Всё острее становится дискуссия о том, по какому стратегическому плану будет развиваться Дагестан в ближайшем десятилетии. Послание президента РД выдвинуло идею стратегии на первый план, и теперь, как и многие другие хорошие идеи, её успешно забалтывают люди неподготовленные, плохо разбирающиеся в этом вопросе. У них нет понимания того, что в Дагестане продолжает усугубляться целый клубок внешних и внутренних проблем. Сейчас большинство из этих проблем не очень заметны. Когда дотации ежегодно вырастают на 20 %, а объёмы пособий социальных выплат увеличиваются в 1,5–2 раза, то возникает обманчивое ощущение процветания.
Прежде чем говорить о Стратегии развития, нужно ответить на следующие вопросы.
Каково место Дагестана в России и в современном мире? В каком направлении должен развиваться Дагестан? Кто будет движущей силой этого развития? Кто заинтересован в том, чтобы наша республика оставалась неблагополучным регионом?
Вперёд в прошлое
Дагестан никогда не был экономически развитым регионом. Даже в благополучные времена, в 80-х годах ХХ века, республика почти в три раза отставала от России по производству валового продукта на душу населения, занимая 73-е место в РСФСР. Сегодня Дагестан продолжает оставаться аутсайдером. Справедливо ли это? Может быть, нас хищнически эксплуатируют?
Мы жалуемся, что заработная плата у нас самая низкая в ЮФО. Но анализ соотношения доходов населения и производства добавленной стоимости (по данным 2006 года) показывает, что мы живём в два раза лучше, чем работаем.
В Дагестане сформировалась структура экономики «паразитического типа», нацеленная не на производство новой стоимости, а на потребление уже созданной. Дополнительные инвестиции не дают ожидаемого роста производства, а лишь увеличивают потребление. Рост дагестанской экономики происходит на 84 % за счёт увеличения дотаций и доходов населения и лишь на 11 % за счёт инвестиций. Все остальные факторы составляют менее 5 %.
За пятнадцать лет рыночных реформ Дагестан, пережив деиндустриализацию, стал аграрно-сырьевым регионом с отсталым хозяйством и низкой культурой производства. Дагестанцы хотят жить в постиндустриальном мире, охотно используют его достижения (автомобили, компьютеры, интернет, сотовую связь, бытовые приборы и т. д.), но в то же время считают успехом построение экономики образца середины прошлого века.
Модель развития
Современная Россия уже прошла период индустриализации и пытается строить постиндустриальную экономику. Дагестан, начав индустриализацию в 60-х годах ХХ века, до сих пор её не завершил. Сегодня в сельской местности проживает 57 % дагестанцев. Производимая ими сельхозпродукция (22 % ВРП) обеспечивает потребности жителей республики в продуктах питания лишь на 30–40 %. Эта ситуация ненормальна. В развитых странах в сельском хозяйстве занято менее 1 % населения, которые не только обеспечивают собственные потребности в продовольствии, но и активно его экспортируют.
Сравнение республики с другими странами показывает, что в целом модель развития Дагестана ближе к модели, характерной для исламских стран, не имеющих значительной нефтяной ренты (Сирия, Турция).
Если сравнить конкурентные преимущества Дагестана и России (таблица 1), то легко заметить отличия.
Дагестан не имеет настолько значительных природных ресурсов, чтобы ориентироваться в экономической политике исключительно на добывающий сектор. Извлекаемые запасы нефти тянут на $ 4–5 млрд. Для сравнения: бюджет республики – $ 1,2 млрд, а доходы населения (по данным статистики) – более $ 9 млрд. Все доступные нам нефтяные запасы мы съедаем менее чем за 6 месяцев.
Отсутствие капитала не является основной проблемой республики. Наши банки не используют более трети имеющихся внутренних ресурсов. При нормальном инвестиционном и деловом климате Дагестан достаточно легко может привлечь столько ресурсов, сколько сможет освоить.
Ситуация с трудовыми ресурсами во многом напоминает условия Китая (разумеется, в гораздо меньших масштабах и с некоторыми оговорками). В республике есть значительная часть сельского населения, которая стремится в города и при благоприятной экономической конъюнктуре может подкрепить индустриальный рост относительно дешёвой рабочей силой.
Дагестан имеет шанс провести индустриализацию и перейти в фазу постиндустриального развития. Но для этого нужно преодолеть ограничения, связанные с институтами и культурой.
Что такое институты? Это не учебные заведения, а формы общественного устройства. Они определяют систему защиты прав личности и собственности, контрактную дисциплину, верховенство закона и независимость судов, степень экономической и политической конкуренции, свободу слова, собраний, СМИ.
