Почему Страшилы? Потому что когда анализируешь нынешнее состояние Дагестана, то сразу вспоминается комедия-триллер «Страшилы» (Frighteners) Питера Джексона и герой книги Лаймена Фрэнка Баума «Волшебник страны Оз».
Как воспринимается Дагестан в России и в других странах мира? Как пугало на краю огромного поля, изрытого воронками взрывов, совершаемых неуловимыми боевиками-призраками. Как некий Страшила, представляющий интерес лишь для ворон-падальщиков, жаждущих любой ценой урвать кусок пожирнее. И эта точка зрения, увы, имеет под собой основания.
Современный Дагестан – это регион без будущего. Однако из всех государственных чиновников об этом говорит только президент РД. Остальные кивают, думая о чём-то своём, близком и более животрепещущем. Экономика Дагестана находится в системном кризисе. Но это вполне устраивает многих руководителей министерств, муниципальных образований, предприятий и организаций. Они выражают интересы элит, не заинтересованных в развитии республики.
Системный кризис
Что есть кризис? Это некое опасное состояние.
А что такое системный кризис? Это когда проще и дешевле сделать или купить новое, чем исправлять то, что находится в состоянии кризиса.
Попробуем подыскать подходящий образ и сравнить Дагестан как социально-экономическую систему с некой технической системой.
Образно: Дагестан – это легковой автомобиль, который уже более 17 лет тащится на прицепе у мощного бензовоза – России. Автомобиль дряхлый, но с наклейками известных фирм. Мотор (промышленность) у него уже давно стал грудой металлолома, рулевой механизм и коробка передач (органы республиканской и местной власти) работают с перебоями. Днище (правоохранительная и судебная системы) насквозь прогнило. Тормоза (образование) слабые, колёса (здравоохранение) кривые и «лысые». Зато перекрашен кузов (конституция, система государственного устройства), сияет обновлённой обивкой салон (торговля и сфера услуг). Старый, но работающий аккумулятор (энергетика) питает магнитолу (СМИ), дворники (ЖКХ) и прикуриватель (газоснабжение). В баре ещё есть вино и коньяк.
Водителю бензовоза жалко бросить этот довесок (отметим, что Дагестан не один «путешествует» подобным образом). Он угощает нас едой, снабжает деньгами на мелкие покупки (позолоченные колпаки для колёс, спутниковые антенны для тормозов, другие нацпроекты). А мы в благодарность одариваем его коньяками и золочёными кинжалами. Жизнь течёт своим чередом. Едем – значит, всё хорошо. Некоторым даже комфортно и иногда приятно «порулить». Увеличили скорость (ВРП) на 17 % – значит, отлично едем, хорошо «рулим», уверенно «жмём на газ». Всё славно «работает»!
На самом деле это лишь иллюзия. Автомобиль не работает. Его можно украшать до бесконечности, но это ничего не изменит. Легче построить новый, чем реанимировать этот.
Непринятые вызовы
Что есть вызовы (challenge)? Это проблема, которая заявила о себе.
Что же представляют собой непринятые вызовы? Покопавшись в своём мобильнике, вы наверняка найдёте эту функцию. И её значение тоже всем хорошо известно: вам хотели сообщить о каких-то проблемах, но не дозвонились. Вы ещё не знаете об этих проблемах, у вас хороший аппетит и прекрасный сон. Но реальные проблемы от этого не исчезают. Просмотрим информацию о непринятых вызовах в «мобиле» нашей республики.
Вызов I. Конкурентоспособность
Вы хотите жить и работать в Дагестане? Вы хотели бы переехать в Москву или страну Евросоюза, работать по специальности и обменять своё жильё на равноценное по площади? Ответьте на эти вопросы и сделайте вывод о конкурентоспособности Дагестана как региона для жизни и бизнеса.
На мой взгляд, конкурентоспособность очень низкая. Поэтому наиболее активная часть дагестанцев предпочитает для жизни и работы другие регионы России. Дагестанская диаспора по разным оценкам составляет 400–600 тыс. человек. А сколько хотело бы уехать? Миллион или два?
