Дагестанская экономика на дотациях – это экономика, под которую выстраивается особая модель денежного обращения, где половина денег уходит в тень, а государство в лице Центробанка теряет шансы простимулировать её развитие.
В прошлых номерах «ЧК» мы говорили об инфляции, которая обусловлена дотационными потоками в нашу республику. Главным источником инфляции вообще является денежная эмиссия. Это выпуск денег, направленный на обеспечение национального хозяйства денежной массой в объёме, который нужен для его нормального функционирования. В РФ решение о выпуске денег принимает совет директоров Банка России.
Эмиссия бывает не только наличная (просто печатают деньги), но и безналичная. Это так называемая «банковская мультипликация» – побочный продукт деятельности кредитных организаций, в частности банков, которые увеличивают денежную массу за счёт кредитно-депозитных операций, создавая, в свою очередь, инфляционные экономические пузыри. Кстати, этот механизм отсутствует в исламской банковской системе. Так вот, в идеале количество денег должно быть равно количеству обмениваемых товаров и услуг. Но в жизни всё не так красиво, как в теории, и денежная масса множится в разы быстрее, чем ВВП страны или ВРП республики. Таким образом, среди причин инфляции, помимо сокращения объёма реального производства, различных монополий и собственно денежной эмиссии Центробанка, главная причина – работа коммерческих банков.
Монетаризм
Деньги имеют стоимость. Она влияет на многие макро и микроэкономические показатели. От того, как дорого стоят деньги, зависят цены в стране и соответственно инфляция, покупательная способность денег и уровень благосостояния людей, ставки по кредитам и предпринимательская активность, платёжный баланс страны, курс национальной валюты и многое-многое другое. Поэтому Центральный банк страны, желая корректировать эти показатели, проводит свою денежно-кредитную (монетарную) политику через набор инструментов, влияющих на стоимость денег. Например, увеличивая или уменьшая норму резервирования и учётную ставку, ЦБ РФ расширяет или сужает эмиссионные возможности коммерческих банков. В итоге монетарная политика способна стимулировать или сдерживать деловую активность. Так, Центробанк пытается найти баланс между ростом деловой активности, созданием большого количества рабочих мест и производства – с одной стороны – и ростом инфляции, которая сопровождает всё это – с другой.
Восемь из десяти
В нашей стране действует двухуровневая банковская система, на первом уровне – Центробанк, который всю свою денежно-кредитную политику проводит через агентов в лице коммерческих банков (2-й уровень). Информация обо всех финансовых операциях стекается в ЦБ, на основе чего Центробанк корректирует свою денежно-кредитную политику.
Допустим, вы предприниматель и 20 % ваших денег хранятся у вас в кассе наличными. Это – максимум, но остальные 80 % ваших денег всё равно проходят через коммерческие банки. То есть становятся частью прозрачного совокупного денежного оборота в стране, который поддаётся мониторингу и регулированию в рамках монетарной политики ЦБ.
Если же учитывать это, выходит что Центробанк вообще ничего не может сделать с экономикой Дагестана, потому как из десяти рублей, выпускающихся наличными, в банки возвращается только два! Об этом говорилось ещё в 2005 году при Дмитрии Козаке (см. «Справку об обстановке в Республике Дагестан и мерах по её стабилизации»).
То есть лишь 20 % денежного оборота республики поддаются регулированию. Как тут можно снизить инфляцию, стоимость кредитов, повлиять на деловой климат в республике?
Наш внебанковский оборот – восемь рублей из десяти – призван обслуживать теневые и преступно-коррупционные сделки.
Принцип «валюток»
Начиная с 90-х годов, валюта в Дагестане дешевле, чем в среднем по стране. В республику приезжали даже из других регионов, чтобы выгодно её обменять. Да и цены на сотовые телефоны у нас до 30 % ниже, чем в той же Москве.
Вы спросите: кто эти фирмы, торгующие валютой и телефонами?
Можно однозначно сказать, что это фирмы, которым не столь важно стать ретейлерами по продаже сотовых телефонов, сколь получить наличку – стать сборщиками наличной денежной массы. Это островки большого коррупционного архипелага по обналичке денег. Общеизвестно, что с бизнесом по незаконному обналичиванию также связаны владельцы и операторы платёжных терминалов. Как правило, денежные средства перечисляются безналичным путём на расчётный счёт фирмы-оператора платёжных терминалов, которая, в свою очередь, возвращает сопоставимую сумму наличными, собранными у населения через свои терминалы.
