Въезд в Гимринский тоннель перекрыт военным грузовиком и краснодарским ОМОНом. Нашей машины нет в списках, телефон не берёт. В конце концов всё утрясается. МВД даёт «добро», командующий контртеррористической операцией, замглавы МВД Дагестана генерал Абдулатипов ждёт в штабе, и мы едем через единственный в мире четырёхкилометровый тоннель просёлочного типа.
10 декабря в Гимрах убили депутата Газимагомеда Гимринского. Газимагомед был очень известным человеком. Крупный, черноволосый, с плотной складкой на бритом затылке, похожей на имя Аллаха, Газимагомед участвовал во всех чеченских войнах. Говорят, когда бывший глава УФСБ по Дагестану уличил Газимагомеда в очередном убийстве, он вызвал его к себе в кабинет: «Ты сделал?» – «Я». – «Но я должен тебя арестовать». – «Попробуй».
Убийца Газимагомеда тоже хорошо известен. Это Ибрагим Гаджидадаев, его ученик и охранник. Он убил Газимагомеда по приговору шариатского суда. Вызвал на разговор, высадил автоматный рожок и постучался к родичам:
– Не думайте ни на кого. Это сделал я. А труп лежит там-то.
Чужой среди своих
Разногласия между Газимагомедом Гимринским и молодыми гимринскими ваххабитами назревали давно. Но он продолжал пользоваться огромным влиянием и у власти, и у боевиков, ибо заслуги дагестанского Азефа перед боевиками были не меньше его заслуг перед ФСБ.
За месяц до убийства Газимагомеда в соседнем Буйнакске похитили племянника главы администрации. Выкуп пошёл, говорят, на джихад, но при разделе выкупа Газимагомед ошибся в свою пользу. А затем Москва выделила 3,5 млрд руб. на реконструкцию Гимринского тоннеля. К подрядчику пришёл Гаджидадаев и потребовал долю. А через несколько дней за тем же самым пришёл Газимагомед.
– Ну вы тут разберитесь, кто у вас тут главный по джихаду, – резонно возмутился подрядчик.
Похоже, главным теологическим вопросом, по которому разошлись старшее и младшее поколения ваххабитов, стал вопрос об откате с тоннеля. «Очень легко взять в руки оружие, – сказал как-то покойный Газимагомед. – Я сам его легко в руки взял, а теперь положить не могу».
Зачистка в отместку
– Мы все приехали на соболезнование, – вспоминает Сулайман Уладиев, один из самых достойных дагестанских политиков. – Глава администрации был в шоке. Он говорил, что теперь селу будет очень плохо, только Газимагомед защищал его от неизбежной зачистки. И тут все бросились по машинам. Оказывается, позвонили из ФСБ: «Срочно уезжайте». Все решили, что сейчас начнётся зачистка.
Зачистка началась 15 декабря.
А вообще-то странное это дело – зачищать село, чтобы поймать Гаджидадаева. Трудно представить, чтобы в Москве в Химках кого-то убили, а менты в отместку зачистили все Химки. Это можно представить, только если всё село – на стороне того, кого ловят.
– 80 % жителей села одобряют операцию, – говорит мне Абдулатипов. Замглавы МВД, сопровождаемый двумя автоматчиками, идёт на пятничную молитву в мечеть, а я остаюсь на улице. Меня сразу окружают гимринцы. Степень их довольства КТО обратно пропорциональна квадрату расстояния, отделяющего их от командующего КТО.
Когда мужчины возвращаются с урузмана, мы идём поговорить в один из домов. Тут, впрочем, случается маленькая неловкость – в дом заходит командующий КТО. Видимо, он так беспокоится за нашу безопасность, что не может оставить нас одних во враждебном ваххабитском окружении.
Гимринцам неудобно выставить такого почётного гостя, и мы все вместе садимся за стол: глава администрации села, члены джамаата, командующий КТО и Магомед Сулейманов.
Магомед Сулейманов – это тот человек, про которого объявлено, что он сдался в ходе операции. Правда, переговоры об амнистии Сулейманова шли давно, и вёл их как раз покойник Газимагомед.
Дело в том, что Магомед Сулейманов – не боевик, а уважаемый алим и спокойный человек. В лесу он оказался из-за досадной глупости. Ему позвонил какой-то Аббас из Миатли, назвался братом по вере и попросил спрятать его от ментов. А когда учёные приехали за братом по вере на тот конец Гимринского тоннеля, он сказал, что помощи не надо, отдал им два автомата и убежал. Стало ясно, что это не брат по вере, а провокатор, да было поздно.
