя узкомеркантильные цели, пошла в услужение системе.
В свою очередь, новоявленные социалисты, так и не сумев полностью сориентироваться в лабиринтах социалистических фантазий, периодически впадали в состояние мировоззренческой невменяемости, что выпукло прослеживается хотя бы в документе, в котором отношение к женскому воспитанию сформулировано следующим образом: «Я как мулла и коммунист заинтересован в широком раскрепощении женщин на основе Корана и сунны Пророка» (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ф. 17, д. 142/2, оп. 167, л. 324).
Миф третий: социалисты, больше всех понимая нужды простого народа, яростно боролись за его будущие «свободу и счастье».На первоначальном этапе собственного становления социалисты хотели всего лишь «убить веру в шариат, в его носителей, дискредитировать духовенство, осмеять новоявленных шариатистов» («Революция и контрреволюция в Дагестане»). Они были настолько далеки от дагестанских поведенческих ориентиров, что поражались стойкости веры горцев в «бога, пророка Магомета и шариат». Ради «войны не против человеческих законов, а божеских, принятых массой не сознанием, а верой» (там же) социалисты не гнушались и элементарной ложью. В частности, тот же Дахадаев неоднократно лицемерно заявлял, что социалисты не против шариата: «Пусть купаются в шариате, если это так нравится кому-либо», — писал он в своих листовках (там же). В дальнейшем социалисты, став одной из составляющей безжалостного коммунистического репрессивного аппарата, приняли самое активное участие в идеологическом и физическом геноциде собственного народа. Примеров не счесть, но наиболее иллюстративными и отвратительными являются некоторые письма большевистских лидеров республики в Кремль. 26 сентября 1937 года первый секретарь Дагестанского обкома ВКП(б) Нажмудин Самурский пишет в Москву: «Следствие органов НКВД показывает, что лимит для беглых кулаков и антисоветских элементов недостаточен, что выдвигает необходимость увеличения лимита по обеим категориям. Дагобком просит увеличить первую категорию вместо установленного ЦК ВКП(б) от 10 июня 1937 г. с 600 до 1200». За скромной и малопонятной строкой «первая категория» скрывалась высшая мера наказания — смертная казнь! Естественно, просьба была удовлетворена полностью и безо всяких проволочек. 3 декабря 1937 года после одного из пленумов Политбюро ЦК ВКП(б) Дагестана (пункт 385 «Вопросы НКВД») руководство автономии повторно просит Кремль «увеличить по ДАССР количество репрессированных кулаков и контрреволюционных элементов по первой категории на 800 человек». Под документом подписались 42 человека, в числе первых подписантов были Нажмудин Самурский, Джамалудин Коркмасов и другие социалисты — «бескорыстные борцы за народное счастье». На этот раз «добро» на смертную казнь дает лично Сталин. Все вышеизложенное позволяет утверждать, что в Дагестане в тот период никакой гражданской войны не было. Был очередной виток национально-освободительного движения, завершившийся сменой царской колониальной системы коммунистической. Что же касается самих мифов, то без них не существует ни одна общественно-экономическая формация. На одном этапе развития государству нужны одни мифы, на ином — иные. Когда оно перерастает время одних мифов, они — мифы — становятся достоянием отдельных частных лиц, которые превращаются в их ярых защитников, что и наблюдается сегодня в Дагестане. Вот поэтому мифы вокруг «гражданской войны» носят явно выраженный субъективный националистический и корпоративно-родственный характер: для некоторых аварцев хорош Дахадаев только потому, что он их земляк и родственник, для отдельных кумыков идеален Коркмасов, ибо он их земляк и родственник, для лезгин — Самурский и т.д. и т.п. Государство же перешло на уровень новых мифов. К примеру, сейчас популярен миф о формировании в Дагестане демократического строя, в котором, по утверждению властей, в 2010 году должно наблюдаться аж трехкратное увеличение внутреннего регионального продукта. Правда, современное мифотворчество в корне отличается от прошлого, ибо для низвержения коммунистических мифов понадобилось около 70 лет, а нынешние опровергаются обществом почти сразу же после оглашения, что является (не говоря о других нюансах) наиболее наглядным показателем полного интеллектуального банкротства современных мифотворцов! ]§[
- 50 просмотров