В обществе, где институты развиты, жить удобно и комфортно. Там человек и бизнес защищены от произвола государства и криминала. Там можно планировать и работать на перспективу, зная неизменность правил игры.
В Дагестане институты слабы, деформированы, уродливы. На каждом шагу нарушается справедливость. Растёт недовольство общества, усиливается влияние экстремистов и радикалов. Какой смысл в том, чтобы строить дом или развивать бизнес, если их легко могут отнять через суд? Зачем налаживать производство, если его легко разорить «заказными» налоговыми проверками и «липовыми» уголовными делами? Для чего ходить на выборы, если результаты «подсчитаны» задолго до дня голосования?
Что такое культура? Культура – это не только умение пользоваться ножом и вилкой, воздерживаться от нецензурных выражений и уступать место женщинам и старикам. Это образ мышления и поведения человека.
Культура – это уровень развития предпринимательской деятельности, атмосфера и социальный климат, способствующие достижению высокого уровня инновационной активности и благосостояния.
Как культура влияет на экономику? Посмотрите, чем в Казахстане отличаются русские сёла от немецких. Земля одна и та же, а живут по-разному. Значит, дело не в нефти, золоте, алмазах и других природных ресурсах.
Культура – один из ключевых факторов развития, более важный, чем нефть и газ. Завезите в Дагестан полмиллиона немцев, и через несколько лет мы будем ездить на дагестанских «Мерседесах». Завезите три миллиона китайцев, и весь Кавказ будет носить одежду, сделанную в Дагестане. Почему же мы носим китайскую одежду и стремимся ездить на немецких автомобилях? Может, дагестанцы в силу каких-то причин не способны жить в цивилизованном обществе? Это не так. Многие наши соотечественники, прожив несколько лет в других регионах России или за рубежом, неузнаваемо изменились. Значит, изменения в культуре возможны, нужно только создать подходящую среду.
Проект «Немецкая деревня» – это интуитивная попытка менять культуру дагестанцев, создавая некую «резервацию европейской культуры». Но это не решение проблемы. Виллы и бассейны этой «резервации» будут стимулировать в обществе не стремление заработать на такую жизнь, а напротив: отнять или украсть уже построенное. Нужно менять образ мышления в головах людей, именно в сознании дагестанцев строить «немецкую деревню».
В республике есть условия для быстрой индустриализации, но для построения постиндустриального общества необходимы изменения в культуре и институтах. Ориентация государственной политики на привлечение инвестиций и освоение природных ресурсов – это ошибочный путь. Значительно больший результат принесут исправления деформаций систем (экономической, социальной, государственного управления).
Три цвета элит
Для исправления деформаций систем требуется, чтобы к управлению республикой пришла новая элита. Элита – это наиболее видные представители части общества, люди, обладающие авторитетом, общественным влиянием и политической волей.
Существующие сегодня в Дагестане элиты можно разбить на три группы (таблица 2):
Консервативная элита (консерваторы). Это в основном бюрократия, пришедшая к управлению республикой в 90-х годах, нацеленная на удержание любыми средствами власти, собственности и источников коррупционных доходов. Они любят стабильность, искренне пытаются доказать обществу, что жить стало намного лучше. И им веришь, они действительно стали жить намного лучше. Консерваторы не заинтересованы в динамичном развитии Дагестана, их нормальная политика – стагнация – низкая активность с крайне низким экономическим ростом. Им удобнее получать деньги не от работы экономики, а в виде дотаций, компенсаций и т. д. Так меньше хлопот и головной боли. Консерваторы стремятся передать свои посты и власть своим детям или людям из своего «тухума», клана. Их идеал государства – «феодальная автократия». Демократия противоречит их интересам. Они готовы быть в составе России (или любого другого государства, которое будет дотировать их потребности) в обмен на невмешательство в «национальные особенности распределения власти» в Дагестане. Их цвет – «чёрный». Он хорошо гармонирует с цветом представительских автомобителей и чиновничьих костюмов.
Радикальная элита (радикалы). Это та амбициозная часть общества, которая по разным причинам не смогла прорваться к власти, доходам и собственности. Вокруг неё также консолидируется протестная часть общества, которая раньше была более лояльно настроена к власти. Эта элита основывается на отрицании существующего миропорядка, нацелена на разрушение существующей системы власти и передел собственности. Спекулируя на нарушениях социальной справедливости, радикалы часто используют демагогические лозунги религиозной, национальной, популистской направленности. Радикалы готовы поддержать силовые формы захвата власти и решения конфликтов. Они также стремятся к авторитаризму, но уважают лишь власть, подкреплённую силой. Радикалы стремятся к суверенизации республики, вплоть до выхода из состава России и образования отдельного государства, лишь бы никто не вмешивался в произвол, творимый под лозунгами их «революции». Их лозунги: «Долой!», «Всё поделить!», «Наша... нация... религия... идеология – единственно правильные!» Их цвет – «красный». Это цвет крови, которую они готовы пролить на своём пути к власти и собственности.
Прогрессивная элита (прогрессоры). Это часть общества, обладающая стратегическим и проектным мышлением, заинтересованная в создании комфортных условий для жизни и бизнеса. Прогрессорам выгодна эффективная власть, так как они умеют конкурировать в политической и экономической сферах, поэтому они за демократические выборы. Они способны создавать новый бизнес и не боятся привлекать в него посторонних инвесторов. Прогрессоры знают, что при нормальных отношениях государства и общества, при развитых институтах стоимость их бизнеса вырастет в десятки раз. Они стремятся, чтобы республика была частью глобальной экономики. Их ориентир: модернизация. Их цвет – «белый», символ открытости, честности, «белого» бизнеса. Они говорят: «Чтобы что-то было – надо работать, а не ждать помощи от государства!»
Конфликт элит
В течение длительного времени в Дагестане консервативной элите противостояла лишь радикальная элита. В середине 90-х годов консервативная элита гасила конфликт с радикальной путём включения в свой состав наиболее сильных лидеров национальных движений, наделяя их властью и кусками государственной собственности. Тем самым консервативная элита усиливалась. В этом «секрет сохранения стабильности» прежнего руководителя республики.
Конфликт прогрессоров с консервативной элитой решался без открытого противостояния. Представители прогрессивной элиты чаще эмигрировали за пределы региона, реализуясь вне Дагестана. Большая часть представителей прогрессивной элиты сейчас живёт и работает за пределами республики, а те, кто остался в Дагестане, разрозненны. Основой их объединения может стать Стратегия развития Дагестана.
Современная ситуация в РД является результатом усиления прогрессивной элиты и обострившего противостояния трёх элит. Несмотря на значительные ресурсы прогрессивной элиты, поддерживаемые ею реформы успешно саботируются представителями консервативной и радикальной элит. Эти ранее противоборствующие элиты заинтересованы в смене высшего руководства республики на своих представителей.
Прогрессивная элита, имея перевес в финансовых ресурсах, неся более высокую культуру и изменения в существующие институты, обладая большей заинтересованностью в развитии Дагестана, сильно проигрывает по другим позициям (таблица 3). Этой элите катастрофически не хватает людей, поддержки местных властных структур, их деловые интересы вне Дагестана, большая часть их собственности и денег сосредоточена в других регионах России, общество воспринимает их положительно, но отстраненно от республики.
В этих условиях политика новой дагестанской власти (близкая к ценностям и ориентирам прогрессивной элиты) сталкивается с противостоянием со стороны представителей как консервативной элиты (которая должна уйти из власти или значительно сократить своё присутствие), так и радикальной элиты (которая не реализует своих надежд на передел власти и собственности). Точкой консолидации интересов этих двух групп является устранение прогрессивной элиты и возобновление старого конфликта. Консервативная и радикальная элиты очень близки по духу и мировоззрению, поэтому представители радикальной элиты, получая государственные должности, легко примыкают к консервативной элите и, наоборот, отставные чиновники легко становятся радикалами, «бескомпромиссными борцами» за интересы национальных движений или религиозных сообществ.
Реформы, инициированные представителями прогрессивной элиты, не имеют чёткой стратегии. Нет структур, механизмов и команд, способных воплотить эти реформы в жизнь. Это создаёт ощущение слабости власти, что ведёт к усилению радиальной элиты. Именно с радикалами предстоит бороться прогрессорам за поддержку широких слоёв населения и ресурсы общественного влияния. Противостояние прогрессоров и консерваторов будет острым в сфере собственности и политического влияния. Если рассматривать влияние элит по уровням власти, то прогрессоры доминируют на федеральном уровне власти, консерваторы – на республиканском уровне, а радикалы – на муниципальном.
Как можно поддержать прогрессивную элиту в противостоянии?
Для этого необходимо создание механизмов представления интересов прогрессивной элиты в республике, которые позволили бы увеличить их влияние на местную политику и дагестанское общество, вели бы к увеличению круга их деловых интересов внутри республики, консолидировали часть дагестанского общества, разделяющую ценности и ориентиры прогрессивной элиты. ]§[