[ Побеждает тот, кто заказывает ]

Дагестан, самый крупный регион на Северном Кавказе, в последнее время стал самым бурным регионом Северного Кавказа. На протяжении многих лет из Дагестана почти каждую неделю приходят плохие новости, сформировавшие у республики имидж «родины ваххабизма». Как ни странно, во многом в этом виноват именно покойный министр Магомедтагиров, самый могущественный силовик Дагестана. И поэтому один из самых влиятельных политиков республики.

Дагестан – единственный российский регион, где ваххабизм запрещён специальным законом. Он был принят в сентябре 1999-го после августовского похода Басаева и Хаттаба в Дагестан. Этот поход принято считать вероломным нападением чеченцев на соседей. Не совсем так. Басаев и Хаттаб, пытавшиеся принести в Чечню и на Кавказ чистый ислам, на самом деле имели «благородную цель»: поддержать братьев по вере в высокогорном Дагестане. В 1998-м два гордых горных села – знаменитый «Кадарский треугольник» – фактически объявили независимость, изгнали светскую власть и стали жить по шариату.

Тем не менее Басаеву и Хаттабу не удалось сомкнуть ряды с дагестанскими «братьями». Их просто не так много оказалось в Дагестане.

В общем, воевать против России и строить халифат тут не захотели.

За проявленную в 99-м году верность России дагестанцам пришлось поплатиться. Через десять лет уже можно констатировать: в борьбе с ваххабизмом по-дагестански государство оказалось втянуто в жесткий внутриконфессиональный конфликт на стороне Духовного управления мусульман. При этом ряды «неправильных» мусульман зачищало республиканское МВД. А покойный министр Адильгерей Магомедтагиров был мюридом (последователем) шейха Саида-афанди Чиркейского – главного идеолога войны с ваххабизмом.

Именно исключительной набожностью министра-силовика многие дагестанцы объясняют особую жестокость и неразборчивость дагестанских милиционеров по отношению ко всем, в ком они подозревают ваххабита. Эта жестокость превратила их в мишень. За последние годы в Дагестане не произошло ни одного крупномасштабного теракта, направленного против мирного населения. Зато в Дагестане практически каждый день боевики и милиционеры убивают друг друга.

Не удивлюсь, если «ваххабитская» версия убийства главы МВД Дагестана станет первой и единственной. Если, конечно, закрыть глаза на тот факт, что борьба с ваххабизмом давно стала на Северном Кавказе политической «зелёнкой»*.

 

Значимая четвёрка

…Нынешний глава Дагестана Муху Алиев своё правление ознаменовал, по сути, идеологическим манифестом.

Обращаясь к дагестанским силовикам и шейхам, Алиев призвал не приписывать все преступления религиозным экстремистам, быть осторожнее в терминологии и «объяснить, наконец, населению, что такое ваххабизм». Чтобы в религиозном Дагестане не становился боевиком каждый, кто тщательно исполняет предписания Корана.

…До истечения полномочий Муху Алиева остался год. А расклад на Кавказе сильно изменился. Начиная с того факта, что Дмитрий Козак, рекомендовавший Алиева на пост главы Дагестана, больше не полпред, а в регионе появился явный лидер – Рамзан Кадыров, и центр власти в ЮФО переместился из Ростова в Грозный.

Далее. До отмены выборов у Муху Алиева были не самые высокие шансы стать главой республики, так как в Дагестане есть куда более влиятельные политики. Многие из них обладают не только большими деньгами и реальной властью на местах, но также сомнительной репутацией и уголовным прошлым.

Впрочем, политиков-то много, но безусловно значимы лишь четверо.

Мэр Махачкалы Саид Амиров. По сути, хозяин столицы Дагестана. Неформальный лидер республики, а также лидер по количеству совершённых на него покушений (более восьми). Получил пулевые ранения в позвоночник, передвигается на инвалидной коляске, за глаза его зовут «кровавым Рузвельтом». Все его враги мрут как мухи. Говорят, Адильгерей Магомедтагиров не значился в списке его личных друзей. Более того, однажды мэр Махачкалы публично обвинил главу МВД в организации заказных убийств.