Первый зампред банковского комитета Госдумы Павел Медведев отмечал, что владельцам терминалов даже удалось вытеснить с рынка обналички банки, которые за такую услугу берут порядка 11 %, а владельцы терминалов – всего 6–7 %, поскольку платежи через них не облагаются никакой комиссией. Однако этот рынок по-прежнему изобилует многообразием махинаций.
Подставные фирмы
Среди схем легализации денег и сокрытия их от государства самая распространённая – это создание искусственных расходов. Чем больше таких «расходов» несёт фирма, тем меньше у неё остаётся денег на банковских счетах и тем меньше её хозяева заплатят налогов. Яркий пример – так называемые «типографии». Это более или менее реальные фирмы, которые, например, занимаются полиграфической печатью, но дополнительным, а зачастую и основным источником доходов для них является процент от сделки по обналичке чужих денег. Такая фирма работает на два фронта.
Например, если вы являетесь хозяином крупного торгового центра и у вас накапливается много наличных, вы приносите их в эту фирму, а она, в свою очередь, переводит сопоставимую сумму на ваш банковский счёт. Таким образом, покупает у вас наличные деньги за безналичные. Но откуда у подставной фирмы столько электронных денег на банковском счёте? За это отвечает иная «труба», по которой другая компания, желающая избежать уплаты налогов, перечисляет безналичные деньги со своего банковского счёта на счёт этой же подставной фирмы за якобы оказанные услуги (например, по печати визиток, рекламных буклетов и т. д.).
При этом подставная фирма берёт с компании-клиента небольшой процент за сделку, в разы меньший, чем взимают налоговые органы. В результате в налоговых отчётностях фирмы-клиента увеличиваются суммы расходов; соответственно остаётся меньше доходов, с которых государство взимает налоги. Однако деятельность такой конторы возможна только при участии банка.
Где деньги лежат?
Видели ли вы, чтобы дагестанские банки проводили в республике агрессивную маркетинговую политику? Разве банкам не нужны клиенты? За исключением пары случаев, её попросту не было. Не напоминает ли эта инертность поведение «продавцов сотовых телефонов», которым не важно стать ретейлерами?
С начала девяностых годов наши дагестанские «хакимы» считали своим долгом открыть собственный банк. Так, например, АКБ «Эно» аффилирован с семьёй экспремьера Шихсаидова, «Эльбин» – с Гамидовыми, многие мелкие банки – с главами районов и так далее.
В своё время Дагестан лидировал по количеству банков на душу населения. Часть из них закрывалась, открывались новые. Так, приказом Банка России от 13 декабря 2010 г. была отозвана лицензия у ООО «НКО ''Транштрейд''» в связи с неисполнением федеральных законов, регулирующих банковскую деятельность, нормативных актов ЦБ и другими нарушениями. Только за два месяца, в октябре – ноябре 2010 года, махачкалинская НКО «Транштрейд» выдала клиентам из кассы наличные денежные средства на сумму более 5,3 млрд рублей.
В 2007 году в Верховном суде Дагестана шёл процесс по отмыванию всего за 6 месяцев аж 40 млрд рублей в коммерческом банке «Рубин». Это почти в два раза больше, чем бюджет республики на тот момент. Судили и директоров фиктивных фирм, на которых обналичивались крупные суммы, поступавшие из московских банков. Следующий пример – банк «Антарес», который в феврале 2007 года выдал клиентам наличные денежные средства из кассы на сумму более 1 млрд рублей при объёме обязательств банка немногим менее 15 млн.
Ещё один способ отмывания – различные республиканские целевые программы и госзакупки, проводимые через конкурс поставщиков. Схема основана на откатах, которые получает чиновник ведомства, отдав деньги подставному поставщику. Допустим, он закупает бронеавтомобиль для министра по максимальной цене, а за это «победивший» в конкурсе поставщик возвращает ведомству деньги, уплаченные сверх реальной стоимости автомобиля.
Куда потом деваются обналиченные деньги – подсказывают скандальные дела о хищении 30 млн рублей у сотрудников дагестанских ЧОП, которые на борту самолёта из Махачкалы в Москву в пятнадцати спортивных сумках перевозили 359,5 млн рублей, 1,7 млн долларов и 645 тысяч евро. В «ЧК» № 30 от 24 июля 2009 года, со слов адвоката потерпевших – Алисултана Гамидова, сообщалось, что 8 июля 2009 года по подозрению в разбойном нападении в Серпухове был задержан сотрудник УФСБ РФ Садрутдин Муртазаалиев. Адвокат утверждал, что в целой серии хищений средств, перевозимых ЧОП, замешан и находяйщися в розыске бывший замгендиректора ФГУП «Авиалинии Дагестана»Александр Иванченко. Гамидов утверждал, что эти преступления имеют один почерк и, вполне возможно, одну крышу – из высоких чинов в правоохранительных органах Москвы.