Крупные инвесторы стараются без крайней необходимости не размещать в нашей республике свои производства. Ни одна из крупных российских или иностранных компаний за последние 15 лет не открыла в Дагестане ни одного своего производственного предприятия.
Даже процентная ставка по кредитам в Дагестане на 30–60 % выше, чем в других регионах. Настолько же Дагестан проигрывает своим соседям в привлекательности как места для жизни и бизнеса.
Другая сторона этого вызова – конкурентоспособность дагестанских товаров. Производим мы достаточно немного: добавленная стоимость всей обрабатывающей промышленности – всего 5 млрд рублей в год (для сравнения: у торговли более 40 млрд рублей). Про качество мы деликатно промолчим. Но цены! Почему бутылка обычного французского (испанского) вина в европейском супермаркете стоит 47 рублей, а бутылка дагестанского вина той же марки в наших магазинах – 70–110 рублей? Почему в Евросоюзе литр молока в тетропаковской упаковке стоит 12–15 рублей, а у нас – 26–30 рублей? То же самое можно сказать про мясо, виноград, кондитерские изделия и т. д. Про одежду, обувь, электронику можно даже не вспоминать. Всё сделано в Китае.
Получается, что цены на большинство товаров, производимых и реализуемых в республике, уже сегодня выше мировых.
Цены на энергоносители будут доведены до мировых в ближайшие годы. Россия вступила в ВТО. Что произойдёт при открытии российского рынка для товаров иностранного производства? Просто окажется, что себестоимость большинства дагестанских товаров выше цены импортируемых товаров. Вот тогда Дагестан станет регионом-банкротом.
Таким образом, дагестанские товары в подавляющем большинстве неконкурентоспособны.
Вызов II. Желания и возможности
Все хорошо помнят старый тост про «козу и дом, желания и возможности» из знаменитой «Кавказкой пленницы» Леонида Гайдая? В Дагестане мы пытаемся претендовать на роскошный дом, располагая ресурсами лишь на полудохлую козу.
Все мы слышали про постиндустриальное общество и современные технологии. Дагестанцы охотно используют достижения постиндустриального мира (автомобили, компьютерную технику, программное обеспечение, средства связи, бытовые приборы и т. д.).
Вместе с тем республика практически не производит высокотехнологичных товаров. И нет возможности их производить! В регионе прошли процессы деиндустриализации. В Дагестане уже давно нет промышленности. Есть отдельные предприятия, но в конкурентной системе большинство из них обречены стать банкротами.
Дагестан остаётся аграрно-сырьевым регионом с отсталым хозяйством и низкой культурой производства.
И мы почему-то гордимся тем, что являемся аграрным регионом. С пеной у рта говорим о новых высотах дагестанского сельского хозяйства, вкладываем туда миллиарды государственных денег. И не задаём одного простого вопроса: зачем развивать отрасль, которая производит неконкурентоспособные товары и платит в бюджет лишь 0,6 % от произведённой добавленной стоимости (для сравнения: нефтянка – 63 %, энергетика – 23 %, обрабатывающая промышленность – 17 %, банки – 29 %)?
Нет логики. Традиция. Или инерция?
Призрачные угрозы
Угроза – это возможная опасность. Почему угрозы призрачные? Потому что на них практически никто не обращает внимания. Угроза – штука тихая, подкрадывается незаметно, бьёт наповал. Задача любого управления состоит в том, чтобы нейтрализовать опасности и использовать возможности.
Угроза несварения
С 2001 года, а ещё точнее – с того момента, как председатель Госсовета устроил разнос Статуправлению за плохие темпы роста, экономическая динамика у нас стала просто удивительно хорошей. Правда, погрешность подсчётов достигает 40 % (досчёты малого бизнеса и теневой экономики). Но кто обращает внимание на такие мелочи? Мы растём! А за счёт чего?
Расчёты показывают, что за последние 15 лет основой позитивной динамики ВРП Дагестана (более 82 % изменения ВРП) являлись лишь два ключевых фактора: дотации федерального центра и денежные доходы населения. Оба эти фактора являются внешними. Развитие республики полностью зависит от внешних факторов. Влияние внутренних факторов (в том числе инвестиций) незначительно.
