Помимо официальной программы KazaSummit-2018, была организована масштабная выставка Russia Halal Expo, где были представлены десятки крупных и средних производителей халяльной продукции из множества регионов России. После обхода и ознакомления с выставкой мы побеседовали с руководителем Международного Центра стандартизации и сертификации «Халяль» Айдаром Газизовым и Али Сулеймановым – потомственным производителем татарской конской халяльной колбасы и традиционным участником халяльных выставок и экспозиций.
Айдар Газизов: «Около пяти лет мы отгружаем российскую продукцию халяль за рубеж. Это свершившийся факт, многие российские компании успешно работают, есть люди, которые десятками тысяч тонн отгружают продукцию халяль за рубеж. В первую очередь это касается мяса птицы. Есть несколько организаций, которые ведут многогранную, многопрофильную работу по решению задач, связанных с экспортом. Это и российский экспортный центр, это наши коллеги из компании КПНГ, наш международный центр «Халяль», который имеет аккредитацию и в ESMA (Управление стандартизации и метрологии ОАЭ), и в GAC (в прошлом году, в ноябре, получили в королевстве Саудовская Аравия). И дальше мы также планируем осваивать рынки. Это ЮВА – Малайзия, Индонезия – ещё 230 млн мусульман. В феврале у нас была встреча с министром сельского хозяйства в рамках выставки Gul food-2018 в Эмиратах».
– Вы работаете в соответствии с намеченными планами? Или как происходит поиск новых рынков сбыта продукции халяль?
– Родина ставит задачу в 45 млрд долларов буквально через 6 лет. Нужно понимать, что скоро мы будем отгружать и торговать на такую сумму. Это в бюджет нашей страны будет давать денег больше, чем торговля оружием. Сейчас великолепное время для работы в этом направлении, потому что это поставщики и страны, которые десятилетиями работали на этом рынке. Около 50 лет на этом рынке работала Бразилия, но у неё возникли определённые проблемы. Наши коллеги из арабо-мусульманских стран говорят: «Уважаемые россияне и уважаемые продавцы продукции, вы нам интересны. Нам интересно качество (они понимают, что у нас качественный продукт), логистика (более-менее она сейчас работает хорошо у нас) и самое главное – цена (соотношение цена – качество)».
Поэтому я считаю, что сейчас великолепное время для работы по этому направлению. Ещё раз говорю, что есть уже апробированные методы. И от небольших компаний, которые уже думают об экспорте (назовём их компании-малыши), до крупных федеральных структур, где уже есть свои департаменты по ВЭД, есть представительства. Каждому есть место в этой работе.
– А насколько сложно находить и, самое главное, удерживать наработанные рынки сбыта?
– Эта работа очень сложная, но в то же время глаза боятся – руки делают. Всё это отработано, всё это работает, было бы желание. А как это сделать, как помочь – для этого и существует наша организация.
– Вы говорите, что много российских компаний экспортируют свою продукцию в страны ОИС, однако около 50 татарстанских предприятий, которые производят продукцию халяль, из них лишь одно предприятие – это кондитерский комбинат – экспортирует и имеет международную сертификацию. Почему так получается? Что мешает остальным получить эту сертификацию?
– Я недавно был приглашён в министерство сельского хозяйства Татарстана, там меня попросили поделиться опытом, спрашивали, как это работает. В зале было около 20–25 руководителей этих компаний. Но нужно понимать, что в вопросе, связанном с экспортом, есть определённые сложности, и это ещё не крупные предприятия. Многие только говорят, но в практической плоскости ещё ничего не сделано. Многие из них не готовы фактически, у них нет документации. У них есть только некие планы. Но возможности есть, всё отработано, все условия есть, и эти вопросы можно решать.
Приведу маленький пример. Представители компании «Челны-бройлер» на протяжении последних 2–3 лет неоднократно ко мне подходили. Их продукция и так хорошо расходится по внутреннему рынку, но, с другой стороны, сегодня у тебя хорошо на внутреннем рынке, а завтра может быть не очень хорошо. И те компании, с которыми мы работать начинали 10–11 лет назад, они проявляют такую политику. Говорят, не надо класть всё в одно лукошко, нужно диверсифицировать свои активы. Поэтому есть компании, которые работают на внутренний рынок, но не забывают и об экспорте. Даже несмотря на то что внутренний рынок у них хорошо отработан.