Налоговая история
В 2009 году Саид Амиров прилагал усилия по объединению трёх межрайонных инспекций ФНС г. Махачкалы в одну городскую. Тогдашний руководитель Кировской районной налоговой инспекции Руслан Магомедов виделся Амирову руководителем единой махачкалинской инспекции ФНС. Все организационные моменты на уровне федерального руководства решались главой УФНС по РД Николаем Чичвариным. Лоббируя его кандидатуру в Москве, экспрезидент РД Муху Алиев считал ставленника своим человеком, однако Чичварин был «человеком сильного». Он выступал в интересах Амирова. Когда сменился президент, под Чивариным зашаталось кресло. Стали поговаривать, что главой УФНС по РД может быть назначен Сагид Муртазалиев. Перспектива оказать услугу Муртазалиеву мэра Махачкалы не обрадовала – и мероприятия по созданию единой городской налоговой инспекции временно свернули. Муртазалиев получил пост главы Пенсионного фонда РД. Хотя, конечно же, степень влияния и спектр полномочий главы УФНС не чета пенсионному фонду с его материнскими капиталами и перечислением на счета пенсионеров. Юрисдикция налоговиков куда шире, имеет признаки силовой структуры, сопряжена с контролем над многомиллиардными транзакциями. Так, одни только операции по возмещению НДС (налога с добавочной стоимости), уплаченного при фиктивных сделках, приносят доход из ничего, как когда-то «чеченские авизо». В Арбитражный суд РД поступает масса исков о возмещении НДС. Речь идёт о предусмотренном в законодательстве возмещении денег в виде «входящего» НДС. Кстати, по тому же принципу осуществляются операции по обналичке акцизов.
Дорога в лес
Денежные средства, получаемые в результате использования обналички, порождают тысячи других преступлений: краж, грабежей, случаев мошенничества, вымогательства и шантажа. Чтобы понять, на что может уходить 80 % всей дагестанской экономики, достаточно посмотреть на название специализированных структурных подразделений банков, которые так и называются – ПОД/ФТ («Противодействие Отмыванию Доходов, полученных преступных путём, и Финансированию Терроризма»). Кроме всего прочего, обналичка наносит огромный ущерб для нормального развития экономических отношений, порождая неравенство условий хозяйствования субъектов. В частности, предприниматели, не прибегающие к услугам фирм-однодневок, несут значительные издержки в виде ЕСН, НДС и налога на прибыль по сравнению с теми, кто такими услугами пользуется.
Две цифры
Доходы населения нашей республики можно посчитать через его расходы. За 2009 год эта цифра составила 450 млрд рублей. За 2010 г. – 538,1 млрд. Если нам известна общая сумма доходов, вычтем из неё все легальные источники: пенсии, зарплаты, банковские переводы и т. д. В результате обнаружится, что легальные доходы населения составляют всего около 45 % от общей суммы доходов. То есть в тени 2010 года остаются 290 миллиардов рублей! При этом есть другая цифра – ВРП Дагестана, который включает в себя и эти самые доходы населения. Так вот, ВРП Дагестана в 2010 году составил порядка 292 млрд рублей, наполовину меньше, чем доходы населения. То есть часть целого оказалась больше самого «целого».
Это и свидетельство того, что в Дагестане не развиты каналы нормального циклического оборота денежных средств, которые бы возвращались в банки и работали на благо республики. Теоретически можно предположить, что аномальная разница между реальными доходами населения и ВРП республики – это и есть объём «неработающих» денег.
Три кита
Итак, три беды дагестанской экономики:
1. Центробанку сложно проводить свою политику регулирования экономики через монетарные инструменты. 2. Налоговая инспекция не может собирать налоги, потому что почти вся экономика в тени; бюджет также не может получать эти деньги. 3. Экономика не может получать деньги от физических и юридических лиц через банки, аккумулировать сбережения предпринимателей.
Правительство говорит об экономике, стремится её стабилизировать и развить. Но не надо забывать, что «стабильная экономика» – это когда простые вкладчики верят в банковскую систему и активно вкладывают свои деньги. Соответственно и банки не должны заниматься отмыванием денег. В условиях же всеобщей теневой экономики, когда банки не выполняют свои прямые функции, а являются инструментом для осуществления незаконных сделок, вполне естественно, что у населения не будет доверия к банковской системе. А там, где население не доверяет банкам и деньги в банк не несёт, невозможно нормально развивать банковский сектор. Без этого развития монетарная политика государства потерпит крах, а вместе с ней рухнет и дотационная экономика самой южной республики РФ.
- 9 просмотров