В развернувшихся боевых операциях по подавлению антисоветского восстания 1920-1921 гг. новой главной ударной силой явилась 32-я стрелковая дивизия 11-й армии под начальством Александра Тодорского, переброшенная в Дагестан из Баку 3 ноября 1920 г. «Дивизия состояла из конной бригады с конно-горной батареей, 282 и 285 стрелковых полков. Эти силы были сходу двинуты в горы на борьбу против повстанческой армии Гоцинского» [Кашкаев Б.О. Красная армия в Дагестане. Махачкала, 1964 г., стр. 158].
Война или грабёж?По данным разведки полевого штаба дивизии, повстанцев к этому времени насчитывалось около 10 тысяч штыков и сабель при невыясненном количестве пулемётов и 4 орудиях. В Темир-Хан-Шуринском районе восставшие занимали аул Гимры, в Аракани находилось около 600 штыков и 100 сабель при 2 орудиях и 2 пулемётах, в районе Чалда–Могох–Гоцо (Гергебильский р-н – прим. ред.) располагался отряд в 500 штыков и 200 сабель при 2 пулемётах, в местности Буцра–Шахада (Хунзахский р-н – прим. ред.) – около 100 штыков. В районе Аваро-Кахетинской дороги действовал отряд в 400 штыков и 300 сабель под командой полковника Омара Пиралова, а в районе Тлях–Гонок (сёла Чарода и Гунух Чародинского района – прим. ред.) находились 200 штыков и сабель под предводительством Ибрагима-Хаджи Кучрабского. Нажмутдин Гоцинский вместе с Кайтмазом Алихановым занимали аулы Обода и Тануси, имея 1000 штыков при 2 пулемётах и 1 орудии.
В целях поддержки борьбы с повстанцами в Дагестане со стороны Чечни, 9 ноября из г. Грозного в укрепление Ведено для наступления на аул Ботлих был послан 1-й Стрелковый Образцовый Революционной Дисциплины полк из состава Кавказской трудовой армии. Простояв в Ведено несколько дней и оставив там около 100 частью больных, частью босых красноармейцев, полк двинулся на Ботлих, куда вступил без боя 16 ноября. Через день две роты и часть пулемётной команды под командой комиссара полка Аузена выступили в аул Муни с задачей отбить у повстанцев два орудия. После короткой перестрелки Муни был занят, но повстанцы с орудиями отступили в сторону аула Орта-Коло.
В ауле красноармейцы вели себя как победители: были взяты заложники, у многих горцев изъято оружие, на жителей Муни была наложена контрибуция продовольствием и фуражом. Распоясавшиеся воины «Образцового» полка насильно реквизировали съестные продукты и предметы домашней утвари, вызвав к себе враждебное отношение сельчан.
Разумеется, подобные характеристики красноармейцев советские исследователи в своё время не освещали в силу довлеющей идеологии, но факты из архивных материалов свидетельствуют и о другой стороне борцов за большевистскую власть. Так, например, в докладе представителя Дагестанского областного бюро в Кавбюро ЦК в сентябре 1920 года говорится об «общей расхлябанности, отразившейся на отрядах особого назначения, которые сформированы в 3-х городах, но занятия которых идут очень вяло!» [РГАСПИ, ф. 64, 129, л. 29].
Из рапорта председателя военной комиссии в Дагестане начальнику штаба 11 армии за №64 от 16 сентября 1920 г. становится известно, что «при инспектировании частей сводной дагестанской бригады был обнаружен большой процент дезертирства среди красноармейцев: в 1-м дагестанском стрелковом полку 14% (144 человека), во 2-м – 60% (336 человек) [РГАСПИ, ф. 64, оп. 1, д. 18, л. 10723].
Таких примеров немало, и данный эпизод в ауле Муни с «образцовыми» красноармейцами является одним из них. «Вслед за тем отряд в составе 250 штыков при 3 пулемётах выступил в аул Орта-Коло с целью захвата этих же двух орудий. Отряд этот, рассеяв противника, занял аул Орта-Коло и тотчас же приступил к обыску оружия. Должного по обстановке охранения отрядом выставлено не было, вследствие чего противник неожиданно оказался в тылу отряда и при поддержке населения аула Муни отрезал пути к отступлению на Ботлих. Отряд не смог выбиться и полностью был истреблён. Высланная из Ботлиха поддержка в составе одной роты без успеха возвратилась» [Тодорский А. Красная армия в горах. Действия в Дагестане. М., 1925 г., стр. 93].
Ботлихская осадаГибель отряда угнетающе подействовала на оставшуюся часть полка в Ботлихе, и повстанцы, воспользовавшись временным замешательством, перешли в наступление и ночью окружили крепость. В дальнейшем оставшиеся в живых красноармейцы утверждали, что повстанцы представляли собой довольно организованную регулярную часть с пулемётами и орудиями. Понимая своё почти безвыходное положение, осаждённые принимали меры к своему спасению. Командному составу полка удалось убедить нескольких местных жителей отправиться в штаб повстанцев с сообщением о том, что гарнизон прекращает сопротивление и, оставляя казённое имущество, но с оружием покинет пределы Дагестана. Руководивший действиями повстанцев полковник Магомед Джафаров отклонил просьбу, отметив, что оружие необходимо сдать, а красноармейцы под охраной будут выведены за пределы военных действий, и гарантировал их безопасность. С таким ответом делегаты вернулись в крепость.