Я тоже на сегодня вижу эту закономерность, что татарстанские предприятия не так активно работают. Допустим, показатель работы по экспорту – это участие в одной из крупнейших продовольственных выставок – это Gulfood. Так вот в этом году была третья выставка, на которой Россия была представлена автономной страной. И если в прошлом году Татарстан хоть как-то был представлен, то в этом году ни одного татарстанского предприятия не было. Поэтому, я думаю, есть какие-то трудности, обо всех трудностях я знать не могу. С другой стороны, хочу сказать, что наша организация готова помочь, если будут какие-то обращения. У нашего международного центра есть аккредитация, путь этот пройден, мы успешно помогаем нашим предприятиям реализовывать задачи по экспорту продукции за рубеж. Понятно, что заявленная сегодня цифра в 6 тонн в год чак-чака для одного из ведущих регионов РФ, мягко говоря, маловата.
– С развитием рынка продукции как идёт развитие институтов стандартизации, то есть тех организаций, которые дают сертификаты? Может ли так случиться, что будет своеобразный рейтинг комитетов, который занимается сертификацией продуктов?
– Наша организация проработала 16 лет, с 2002 года, была создана председателем совета муфтиев России и Духовного управления мусульман РФ, муфтием, шейхом Равилем Гайнутдином. Я могу вам дать краткое понимание того, что сейчас происходит по сертифицирующим органам РФ и СНГ (я ещё являюсь председателем евразийского союза «Халяль»). Здесь такая история. Мы работаем в системе добровольной сертификации, то есть ничто не мешает двум уважаемым людям (или неуважаемым, к сожалению) создать некую коммерческую структуру и заниматься сертификацией. У нас сейчас десятки организаций зарегистрированы, и среди них есть те, кто работает добропорядочно, но есть и те, к работе которых у нас есть серьёзные вопросы. Во-первых, надо понимать, что за такой структурой должна быть авторитетная централизованная мусульманская организация. Могу привести в пример наших коллег, представляющих Татарстан. Например, за нашим международным центром стоит Духовное управление мусульман РФ, и прерогатива работы в этом направлении нашей организации дана Равилем Гайнутдином. И за нами Духовное управление мусульман Татарстана. Здесь также благополучно, честно и порядочно работают наши коллеги, представляющие комитет по стандарту «Халяль» при ДУМ РТ в лице руководителя этого комитета Марата Низамова. За нами мусульманская организация, за нами ответственность. В первую очередь мы отвечаем перед Всевышним, потому что даём свидетельство, что данный продукт проверен, что деятельность той или иной организации находится под контролем.
Также есть организации, за которыми нет духовных управлений, многие из них вообще уже созданы как семейный бизнес.
Поэтому нужно понимать, что есть определённые требования к работе этих организаций и есть понимание, что к их работе есть вопросы: многие работают без стандартов, многие выписывают документы, ставят печати, подписи. И поэтому есть ситуации, когда на продукции, которая не может быть халяльной, маркировка «халяль» стоит. Нужно смотреть, от кого работает организация, что за люди в ней находятся. У нас большое количество скандалов, выяснение отношений происходит по этим вопросам.
По сертификации и по работе по экспорту нужно понимать, что это труд достаточно большой, не буду скрывать, это довольно дорогостоящая история. Нужно пройти все аккредитации, принять у себя международных аудиторов. Поэтому на данный момент только наша организация, наш международный центр «Халяль» России имеет международную аккредитацию, других я не знаю.
– Мы часто слышим, что сертификация «Халяль» может звучать уже как непосредственный стандарт качества. И если не будет должного порядка в органах стандартизации, есть ли риск потерять репутацию стандартов «Халяль» как стандартов качества?