Расчёты показывают, что за последние 15 лет основой позитивной динамики ВРП Дагестана (более 82 % изменения ВРП) являлись лишь два ключевых фактора: дотации федерального центра и денежные доходы населения. Оба эти фактора являются внешними. Развитие республики полностью зависит от внешних факторов. Влияние внутренних факторов (в том числе инвестиций) незначительно.
В Дагестане сформировалась структура экономики «паразитического типа», нацеленная не на производство новой стоимости, а на потребление уже созданной. Дополнительные инвестиции не дают ожидаемого роста производства, а лишь увеличивают потребление.
Дагестан – это огромный желудок. В него идут субсидии, дотации, пособия, он их переваривает, растит живот. Живот уже составляет 80 % тела. Некоторые экономисты и чиновники рассказывают нам про этого монстра и приговаривают: «красавец»! И большинство дагестанцев с этим соглашается. Почему?
Потому что в дагестанском обществе изменились ценностные установки. В нём всё больше доминируют иждивенческие настроения. Многие предпочитают не работать, а жить на пособия от государства или на доходы от коррупции и хищений. В бизнесе усиливаются предпочтения не заниматься производством или даже торговлей, а жить на доходы от сдачи в аренду земель, производственных и торговых площадей.
Иждивенчество усиливает процессы деиндустриализации, деградации кадрового и профессионального потенциала, ведёт к укреплению паразитической структуры экономики, а также к нарушению социальной справедливости.
Не ослабевает зависимость республики от федерального центра: около 80 % расходов дагестанского бюджета и более 75 % всех социальных выплат (пенсии, пособия, стипендии) дотируются из федерального бюджета и внебюджетных фондов.
Чрезвычайно высокий уровень дотационности дагестанских бюджетов всех уровней привёл к деформации экономической политики, которая нацелена не на людей и качество их жизни, а на «выбивание» новых финансовых ресурсов. Из-за этого реальные стимулы к развитию республики крайне слабые.
Большинство товаров, потребляемых в республике, производится в других странах или в других регионах России. Дагестан не в состоянии обеспечить внутренние потребности продукцией собственного производства. Не происходит эквивалентного обмена импортируемой продукции и за счёт экспорта.
Дагестан является регионом-иждивенцем.
Угроза «лап» и теней
Мы настолько привыкли к коррупции, теневой экономике, «конвертным» зарплатам, что просто не представляем себе иной системы.
Есть ли эти явления в других регионах России? Несомненно. Но не в таких масштабах. В Дагестане уже давно количественные изменения перешли в качественные.
Коррупционные отношения в республике практически вытеснили правовые. За деньги можно почти всё. Существует неофициальная система тарифов на коррупционные услуги. Более того, можно говорить о существовании в Дагестане коррупционной экономики как стабильной системы, основанной на злоупотреблении служебным положением со стороны должностных лиц. И как любая система, она будет бороться за своё существование. И цель здесь оправдывает любые средства.
Мы должны открыто признать, что коррупция в Дагестане носит не разовый характер, а представляет собой сложившуюся систему отношений – рынок коррупционных услуг. Посадив сто или тысячу взяточников, мы не решим проблему. Их место займут тысячи и десятки тысяч новых. Это как с Лернейской гидрой: срубишь одну голову – на этом же месте вырастают две.
В Дагестане значительная часть продукции создаётся в теневом секторе экономики. Теневая экономика является материальной основой для существования многих антиобщественных явлений (преступность, коррупция, социальный антагонизм и т. д.). Теневой бизнес «крышуют» влиятельные чиновники. Из-за теневой экономики бюджет ежегодно недополучает более 12 млрд рублей. Теневые доходы служат источником существования многих дагестанских семей. С этим нужно что-то делать. Но топорные методы здесь не годятся. Нужно создавать условия для легализации теневого сектора. И в первую очередь – менять налоговую политику.