В итоге наши безобидные учёные сумели уйти, отстреливаясь, из наглухо блокированного тоннеля через вентиляционные шахты, а МВД блокировало всё село. Учёные ушли в лес, чтобы село не пострадало; и всё село сидело на площади, а над горами кружили вертолёты и рвались кассетные бомбы. А Сулейманов и его люди стояли в лесу под обстрелом и читали дуа.
Второе достижение спецоперации – сдача Бамматхана Шейхова, одного из самых уважаемых лидеров подполья.
– А как получилось, что Шейхов сдался живым? – спрашиваю я Сулейманова.
И получаю поразительный ответ:
– Он сдался на тех же условиях, что и я.
Просто Сулейманов вышел сразу, а Шейхов прятался.
– Министр сам позвонил ему. Сказал, что подтвержает все условия сдачи, – говорит Магомед. – Я сказал Бамматхану, что если он не сдастся, люди вокруг пострадают и условия нашей сдачи тоже будут нарушены. «Я тебе верю, – сказал Бамматхан. – Что противоречит шариату, ты бы мне не сказал. А если будет вероломство, то они за это ответят».
– И что, отпустите вы Шейхова? – спрашиваю я генерала Абдулатипова.
– Слово есть слово, – говорит тот. – Только вот, конечно, про Магомеда я никогда не слышал, чтобы были кассеты, где он призывает убивать ментов. А у Бамматхана такие кассеты есть.
– Вы посмотрите, что это за село! – говорит генерал. – Здесь милиционер за руку здоровается с ребёнком, а ребёнок берёт потом и вытирает руку о землю, как после собаки.
– И вы собираетесь это исправить БТРами? – интересуюсь я.
В день, когда мы приезжаем в Гимры, в лесу около Буйнакска убивают шестерых боевиков. Это – группа Абдул-Вахида Заракаева, одна из трёх групп, которые покушались на начальника Буйнакского РОВД Арипа Алиева.
Говорят, что многих из покушавшихся Арипу сдал как раз Газимагомед Гимринский. Говорят, что Арип, чьё мужество может сравниться только с его жёсткостью, не всегда проводил по результатам этих доносов спецоперации. Один раз он получил адрес, взял с собой приятеля да и застрелил бывших там боевиков. Говорят, что когда отец одного из убитых объявил Арипу кровную месть, Арип вызвал его да и показал кассету, на которой покойник сулился убить Арипа. Отец претензии снял.
Когда мы заезжаем к Райхан, жене Бамматхана Шейхова, она как раз собирается на соболезнование к семьям погибших. Буйнакские менты считают именно Райханорганизатором «Буйнакского джамаата». «Муж у неё в тюрьме, сын в могиле, а во всём виновата она», – говорят в РОВД.
Райхан держится другого мнения. Организатором «Буйнакского джамаата» она считает буйнакских ментов.
– Райхан, но ведь вы не только молитесь. Никого в Дагестане не хватают за то, что он просто молится.
– Я имею право, чтобы у меня дома был шариат. Когда менты дом обыскивали, я им так и сказала: «Я хочу, чтобы у меня дома был шариат». А он мне фигу под нос суёт и говорит: «Вот тебе шариат. Госдума – наш шариат».
Кто заказал министра?
Я заезжаю в МВД к одиннадцати вечера. Глава МВД Адильгерей Магомедтагиров до сих пор на работе. Он вообще на работе с шести и до полуночи.
7 февраля прошлого года он как раз вернулся с работы и вдевал ноги в домашние тапочки, когда ему сообщили об убийстве капитана милиции Максуда Магомедова – сына его ближайшего друга. Адильгерей вынул ноги из тапочек, вдел в сапоги и пошёл на место убийства пешком. По дороге его подвёз родич. А машина Адильгерея поехала отдельно.
Он как раз осматривал двор, когда услышал сильный взрыв. «А это, наверное, моя машина», – заметил министр. Боевики убили Магомедова как приманку, они знали, что министр всегда приезжает на место происшествия.
Это было уже второе покушение на Адильгерея. За полгода до этого для приманки взорвали прокурора Буйнакска. Адильгерей поехал в Буйнакск, попал в засаду и отстреливался, лёжа у колеса. Место для засады было выбрано очень удачно; связи не было – и отстреливаться пришлось долго.
Я благодарю министра за то, что нас пропустили в село, и спрашиваю: почему милиция ищет убийц Газимагомеда, но не трогала самого Газимагомеда?