– Вот, допустим, возьмём чистую питьевую воду. Она по своей природе уже халяль. Но обращается некий производитель и говорит, что хочет сертифицировать её соответственно стандарту «Халяль». Зачем, говорим, это же дополнительный труд, дополнительные деньги. Хочу, говорит, чтобы был знак, так как я работаю в Поволжье и на Северном Кавказе. И у нас есть понимание, что это становится брендом. Поэтому индустрия растёт, растёт и количество мусульман. За последние годы вырос целый класс потребителей, который ни по национальному, ни по религиозному признаку к нам, мусульманам, к исламу, отношения не имеет, но он видит в нём продукт, где есть дополнительный контроль над производством (поскольку много вопросов, связанных с производством на птицефабриках и мясокомбинатах). Операторы по убою должны быть только практикующими мусульманами, должны поститься и читать намаз, быть примером правоверного мусульманина, и только ему мы доверяем такие серьёзнее вещи как убой. Поэтому обращений много, индустрия растёт, и сама тематика халяль близка к таким понятиям, как экологическая продукция, органик. Поэтому я думаю, что сейчас запущена определённая процедура, процесс, когда у нас и мухи будут отдельно, и котлеты. Халяльные котлеты будут отдельно. И мы сможем навести порядок на этом рынке, когда будут работать порядочные организации с добропорядочными людьми. Когда они будут соответствовать всем высоким критериям. И потребитель халяль, видя этот знак, будет понимать, кто это сертифицировал. И мы не дадим упасть. Тенденции такие есть. Понятие халяль будет дорого и нам, мусульманам, и всем потребителям. Они будут видеть реальный знак качества.
– Вопрос, связанный с доставкой. Вы назвали компании, которые претендуют на этот экспорт, у нас таких много. Страны Северной Африки и Ближнего Востока далеко находятся, и на данный момент главная проблема – транспортная. Как вы считаете, удастся ли её решить? Потому что если пользоваться теми транспортными средствами, которые есть сейчас, продукция будет очень дорогая. Производителю либо нужно снижать себестоимость на неё, либо она там будет неконкурентоспособная. Как можете это прокомментировать?
– На самом деле вопрос стоит в добавленной стоимости. Мы понимаем, что если она больше, то доля затрат на транспортировку и логистику меньше. Этот вопрос важен и для продукции халяль, поскольку она всё же с добавленной стоимостью, продвижением и большим ожиданием. Поэтому как раз та продукция имеет возможность быть менее конкурентоспособной по сравнению с нашей. Да, у нас есть проблемы по логистике, но не соглашусь, что эти регионы далеко находятся. У нас и черноморский регион, у нас есть и выход через Турцию. И у нас есть некоторые преференции через северные хабы – через Петербург. Мы считали в Минсельхозе, просчитывали логистику доставки нашей сельхозпродукции, напитков на эти рынки – на Ближний Восток и Северную Африку. Мы чуть лучше, чем наши конкуренты из Бразилии, Австралии и Канады. Просто они более конкурентоспособны по цене, по себестоимости. У них продукция стоит дешевле. Поэтому они с нами конкурентоспособны. Логистика у нас здесь да, низкоэффективная, много проблемных зон, которые нужно разрешать. Но, тем не менее, это не самая большая проблема. Особенно по высоким переделам. По низким переделам – зерно, кукуруза – да, это наш канал.
– Какими вы видите ближайшие перспективы нашей халяль-индустрии?