Ночью в крепости был собран совет из командного состава обсудить создавшееся положение. На следующее утро помощник командира полка Ленорский и ещё один офицер отправились к повстанцам, высказали Джафарову своё согласие сдать крепость и в сопровождении десяти горцев под командой полковника Джамалуддина Шамилёва вернулись в крепость. В присутствии этой делегации состоялось построение полка, которому было предложено сдать оружие, а красноармейцам гарантировались жизнь и возвращение в Россию. Некоторые высказывались против этого предложения, но под влиянием речи командира полка Фурмана было решено согласиться. К этому времени в крепость вступили полковник М.Джафаров, шейх Серажуддин Хаджи, Дарбиш Мухаммад-Хаджи и основные силы повстанцев. «…Красноармейцев собрали в одно помещение, где солдаты противника их даже оберегали от насилий врывавшихся других солдат, но потом крепость была наводнена силами противника, вновь пришедшие ворвались в здание, где были красноармейцы, опрокинув охрану, начали срывать одежду и бельё, стрелять в упор и резать. Некоторой части красноармейцев удалось буквально голыми уйти из этой бойни» [РОГА, ф. 156, оп. 1, д. 43, л. 124-125].
Ненависть к осаждённым в крепости была настолько сильной, что толпу, спровоцированную призывом некоторых радикально настроенных горцев, уже никто не мог остановить. По свидетельству современника, «главная масса бандитов грабила и расстреливала красноармейцев, не слушая своих руководителей» [Материалы по делу бывшего полковника Парзулаева. 1921 // РФ ИИАЭ ДНЦ, ф. 2, оп. 1, д. 46/9390, л. 4.].
В Ботлихе находилось не менее 600-700 красноармейцев при 9 пулемётах, с запасом патрон у каждого бойца в среднем от 50 до 60, до 11000 штук полкового запаса и до 50 набитых пулемётных лент [Тодорский А. Ук. соч., стр. 95]. Всё трофейное оружие было использовано на вооружение новых отрядов, патроны, в которых повстанцы ощущали нужду, были получены ими как раз вовремя.
Искажение фактовАнализируя события, происходившие в ботлихской крепости, необходимо отметить то «возвышенное» преподнесение фактов советскими исследователями. Например, Магомед Кичев так описывает «героическую» гибель полка: «…16 ноября 1920 г. 1-й Образцовый Революционной Дисциплины Стрелковый полк без боя занял сел. Ботлих. 18-го же ноября подразделения Революционного полка смелой атакой заняли сел. Муни, а затем, преследуя отступающего врага, освободили сел. Орта-Коло. Но бандам, стянувшим в район Муни– Орта-Коло значительные силы, удалось окружить Революционный полк. В этой неравной борьбе часть отряда была перебита, а оставшиеся в живых бойцы пробили себе путь к Ботлиху. На поле боя смертью храбрых погиб комиссар полка Аузен» [Кичев М. Разгром антисоветского мятежа в Дагестане в 1920-1921 гг. // Учёные записки ИИЯЛ Даг. филиала АН. Махачкала, 1957 г., т. 3., стр.36].
По всей видимости, автор статьи проштудировал не один десяток архивных документов в процессе своей работы над данной темой, но как видно из вышесказанного, преподнёс событие в угоду идеологии, довлеющей практически и теоретически над историографией того времени.
Из более прозаического отчёта политического отдела Кавказской Трудовой армии о гибели этого полка в крепости Ботлих [РОГА, ф. 156, оп. 1, д. 43, л. 124-125] и воспоминаний командующего Дагестанской группой войск Александра Тодорского [Тодорский. Ук. соч., стр. 93] узнаём, что красноармейцы в занятом ими селении Муни, да, наверное, и не только там, занимались грабежами, и своим недостойным поведением восстановили против себя местное население. В подобных исследованиях «смертью храбрых» погибали, как правило, комиссары и красноармейцы. Их противники, не принявшие новой власти, характеризуются в основном как «озверелые бандиты». Тем самым подобные историки давали исчерпывающее объ- яснение историческим фактам в своих исследованиях, претендуя на научную монополию.
По мнению Григория Руденского – бывшего коменданта хунзахской крепости, «ошибка командования полка заключалась в том, что после занятия Ботлиха оно, не приняв надлежащих мер к закреплению своих позиций, послало разведку в целый ряд аулов, в том числе в Муни и Орта-Коло, и этим самым распылило свои силы» [РФ ИИАЭ, ф. 3. оп. 1. д. 219/2737, л. 21]. Таким образом непродуманные нечёткие действия, отсутствие должной дисциплины в полку, незнание специфики жизни горского уклада привели к почти полному истреблению полка, что неблагоприятно отразилось на общем ходе операций красноармейских частей в Дагестане. Гуниб и Хунзах вновь оказались осаждёнными повстанцами. ]§[
- 1 просмотр