Гаджи Махачев. Бывший депутат Госдумы РФ, полномочный представитель Дагестана при президенте РФ. В 1988-м организовал в Хасавюрте Народный фронт имени имама Шамиля. Вооружённые отряды аварцев притесняли русское, кумыкское, ногайское и чеченское население Дагестана, по сути, провоцируя межнациональную рознь. В 1992-м Махачев поддержал Джохара Дудаева, но уже в 1993-м от поддержки чеченских сепаратистов отказался. Зато получил от Москвы компанию «Дагнефть». В 1999-м отряды Махачева оказывали сопротивление Басаеву и Хаттабу. На данный момент сохраняет контроль над компанией «Роснефть-Дагнефть». Активно участвовал в уголовном деле ЮКОСа. Имеет контакты с Игорем Сечиным. Большой друг Рамзана Кадырова.

Сагид Муртазалиев, олимпийский чемпион по вольной борьбе, глава Кизлярского района, «восходящая звезда» дагестанской политики. В силу молодости и определённого рода харизмы его называют «дагестанским Рамзаном». Большой друг Кадырова и Адама Делимханова. Замечен в отстаивании бизнес-интересов Сулеймана Керимова. По данным дагестанских СМИ, проходил подозреваемым по убийству начальника Махачкалинской школы милиции полковника Гаджимагомеда Гаджимагомедова. Сагид Муртазалиев о себе: «Кем только нас не называли. Глава республики (тогда Магомедали Магомедов. – Е.М.) уже написал на меня множество бумаг, что я экстремист, что я банду какую-то возглавил. Это всё было, когда у нас в Кизлярском районе выборы были главы муниципального образования, и глава Госсовета толкал сюда своего человека, а мы не давали… Мы своего добились».

Ну и, наконец, Сайгидпаша Умаханов, бессменный мэр Хасавюрта, третьего по величине города Дагестана. Лидер так называемого Северного альянса, куда входили аварцы Умаханов, Муртазалиев, Махачев и др. После назначения в 2006 году главой Дагестана аварца Муху Алиева «Северный альянс» умерил пыл.

Родной брат Сайгидпаши Умаханова – глава нефтеперегонной станции «Сулак» дагестанского подразделения ОАО «Черномортранснефть». Служба безопасности «Сулака» призванная охранять дагестанский участок магистрального нефтепровода Баку–Новороссийск, насчитывает, по разным оценкам, от 600 до 1000 штыков.

В своё время Сайгидпашу Умаханова и Ахмат-Хаджи Кадырова связывали тесные отношения. Но когда Ахмат-Хаджи попытался поставить своего человека (чеченца) заместителем мэра Хасавюрта, Умаханов ему в этом категорически отказал. Возникли трения, переросшие после гибели Ахмат-Хаджи в довольно неприязненные отношения с Рамзаном Кадыровым.

Однако совсем недавно Кадыров пошёл на сближение с Сайгидпашой Умахановым. И связано это с предвыборной кампанией в республике. Из трёх ярких лидеров «Северного альянса», всегда стремившихся к высшей власти в Дагестане, наиболее высокие шансы у Умаханова. В том числе из-за его связей в ближайшем окружении Владимира Путина. Рамзан Кадыров продолжает дело отца во всём, что связано с восстановлением додепортационной территориальной целостности Чечни. Поэтому вынужден сотрудничать с Сайгидпашой Умахановым и готов оказать ему поддержку в предвыборной кампании. Ведь в активе Рамзана Кадырова – очень личные отношения с Владимиром Путиным. В ответ Кадыров хочет «малости»: если Умаханов становится главой Дагестана, то мэром Хасавюрта становится чеченский олимпийский чемпион по вольной борьбе Бувайсар Сайтиев.

Резюме: «Северный альянс» опять собрался в «могучую кучку» и с тяжёлой «чеченской артиллерией» за спиной начал вести активную кампанию против действующего главы Дагестана Муху Алиева.

 

На грани...

…Ныне громко говорят о слабости Алиева. Его, скорее, словесные, чем реальные призывы начать диалог «с теми ваххабитами, которые не хотят ни с кем воевать, а просто исповедуют свою религию», позволяют конкурентам предъявить Алиеву главное обвинение: Россия якобы на грани потери Дагестана из-за разгулявшегося от безнаказанности ваххабизма.

Центром «разгулявшегося под самым носом власти ваххабизма» в этой информационной войне оппоненты Алиева сделали общественную организацию «Матери Дагестана за права человека».

Эта организация родилась из стихийной голодовки. В августе 2007 года шесть женщин, чьи родственники были похищены силовыми структурами Дагестана, собрались на площади перед зданием МВД.

В республике все знают, что похищениями занимаются в основном сотрудники Управления по борьбе с экстремизмом и уголовным терроризмом дагестанского МВД («шестой отдел»). Все знают. Но молчат. И вот после волны похищений в мае 2007 года несколько женщин прекратили молчать.