– Россия за последние годы по КПД, по приросту производительности, по мясу птицы перебила старые рекорды Бразилии. И есть перспектива в первую очередь по мясу птицы. Но нужно понимать, что в мире происходят определённые процессы, и мы в России – часть глобального мира. На данный момент мясо птицы является самым дешёвым и самым недорогим продуктом белкового содержания. И в этом плане основная перспектива, у нас будет в дальнейшем прирост объёма именно по мясу птицы. Илья правильно говорит, что сейчас кондитерские изделия, опять же маленький успешный пример – татарстанское предприятие БКК (булочно-кондитерский комбинат), хотя опять же там мизер – 6,100 в год. И в этом плане я говорил, что сейчас наш партнёр – это объединённые кондитеры, 21 компания внутри этого холдинга. Они сейчас успешно, я надеюсь, пройдут и получат заключение. Также Брянская мясная компания «Мираторг» уже прошла аккредитацию и начинает запускать такие стабильные, но пока ещё пробные партии по экспорту красного мяса. Но они тоже под серьёзными компаниями, и этот вопрос тоже будет решаться. Мы получили аккредитацию по колбасным изделиям. Колбасные изделия – это совершенно другая история, она более интересная, потому что там налог на прибавленную стоимость. Также большая работа по сетям, и они тоже в этом заинтересованы. И мне кажется, в этом у нас большие перспективы есть.
Дедовские традиции
– Я вместе с сыновьями возродил старые рецепты, и мы продолжили дедовские традиции… С наступлением холодов мы приступаем к изготовлению казылыка – колбасы из вяленой конины. Любая лошадь подходит, но только не рабочая. Я брал 19-летнюю лошадь в горном Алтае. Она не знает, что такое уздечка, траву только самую вкусную ест. Разницы в возрасте нет. А может быть так, что лошади три года, на ней пахали и сеяли – молочная кислота везде – такая не пойдёт, – начал беседу с нами Али Сулейманов, с которым уже встречались на прошлогоднем саммите.
– Вы в прошлом году говорили о каких-то семейных традициях, связанных с выращиванием и забоем. Расскажите, как выращивают и забивают?
– Хоть я и сказал вначале, что любая лошадь на колбасу идёт, это не совсем так. Иногда попадаются настолько умные и обаятельные, просто нож к горлу не поставишь. Такую только обменять или продать. Много случаев бывает таких. Лошадь не как говядина, баранина или оленина. Она физиологически полностью созревает только к 4 годам.
С другой стороны, есть скаковые лошади. У нас тоже есть скаковые чистокровные арабские лошади, в том числе принадлежащие Рамзану Кадырову. Эти лошади для другого дела, для души. Те, которых мы берём на доращивание и выращивание, чтобы сделать колбасу, должны вырасти и физиологически созреть. Только такое мясо сюда идёт. Есть пропорции лошади, шея, лопаточная часть, бедренная часть, есть и нерабочие мышцы. В каждой части содержание аминокислот, белков, микро- и макроэлементов разное. Когда лошадь созревает полностью, эти пропорции достигаю 100 процентов. Если брать масштабно, то Аллах сделал так, чтобы они отовсюду смешались и в каждой жилке.
В этом случае получается хорошее вяление. Образуются свои ферменты, аминокислоты, микро- и макроэлементы, которые в процессе вяленья ферментируются, вялятся. И фишка в чём? Чем дольше вялится, тем она качественнее.
– Вы достаточно успешный в рамках Татарстана предприниматель и известны именно производством халяльной вяленой конской колбасы. В чём ценность и успех этого продукта?
– Этот мясной деликатес сегодня является продуктом, в котором не содержится химических добавок, красителей или стимуляторов вкуса. Основным компонентом является конина, соль, сахарный песок. Правильно выращенная и экологически чисто полученная конина является одним из основных и единственным продуктом, который считается полезным для организма человека. Колбаса из конины содержит минимум холестерина. Это подтверждает и тот факт, что именно у лошади отсутствует желчный пузырь – источник холестерина. К сожалению, в нашей стране конина как полезный продукт недостаточно изучена, и, как следствие, народ плохо информирован о её пользе.
Например, в Европе, в частности во Франции, зная о пользе продуктов из конины, государство бесплатно кормит детей этими продуктами, заботясь о здоровье своей нации.
Очень много интересного можно узнать о пользе этих продуктов, изучив исторические и современные материалы татар и монголов. Например, я вычитал, что в старину, если при родах роженица погибала и кормить грудью было невозможно, то для спасения новорождённого ему давали присасываться к ранее заготовленной продукции из конского загривка, который по составу заменяет грудное молоко матери.
- 12 просмотров