– Почему вы не посадили его за похищение Баталова?
– Этот вопрос задайте Баталову. Почему он не написал заявления. Мы тут сутками не спали, а он даже заявления не написал! – отвечает министр.
– Чтобы взять боевиков, вы обложили всё село. Почему нельзя было арестовать их, скажем, при попытке вымогать деньги за Гимринский тоннель?
– Вот здесь у меня был человек, с которого вымогали деньги, – говорит Адильгерей. – Мы говорим: «Напиши заявление». А он убежал.
Я спрашиваю о том, почему милиция достаёт ваххабитов.
– Мы не возражаем, когда они молятся. Ради бога, пусть хоть кувыркаются, когда молятся. Не с автоматом же они молятся!
– Адильгерей Магомедович, но вы их бьёте раньше, чем они берут автомат!
– За то, что молились, ни один человек не пострадал.
– А Надыр Магомедов? – говорю я.
– Да вы почитайте заключение о смерти! Человек от сердца умер.
– Адильгерей Магомедович, Шейхова таскали в РОВД раньше, чем он убежал в горы. Если он уже тогда был преступник, почему его не посадили, если он был не виноват, почему его доставали?
– Мы имеем право проверять информацию о его контактах с Раппани Халиловым*.
– Вы так будете проверять, что и буддист озвереет.
– Вы за них переживаете, – взрывается Адильгерей, – почему вы за Гоноду не переживаете?
– А кто был в Гоноде?
– Гаджидадаев. Шамиль Магомедов. Абдулла Магомедалиев. Ещё пятеро, которых я знаю, но вам не назову.
– А кто устраивал покушения на вас?
– Гаджидадаев.
– Это была его инициатива или он выполнял заказ?
– Это был заказ.
– В Дагестане есть только один человек, который может заказать главу МВД, – говорю я и, улыбаясь, жду, пока Адильгерей назовёт имя.
Глава МВД молчит.
Горцы против горцев
Маленький момент: в штабе, уезжая из села, я спросила о срубленных деревьях. Тут же выскочил федерал в очках, завертелся, замахал руками:
– Все вопросы ко мне! Вы кто такая? Где деревья? Ничего мы не срубили!
– Да, рубили. Было, – ответил через минуту замглавы МВД Дагестана.
И это – важный момент. На Кавказе с горцами должны бороться только горцы. Каковы бы ни были недостатки дагестанских ментов, они – свои на этой земле. Лучших из них можно упрекнуть в чём угодно: в зверствах на допросах, в крышевании бизнеса, и вся республика судачит, как племянники Адильгерея добывают нефть прямо из трубы, – но они кость от кости этих гор, и они не трусы. Как и их враги.
Я не склонна преуменьшать опасность религиозного экстремизма. Это неправда, что ваххабиты – это те, кто молится по-другому. Ваххабит – это тот, кто считает, что на Кавказе идёт оборонительный джихад. Это тот, кто хочет построить на Кавказе то же, что талибы – в Афганистане; и тем наивным правозащитникам, которые не понимают, в чём претензии власти к радикальному исламу, стоит сходить хотя бы на сайт «Кавказцентр» и обнаружить, что для моджахедов, воюющих за имарат Кавказ, демократия и права человека – это такой же «ширк», язычество, как и адаты кавказских гор.
Более того, если в Россию когда-нибудь вернётся демократия, ваххабизм на Кавказе станет гораздо сильнее, потому что демократия – инструмент, не годный против радикального ислама.
Важно не количество террористов. Важно отношение к ним народа. При демократии террористов может быть больше, но сочувствия им будет меньше. Сейчас власть, которая ворует и убивает, может до посинения называть тех, кто стреляет в ментов, бандитами, – всё равно половина Дагестана будет считать их героями.
Операция в Гимрах – и это важно – проведена с максимальной корректностью. Ну, украли хурму. Ну, сожрали мясо. Это вам не расстрелы в чеченских Новых Атагах.
Ну и что? Что, гимринцы полюбили тех, кто съел мясо и спилил абрикосы? Блокируйте на три месяца село хоть в Рязани – и там будут в бешенстве.
Понятно, кого власть ищет в селе. Она ищет Ибрагима Гаджидадаева, который покушался на главу МВД. Но как объяснить, что виноватым в этих покушениях оказалось всё село и что при этом глава МВД даже не осмеливается назвать имя того, кто заказал Гаджидадаеву убийство?
* Покойный глава дагестанского подполья
Дагестан, Гимры
«Новая газета»
23 марта 2008
Номер газеты
- 1 просмотр