[ А на всё про всё – всего 85 бригад ]

 

Эпохальное заявление

На западном стратегическом направлении, – отметил Скоков, – российским войскам могут противодействовать инновационные армии с бесконтактными формами и способами применения новейших сил и средств.

Если мы говорим о востоке, то это может быть многомиллионная армия с традиционными подходами к ведению боевых действий: прямолинейно, с большим сосредоточением живой силы и огневых средств на отдельных направлениях», – сказал Сергей Скоков. «Что касается юга России, то там нам могут противостоять иррегулярные формирования и диверсионно-разведывательные группы, ведущие борьбу с органами федеральной власти методами партизанской войны», – добавил генерал.

Теперь в самый раз выяснить, каким образом наша армия эти угрозы будет отражать. Об этом одновременно со Скоковым рассказал его непосредственный начальник, главнокомандующий Сухопутными войсками РФ генерал армии Владимир Болдырев. Он сообщил, что в подчинённом ему виде вооружённых сил уже сформированы 85 бригад постоянной боевой готовности.

Что это за соединения по типам, уточнено не было, но в «НВО» говорилось об этом в статье «Военная реформа 2009–2012 годов». Это 39 общевойсковых бригад, 21 бригада ракетных войск и артиллерии, 7 бригад армейской ПВО, 12 бригад связи, 2 бригады радиоэлектронной борьбы. Не хватает ещё четырёх соединений, но, видимо, столько у нас будет десантно-штурмовых бригад. И вот теперь очень хочется понять, как можно этими силами отражать три главные угрозы.

Будем исходить из двух допущений. Первое – что даже две из трёх угроз нам не придётся отражать одновременно, они будут на нас обрушиваться только по отдельности. Объективно рассуждая, так оно, скорее всего, и будет. Второе – что все 85 бригад действительно обладают «постоянной боевой готовностью», то есть полностью укомплектованы личным составом, оснащены вооружением и военной техникой. Причём личный состав хорошо обучен и подготовлен, а вооружение и техника полностью исправны. В это допущение поверить гораздо сложнее, чем в первое, но сделать его необходимо, иначе, строго говоря, обсуждать вообще нечего.

 

С этим противником справимся  

Легче всего, видимо, будет справляться со второй угрозой, «южной», с «иррегулярными формированиями и диверсионно-разведывательными группами, ведущими борьбу с органами федеральной власти методами партизанской войны». Впрочем, тут тоже требуется ряд замечаний.

Во-первых, не очень ясно, имеется ли в виду наш собственный Северный Кавказ или Центральная Азия, куда могут прорваться талибы в случае провала западной военной эпопеи в Афганистане, или и то, и другое? На своей территории против иррегулярных формирований обязаны, вообще-то, действовать Внутренние войска МВД РФ. А армия должна помогать им только в том случае, если масштаб вооружённого конфликта оказывается слишком большим.

Москва ожидает новой полномасштабной войны на Северном Кавказе? Неисключено, ибо, судя по тому, что происходит в Дагестане и Ингушетии, такие ожидания небеспочвенны. Если же речь идёт о Центральной Азии, то туда, как и в ходе двух чеченских кампаний, действительно придётся направлять контингенты Вооружённых сил.

В принципе, 85 бригад на такого противника хватить должно, даже с избытком. Правда, нельзя не отметить, что противопартизанская война, причём в горной местности, – вещь в высшей степени специфическая. Для её ведения нужны совершенно особые навыки личного состава и в значительной степени специальная техника. Для неё в первую очередь необходимы горнострелковые бригады (а вот бригады ПВО совершенно ни к чему). У нас их, кажется, сформировано две, что, мягко говоря, мало. Особенно учитывая тот факт, что боеспособность этих соединений неочевидна.

Например, не очень ясно, принимали ли они хоть какое-то участие в прошлогодней войне за Южную Осетию? А ведь это была задача в первую очередь для них. В любом случае, даже если эти две бригады будут обладать исключительно высокой боеспособностью, такого количества подобных соединений категорически недостаточно даже для одного Кавказа. А степень готовности общевойсковых бригад к противопартизанской в горах вызывает огромные сомнения. Хотя, надо отметить, у нашей армии есть огромный опыт (афганско-чеченский) данных войн.

Кроме того, для таких боевых действий критически важна армейская авиация. Увы, уникальное по абсурдности (даже по меркам нашего хронического всеохватного абсурда) решение 2002 года о её передаче в состав ВВС продолжает действовать.

 

Превосходство – абсолютное

С запада у нас «инновационные армии с бесконтактными формами и способами применения новейших сил и средств». То есть, попросту говоря, имеется в виду «агрессивный империалистический блок» НАТО.

У США в сухопутных войсках насчитывается 10 дивизий и 11 бригад, в Национальной гвардии – 8 дивизий и 15 бригад, в морской пехоте – 4 дивизии. У остальных 27 стран – членов НАТО – в регулярных и резервных компонентах вооруженных сил – 24 дивизии, 254 бригады и множество отдельных полков, батальонов, других частей и подразделений (они дадут эквивалент ещё нескольких десятков бригад). Что касается техники, то в зоне ДОВСЕ (на Европейском континенте) Североатлантический альянс имеет 13 тысяч танков, 25 тысячи боевых бронированных машин, 15,5 тысячи артсистем. Из них США – менее 100 танков, 600 ББМ, 200 орудий.