14-дневная голодовка закончилась твёрдыми гарантиями властей выполнить все требования. Гарантии оказались не такими уж твёрдыми. Но кое-чего женщины всё-таки добились. Во-первых, к ним потянулись люди, столкнувшиеся с произволом милиции и власти. Во-вторых, удалось наладить систему оперативного поиска похищенных. Принцип очень простой: поднимать шум, задействовать московских правозащитников, уполномоченного по правам человека Лукина…

И вот что интересно: большинство похищенных милиционерами людей, давших под пытками признательные показания о связи с подпольем, в дальнейшем были оправданы в дагестанских судах. Тогда МВД Дагестана сменило тактику.

Вот недавняя история. 44-летний Магомедшакир Магомедов 2 марта поехал оформлять регистрацию своим детям и был похищен. Через день в новостях показали мёртвого Магомедшакира, лежащего в обнимку с пулемётом Калашникова. Из новостей же родители узнали, что их сын, оказывается, уже пять лет находится в розыске, бегает по дагестанским лесам в составе НВФ.

Магомедовы, конечно, пытались разобраться. Но повезло им только похоронить Магомедшакира по-человечески.

За тело Магомедшакира с родственников запросили 400000 рублей. Просто пришёл участковый и назвал сумму. Тогда родственники обратились в организацию «Матери Дагестана за права человека». Матери, в свою очередь, обратились в ФСБ и предложили организовать «контрольную закупку». Тело Магомедшакира махачкалинский морг выдал родственникам в тот же день ровно через два часа после разговора с ФСБ. Бесплатно.

На теле Магомедшакира были страшные раны, как будто кусками срезали мясо. Зубы просверлены дрелью, уши проколоты горячими штырями. То есть Магомедшакира похитили, пытали, убили, а потом отвезли на окраину сергокалинского леса, уложили рядом с пулемётом и позвали журналистов.

Все следы пыток были тщательно засняты родственниками на камеру в присутствии «Матерей Дагестана» и независимого эксперта с медицинским образованием, с которым договорились те же матери.

Вот с такими фактами эти женщины выступили в Европе, и о Дагестане заговорили в том самом «вредном» для имиджа российской власти контексте, в каком «вредны» все 104 проигранных Российской Федерацией в Страсбурге чеченских дела.

 

Что выберет Кремль?

Вполне возможно, что это резонансное убийство – всего лишь очередной этап предвыборной борьбы за место главы Дагестана. Эта смерть не только компрометирует и ослабляет Муху Алиева, но и путает карты Москве. В 2006 году, когда Кремль выбирал из списка претендентов, Адильгерей Магомедтагиров тоже в нём был. На этот раз он шёл чуть ли не вторым приемлемым для Кремля кандидатом. Первым пока остаётся глава Совета безопасности РД Али Магомедов, бывший начальник Хасавюртовского отдела ФСБ.

Что выберет Кремль? Мягкую дипломатичность бывшего первого секретаря Дагестанского обкома Муху Алиева, который оказался на поверку всего лишь «пересменщиком», не решившим ни одной серьёзной проблемы. Неразумную силу людей в погонах, которые на самом деле не могут решить ни одной серьёзной проблемы. Или криминальную силу национальных лидеров, которые проблемы решать могут. Но чем придётся расплачиваться за эти услуги?

Есть важнейшее обстоятельство, о котором почти ничего не говорят в Москве. Муниципальная реформа на Кавказе – это бомба.

Проблема в том, что реформа самоуправления требует определённости административных границ, которые на Кавказе в иных местах охраняются совсем как государственные. Благодаря товарищу Сталину. Из-за депортации одних и принудительного заселения в чужие дома других Кавказ сейчас опаснее минного поля. Застарелые национальные конфликты Москва пытается решить по принципу «как есть». Угадайте, кто против? Все! Ну а кто может что-то требовать у Москвы? Только Чечня.

Она может претендовать на Сунженский и нефтеносный Малгобекский районы Ингушетии. Чеченский парламент не так давно единогласно и в одностороннем порядке вписал эти два района в состав Чечни. Что касается дагестанской границы, то в 44-м году Чечено-Ингушская АССР потеряла Ауховский район, который отошёл к Дагестану. Территорию района перекроили, теперь это в большей части Новолакский район и, по мнению чеченской элиты, Хасавюртовский. Вообще, «дагестанский вопрос» в понимании Чечни – это не только «собирание исконных земель», но и прорыв к Каспию. То есть опять нефть.