Угроза закрытых окон
Почему в Дагестане тяжело делать бизнес? Потому что в большинстве сфер бизнеса невозможно начать своё дело без ресурса власти или без высоких издержек на преодоление административных барьеров. Много говорится о принципе «одного окна», но эти окна открыты не для всех. Барьеры на пути бизнеса остаются очень высокими. Их нужно снять.
Другая проблема состоит в том, что дагестанский бизнес не готов к внешним инвестициям, он непрозрачен и не может гарантировать интересы собственников.
Абсолютное большинство дагестанских предприятий старается не раскрывать информацию о себе и о своей деятельности, в том числе информацию, предоставляемую в государственные органы для открытого распространения (например, отчёты об эмиссии ценных бумаг). Предприятия делают коммерческую тайну из того, что опубликовано в газетах и размещено в сети интернет. Логики в этом нет. Просто инерция мышления. Но пока она существует, разговоры про внешние инвестиции и дагестанский рынок ценных бумаг останутся лишь разговорами.
Угроза «ленивцев»
Посмотрите, как мы живём? Лучше посмотрите, как мы работаем?
Недавно попались на глаза отчёты одного из дагестанских предприятий, получивших государственную поддержку. Занято на нём более 600 человек. Объём производства на одного работника менее 14 тысяч рублей в год. Зачем нужно поддерживать такие рабочие места?
Производительность труда на большинстве дагестанских предприятий в десятки раз ниже европейского уровня. Почему? Причин много. Это и теневое производство, и низкая квалификация работников, и изношенность основных фондов, и устаревшие технологии, и низкая культура производства. Производительность, урожайность и продуктивность в сельском хозяйстве примерно в три раза ниже среднероссийских и в пять-семь раз – среднеевропейских показателей. При этом потреблять мы хотим как немцы или французы.
Крайне низкий уровень производительности труда в промышленности, урожайности и продуктивности в сельском хозяйстве не позволяет обеспечить населению республики высокий уровень доходов за счёт экономических источников. Нужно либо лучше работать, либо меньше потреблять. Темпы роста заработной платы в отраслях материального производства будут заметно уступать государственному сектору и росту социальных выплат. Это усилит иждивенческие настроения в обществе. Зачем работать, если пособие больше зарплаты? Также увеличивается социальное расслоение общества.
Угроза радикалов
В Дагестане наблюдается снижение кредита общественного доверия к власти. Коррумпированность всех сфер жизни, власть хищной бюрократии, паразитическая, неэффективная экономика, национально-клановая и регионально-«тухумная» система государственного управления, милицейский произвол, недемократичные выборы и многое другое усиливают недовольство властью, неверие общества в перемены.
Общество готово поддержать более радикальные силы, которые пообещают быстро решить наиболее острые проблемы. И тем самым породить череду ещё более острых проблем.
Крах реформ может иметь самые разные последствия. Первая угроза лежит в сфере геополитической стабильности. Восприятие Дагестана как «региона без будущего» может подтолкнуть к решению создать на территории республики «очаги нестабильности» вместо «успешно замирённой» Чеченской Республики. Тогда сегодняшний системный кризис мы будем вспоминать как «золотой век», прекрасное мирное время.
Другой путь несёт в себе угрозу суверенитету и территориальной целостности Дагестана. Существующая в России тенденция на укрупнение регионов обосновывается, прежде всего, их экономической отсталостью. Консервация экономической отсталости сегодня – это угроза исчезновения Дагестана с политической карты России завтра. Вполне допустимы сценарии объединения Дагестана, например, со Ставропольским краем и Калмыкией в единый субъект федерации.
Есть и более мягкий вариант этой угрозы: введение для Дагестана внешнего финансового управления. Об этом часто говорит постпред президента РФ в ЮФО.
...Идём дорогой трудной
Что делать? Для начала создать систему государственного управления, которая способна ответить на современные вызовы и нейтрализовать угрозы. Затем сформировать и реализовать Стратегию развития. Это дело не только учёных и государства, но также общества и бизнеса.
Будем ли мы вечным Пугалом для России и остального мира или станем неким «Изумрудным городом» из Страны Гор – зависит от каждого из нас. ]§[
- 2 просмотра