Следовательно, сегодня американских войск в Европе почти нет (всего в Вооружённых силах США – 8 тысяч танков, почти 32 тысячи ББМ, не менее 8 тысяч артсистем). Но им ничего не стоит туда прибыть. А также начать воздействовать на Россию ещё и с востока. Гигантские флоты США и других стран НАТО могут наносить удары почти по любой точке нашего побережья, поскольку российский ВМФ сегодня несопоставим с ними в принципе. То же самое относится и к ВВС.

Вот почему говорить о том, что Сухопутные войска РФ способны всему этому противостоять, может только человек, не имеющий вообще никакого представления о современных вооружённых силах. Например, очень интересно, как семь бригад ПВО будут прикрывать все остальные соединения Российской армии в условиях абсолютного превосходства ВВС НАТО в воздухе? При такой ПВО (точнее, при её отсутствии) танковые и мотострелковые бригады будут уничтожены ещё до того, как войдут в прямое соприкосновение с войсками противника. Ко всему этому колоссальному неравенству добавляется проблема мобильности. Увы, как показали только что закончившиеся российско-белорусские учения «Запад-2009», с мобильностью у нас «есть проблемы». Переброска одной-единственной бригады из Московской области в Белоруссию заняла пять суток. А ведь расстояние было совсем небольшим (меньше 1000 км), коммуникации в западной части России и в Белоруссии, по отечественным меркам, развиты отлично. Если же речь идёт об азиатской части РФ, то здесь фактор мобильности имеет вообще определяющее значение. Собственно, там мы проиграем на одном этом факторе. Тем более что на востоке российским войскам противостоит «многомиллионная армия с традиционными подходами к ведению боевых действий: прямолинейно, с большим сосредоточением живой силы и огневых средств на отдельных направлениях». О том, что речь идёт о Народно-освободительной армии Китая, думаю, понятно. Только в Шэньянском и Пекинском военных округах НОАК, непосредственно граничащих с Россией на Дальнем Востоке и в Забайкалье, сосредоточено 22 дивизии (4 танковые, 6 механизированных, 6 мотопехотных, 3 воздушно-десантные, 3 артиллерийские) и 38 бригад (6 танковых, 12 мотопехотных, 1 пехотная, 7 артиллерийских, 1 противотанковая, 11 ПВО). В резерве – 7 пехотных дивизий и 3 дивизии ПВО. Многочисленные отдельные полки (танковые, пехотные, артиллерийские, вертолетные, РЭБ) опустим. Это только два из семи военных округов Китая, но они уже сильнее всех Сухопутных войск РФ.

А есть ещё Ланьчжоуский ВО, ориентированный на Центральную Азию и Западную Сибирь, и Цзиннаньский ВО, резервно-экспериментальный, они в сумме дают ещё почти столько же соединений. Не забудем также и о трёх южных военных округах. И – заодно – о гигантском военнообученном резерве (около 40 млн человек). Только танков у НОАК не менее 8 тысяч, причём большинство из них по качеству уже вполне сопоставимо с нашими танками.

При этом речь идёт о сравнении со всеми Сухопутными войсками РФ. А ведь в реальности в Забайкалье и на Дальнем Востоке находится не более четверти от них. НОАК просто раздавит эту группировку силами лишь двух своих приграничных округов. Для переброски же подкреплений с запада у нас есть одна-единственная коммуникация – Транссиб. Его полная длина (от Ярославского вокзала Москвы до вокзала Владивостока) – 9288 км. И перевозка по нему всего одной бригады в идеальных условиях, судя по опыту учений «Запад-2009», займёт… 2,5 месяца!

Собственно, комментарии уже излишни. Поскольку в условиях реальной войны с Поднебесной переброска вряд ли даже начнётся, ибо она окажется невозможной в принципе. Количество китайцев на территории РФ сегодня, по самым наискромнейшим подсчётам, составляет не менее 500 тысяч человек. Представляется, что среди них найдётся несколько десятков обученных диверсиям на железных дорогах спецназовцев. И уже в Западной Сибири полотно Транссиба может быть подорвано сразу во многих местах.

Таким образом, наши постреформенные Сухопутные войска «идеально бессмысленны». Для отражения «южной» угрозы они формально сверхизбыточны, но – вдобавок – с точки зрения наличия специализированных частей – недостаточны. Против «западной» и «восточной» угроз они недостаточны настолько, что ими, по сути, можно пренебречь. В итоге приходится констатировать, что содержание СВ в их нынешнем виде – просто бессмысленное разбазаривание бюджетных средств. Есть два варианта строительства Вооружённых сил России.

Первый – сосредоточить большую часть сил и средств государства на развитии средств ядерного сдерживания, официально заявив, что на любую агрессию против себя, даже с использованием только обычных вооружений, Россия ответит массированным ядерным ударом на полное уничтожение противника.

Второй – попытаться всё-таки создать такие Сухопутные войска, которые позволили бы не сразу ставить страну и мир на грань ядерной катастрофы в случае обострения международной ситуации.

Неприемлем третий вариант – сохранение нынешней ситуации. Правда, нет сомнений, что именно он и реализуется.

Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа