[ 10 неудобных вопросов. Исмаил Магомедшарипов: У меня своя политика ]

Десять месяцев – именно столько является главой Ахвахского района Исмаил Магомедшарипов. Срок достаточный, чтобы оглядеться, оценить ситуацию и сделать первые выводы. Что мы и попытались озвучить, получив ответы на наши традиционные десять неудобных вопросов. Говорили долго и эмоционально, иногда отступая от темы. – Наболело, – признается потом Исмаил Далгатович.

– На мой взгляд, есть немало достойных людей, способных руководить республикой, и не совсем корректно сейчас давать оценку действующему руководству республики. Муху Гимбатович – политик с большой буквы и как президент он на своём месте, по моему глубокому убеждению. Я далёк от соображений «протаскивания» в руководство своих земляков, как это сейчас модно, но мне лично кажется, что Ризван Казимович Газимагомедов вполне сгодился бы как руководитель республики или председатель правительства. Не знаю, насколько реальны его шансы и собирается ли он это делать, это моё мнение навскидку. Я не люблю слабых, бесхарактерных людей, и, конечно, у руля не должен быть такой человек. Саид Джапарович Амиров, который много лет руководит администрацией столицы, с политической стороны подошёл бы, он волевой энергичный человек. Из молодых, бесспорно, Сагид Муртазалиев – он целеустремлённый, способный. Одно то, что он стал олимпийским чемпионом, говорит о его сильном характере, это не каждому даётся. Повторю – я назвал имена тех людей, которые на виду, а достойных кандидатов много. К сожалению, есть много людей в политике, которые, живя за пределами Дагестана и распоряжаясь природными богатствами страны, без стеснения рвутся к власти и пытаются диктовать нам свои условия. Как гражданин я ко всем отношусь ровно и политических предпочтений не имею, у меня своя политика, своя линия – поднять район.

Прежде всего, я хотел бы видеть на посту президента интернационалиста, кто бы он ни был – ахвахский, буртунайский или ещё какой. Дагестан многонационален, и если политик будет защищать интересы только своего народа, района, это будет неприемлемо. Тут нужен человек с чистой душой, не связанный с какими-либо группировками, имеющий не своих боевиков, а свою волю. Нельзя допускать клановость, желание кого-либо любыми путями вывести своих родственников, представителей одного села или района во власть. Приведу в пример наш район. К сожалению, отрицательный. Проблема в том, что существует часть населения, небольшая группа людей в отдельно взятом селе, которые заражены бациллой национализма. Они не хотят смириться с тем, что главой стал я, выходец из маленького села, а не их кандидат, и пытаются сбить с толку других. В мае у нас проходил районный чемпионат по волейболу, на который село Карата выставило три команды. Сильный ход, ничего не скажешь. Более мелкие населённые пункты и одну еле собрали, и понятно, у кого шансов на победу и на весь пьедестал почёта было больше. Конечно, победа была за каратинской командой, которая должна была выступать в межрайонном турнире на кубок Героя Советского Союза Г. Абдулманапова, то есть уже защищать честь района. Однако дойдя до финала, команда отказалась от выйти на поле по той простой причине, что хотела, или кто-то за неё хотел, чтобы она была названа «Ахвах», а не «Карата». Такие деструктивные проявления в районе никому на пользу не идут, а только разобщают народ.

– Не хотел бы высказывать каких-то политических предпочтений, оба они мои коллеги, главы муниципальных образований. Оба волевые, целеустремлённые люди, многого добившиеся в жизни. Пользуются авторитетом в своих районах. В Кизлярском районе Сагида поддерживают не только аварцы, а большая часть населения.

– Прежде всего, мне пришлось столкнуться с тем, что в администрации в дневное время сложно было застать сотрудников на рабочем месте. И у меня полгода ушло на то, чтобы приучить их к трудовой дисциплине. Или вот мы говорим: вертикаль власти. Вертикаль-то, может, и есть, а власти нет. Как можно назначать представителей различных структур, чиновников в районе без консультации с районным руководством, без координации в работе? Вот возьмём мой район. Приступив к работе, я проанализировал ситуацию, жалобы народа выслушал. Не стану здесь озвучивать названия населённых пунктов, скажу так: 58 % руководителей местного, республиканского и федерального подчинения составляют выходцы из одного самого крупного села в районе. Другой населённый пункт представлен лишь двенадцатью процентами чиновников, а некоторые сёла – по 1–2 %, а половина вообще не представлена. А с этими чиновниками республиканского подчинения, которые допускают грубые нарушения в работе, мы не можем найти общий язык. Народ страдает, жалуется, а мы не имеем права на них воздействовать. Проверяющие, присылаемые из столицы, в администрации не показываются, и результатов мы не видим. Это же не при мне такая ситуация сложилась, я только 10 месяцев районом руковожу. У меня лежит внушительная папка с результатами проверок Счётной палаты. За последние 5 лет в районе выявлена масса нарушений. Пишу запросы местному прокурору, прошу доложить, приняты ли меры по изложенным фактам, – ответа нет. Возможно, это делается специально, чтобы позже списать все нарушения на меня, не знаю.

– А как он на нас может отразиться? Ни фабрик, ни заводов в районе, ни крупных кредитов в банке. И не только у нас, а в большинстве горных районов Дагестана.

– Налоговая база выросла, пусть незначительно, но рост есть за счёт того, что мы вытянули кое-каких незарегистрированных предпринимателей из тени и заставили платить арендную плату. Несколько небольших магазинов, но всё же недовольные появились. По нашим предварительным расчётам, объём налоговых и неналоговых доходов консолидированного бюджета на 2009 год увеличится на 150 %, соответственно бюджет района вырастет на 142,4 %, а бюджеты сельских поселений – на 154,7 %. Я не собираюсь душить налогами и не придираюсь, нет, просто прошу задуматься: район, как и весь Дагестан, – дотационный, что произойдёт, если в один день дотации прекратятся? Что будет? Мы же не выживем, потому что не привыкли честно платить налоги.

– В районе тотальная безработица, от хорошей жизни люди не уезжают. Отток населения идёт потому, что у людей нет возможности элементарно содержать свою семью и себя. В районе много людей имеют высшее образование, так уж сложилось с прежних времён, что ахвахцы шли в педагоги. По сей день у нас нет проблем с учителями – проблема в их трудоустройстве. Ко мне ежедневно приходит по 5–6 учителей, просят трудоустроить. А вот в больнице врачей не хватает.

 Этим летом мне довелось побывать во многих районах Дагестана, которые праздновали юбилеи. Ездил не только чтобы поздравлять, мне было интересно сравнить свой район с другими, условия жизни людей, инфраструктуру. К моему огромному сожалению, и я в этом отношении завидую белой завистью другим районам, у нас в районе дорог нет. Трудно считать дорогами проложенные лет пятьдесят назад не видящие асфальта пути. Асфальт кончается на границе с Ботлихским районом. Да, я всё понимаю, там были боевые действия, да, пострадали ботлихцы, цумадинцы, они наши братья, они остановили боевиков, и мы бы так поступили.

Но мы им можем только позавидовать, потому что у них и дороги отличные, и газ провели, а мы в нескольких километрах от них живём без асфальтированных дорог, без газа, на уровне позапрошлого века. Не хотел я этого говорить, но я никак не могу увидеть логики в этом: жители сёл Ботлихского района, которые не подпустили к своим сёлам боевиков, как жили в хибарах, так и живут, а те, кто ушёл из своих домов, получили хорошую компенсацию и отстроили новые дома, им подвели газ, дороги, школу. Такая ситуация и в Хасавюртовском районе: Первомайское после вторжения боевиков отстроили, у них сейчас чуть не посёлок городского типа, а Советское, в 4 километрах, в полном запустении, там наши ахвахцы живут, которые в своё село их не пустили. Теперь эти живут в лачугах, а те живут припеваючи. Где же справедливость? Простите за грубость, но я думаю, что мои земляки просто не привыкли воровать и хитрить. Они честно работают, и потому ничего не получают. Получается, что если бы на территории нашего района велись боевые действия, у нас сегодня были бы газ, асфальтированные дороги, новые дома, а мы этого не имеем и неизвестно, когда всё это будет, даже в планах нет. Поймите, я не говорю, почему им это сделали, я понимаю – они защитили Дагестан, и я рад, что у них теперь всё есть. Но я хочу спросить: почему у нас этого нет? Это же не я так один говорю, мне об этом ежедневно простые люди говорят, которые пешком приходят по разбитым дорогам, чтобы боль свою высказать. Мне немалых усилий стоит удержать их от выхода на площадь, от митингов, прошу их ради уважения ко мне этого не делать, но я понимаю, как они устали и считаю, что мы ещё не исчерпали все юридические возможности, чтобы потребовать то, что нам положено.

Испокон веков современные Ботлихский, Ахвахский, Цумадинский районы были вместе, даже административно они были объединены в Андийский округ, так почему же сегодня про нас забыли? Изначально в плане газификации Ахвахский район был, я нашёл подтверждение этому в газетах прошлых лет, но потом он чудесным образом был исключён. Газопровод довели до границы района и повернули в сторону другого района. В этом я, прежде всего, вижу колоссальное упущение тогдашнего руководства района, которое должно было всеми доступными методами отстоять в правительстве республики жизненно необходимый для нас газ. Население в районе давно уже высказывает возмущение по этому поводу, люди спрашивают, чем они ущербны, чем хуже других таких же дагестанцев? В федеральную программу развития «Газпрома» мы не попали, ну хорошо, есть же республиканские. Газ в Дагестане нужен всем одинаково, и рано или поздно к нам он придёт, но я вот за что переживаю. Если ту технику, выделенную федеральным центром, которая находится в горах, уведут, то с ней вместе уйдёт наша надежда на скорое решение проблемы. Пока она находится в соседних районах, будет экономически выгодно найти деньги для строительства газопровода в Ахвахском районе, потом это обойдётся гораздо дороже. По площади наш район небольшой, до райцентра всего 15 километров, и не такие огромные деньги нужны на это, если уж сумели из Махачкалы провести газопровод в отдалённые районы. А для нас это не только деньги, возможность сохранить леса, скоро и у нас будут их рубить, чтобы выжить, выбора у нас нет. Для людей газ – это основа жизни, это комфорт, чистота, уют в наших домах. Почему такое отношение к нам? Мне говорят, что газ будет в 2011 году, но я никаких проектов, смет пока в глаза не видел, что я могу, как глава, обещать своему народу, если кроме разговоров и обещаний я ничего не вижу? Если бы я мог хотя бы твёрдо сказать людям – потерпите, вот утверждённый правительством документ, газ будет через год, два, три, но точно будет, так я этого сделать не могу. Вот когда эти вопросы поднимаю, многим становлюсь неудобен. За неполные 10 месяцев я направил с десяток писем в различные республиканские ведомства, но ни от одного ответа не получил. Я пишу президенту, председателю правительства, мои письма передают одним замам, другим, в итоге десятый по счёту исполнитель мне ответит, а что толку? Кто потом будет за это отвечать: стрелочник в лице этого исполнителя? Так я же не ему писал, а руководству республики.

– Ни республика в отношении района, ни федеральный центр в отношении республики не должны доводить ситуацию до критической точки, чтобы Дагестан не стал второй Чечнёй. У нас внимание уделяется только тем районам, где ситуация уже начинает выходить из-под контроля, где убивают мирных жителей, то есть борются с последствием, а не с причиной. Зачем же сейчас доводить до того, что экстремисты появятся в Ахвахском районе, в других горных районах, как в Юждаге вдруг появились, там, где всегда стабильно и тихо было. Зачем заниматься многочасовой говорильней на совещаниях и создавать идеологию? Идеология должна быть одна – социальная справедливость. Я глубоко убеждён, что процентов 70 тех, кто ушёл в леса, – это люди, обиженные и обманутые властью, ущемлённые обществом в своих правах, не нашедшие выхода в сложной ситуации. Поэтому я прошу республиканское руководство – давайте решать социальные проблемы сегодня, пока мы и наш район не потеряли. Чтобы потом не разводить руками и не спрашивать, кто виноват.

В плане религиозности у нас народ умеренный, но отмечу один факт. Более полугода ни в одном магазине района не продаются спиртные напитки. И делается это не потому, что кто-то запретил или указание сверху дал, нет. Когда я был избран главой, я ужаснулся, что при полном отсутствии работы и средств люди спивались на глазах. Всё было сделано методом народной дипломатии, мы рекомендовали не продавать спиртное, и люди с этим согласились. В этом мы на полгода опередили начало борьбы с употреблением спиртного в России.

– Уже после окончания выборов представители избирательного штаба моего основного соперника Деньги Махиева принесли мне составленный ими анализ первого тура. По их выводам мне для победы во втором туре необходимо было добрать 200 голосов. Махиеву же, чтобы догнать и опередить меня, к 2990 голосам, полученным в первом туре, надо было получить ещё 2100 голосов плюс не дать мне возможность получения недостающих двухсот. Аналитики сделали вывод – шансы на победу Махиева равны нулю и предложили ему отказаться от борьбы. Поэтому во второй тур я вышел один.

– Я не собираюсь сидеть и молчать, занимая позицию страуса и делая вид, что ничего происходит. Считаю, что я – посредник между народом и республиканской властью, и должен тут чаяния моего народа высказывать, чтобы он на площадь не вышел, или только тогда к нему начнут прислушиваться и меня ругать, что я как глава ничего не делаю? Ведь всем лучше будет, если воспримут мои слова и перестанут, наконец, относиться к нам по остаточному принципу, оценивая, какой район круче, а мы должны ждать? Я лично могу подождать, но не могу допустить, чтобы с моим народом так обращались. Я же не во вред власти высказываю проблемы района, скорее наоборот. Не могу я отсиживаться в углу и молчать, делая вид, что у нас всё гладко.

Очень болезненным и сложным остаётся вопрос земель отгонного животноводства. В Хасавюртовском и Бабаюртовском районах проживает 8 тысяч человек не законно, это треть населения Ахвахского района. Это мои избиратели, а я для них ничего сделать не могу, не имею права выделять средства, так они живут на землях, принадлежащих правительству РД. На предвыборных встречах мне люди прямо говорили: Исмаил Далгатович, вы не первый, кто нам обещает улучшения, но никто ничего не делает. Я был искренне возмущён этим, пока не убедился, что не могу ни рубля им выделить из бюджета района, это будет нецелевым использованием бюджета, потому что земли району не принадлежат. Те СПК, которые там существуют, находятся в нищенском положении, взять кредит не могут, им даже в залог сейчас нечего дать, им проценты нечем будет выплачивать. Эта проблема всех горных районов, имеющих отгонные земли на равнине. На одном совещании у руководства мне вообще сказали, что это самозахваченные земли, хотя они были выделены Ахвахскому району в 60-е годы постановлением правительства. Там государством была создана инфраструктура, кутаны разрослись до уровня сёл, район платит налоги на землю, а теперь говорят о самозахвате? Куда в таком случае смотрело государство раньше, когда ахвахцы переселялись? И если Россия является правопреемницей СССР, то и вся ответственность за эти распоряжения лежит на ней, а не на людях, которые своим трудом пытаются выжить на этой земле. Им ведь некуда возвращаться, в горах у них нет жилья, а работы тем более, а мы им не можем помочь. И не знаю, как мне этим людям смотреть в глаза, пока я не решу этот вопрос.

Оползни в сёлах Местерух, Лологонитль и Кудиябросо представляют большую опасность, жизнь сельчан под угрозой, большой ущерб строениям. Неоднократно обращался и продолжаю обращаться в правительство за помощью, я же не могу своими силами провести противооползневые мероприятия, а восстановление сёл до их проведения бессмысленно. Это получится закапывание денег в песок: не успеем отстроить заново, как очередным селем опять всё снесёт. Пострадавшим выделяют компенсацию, а выплачивают меньше половины в лучшем случае. Предлагают жителей этих сёл переселить, а куда? В районе земли, пригодной для жилья, немного, а на те же отгонные их не пускают. Представляю, какие разговоры пойдут из-за того, что я своих людей на равнину переселяю.

И никто не предлагает решения этих проблем, хотя они должны быть предметом заботы руководства республики, а не только глав районов. Легче всего потом во всех грехах районного руководителя обвинить, чем разобраться в запутанном клубке законодательных и иных противоречий.

–У меня нет политических амбиций, и если я к концу своего срока почувствую, что не смог сделать того, чего от меня ждёт мой народ, я уступлю это место другому. У меня хватит смелости, гордости, достоинства, я уйду или на прежнюю работу, или на другую, но цепляться за кресло не собираюсь. 10 месяцев для меня прошли как 10 дней. Это действительно малый срок в той ситуации, в которой находится район. Да, в развитом обществе, с возможностью сделать жизнь народа ещё лучше, можно было бы сделать многое и за это время. Но пока мы будем зависеть от бюджета, пока будем ждать, когда дядя из Москвы даст деньги республике, а республика – нам, кардинальных изменений не будет. И так будет в течениеближайших 15–20 лет, кто бы ни говорил обратное.