В среду, 25 февраля, в редакции «Черновика» (при содействии PR-агентства "Медиафакт" и поддержке НКО "Толеранс") прошёл круглый стол на тему «Межпоколенческий конфликт: истоки и последствия» с участием представителей различных молодёжных и научных организаций.
Обсуждение заявленной проблемы начал сомодератор круглого стола, исполнительный директор НКО «Толеранс» Абсалитдин Мурзаев. Он считает, что институт старейшин не оправдывает тех надежд, которые на него возлагает общество, и поэтому молодёжь ищет сама ответы на вопросы, не ограничиваясь мнением старших. В связи с этим Мурзаев поставил вопрос, насколько далеко мы ушли от традиций?
«Сегодня в Дагестане, да и во всём Кавказе, по сведениям экспертов, межпоколенческий конфликт связан с конфессиональной темой, так как, следуя традициям, непослушание детей могло быть оправдано только если разрешено религией. С другой стороны, когда смотрят на хронологию, дату рождения, возраст убитых членов незаконных вооружённых формирований в основном приходится на 90-е годы. Тут возникает вопрос: как они воспитывались и почему выбрали такой обречённый путь», – отметил Мурзаев.
Он высказал мысль, что для обеления себя власть начинает переносить всё на внешние причины, как, к примеру, зарубежное финансирование и влияние, и что якобы Запад старается дискредитировать ислам. Говоря о внутренних причинах, он отметил, что в выступлениях главы республики уже не слышно о плановости, о коррупции, внимание обращено на совсем маловажные проблемы.
«На политологических форумах, где я участвовал, были также и студенты, которые не вставали при включении гимна России. Когда их спросили, с какого они факультета, они ответили, что с юридического. Организаторы допустили большую ошибку. Они пригласили студентов из буржуазных факультетов, а надо было с пролетарских. У нас в государстве конфессиональные отношения строились неправильно: государство должно дистанцироваться, дать свободу вероисповеданию, не поддерживать одно течение в исламе. Перечёркивать, закрывать что-либо силовыми методами я считаю неправильным, это вызывает агрессию», – завершил свою часть Мурзаев.
По мнению проректора ДГИНХ Магомеда Магомедова, межпоколенческий конфликт не ощущается так остро, как конфликт между обществом и государством. «Молодые люди оказались в растерянности, они потеряли всё, хотя у взрослого поколения тоже в голове сумбур. Если мы официально отказались от идеологии и нам, работникам образования, говорят: не смейте вмешивать идеологию в учебный процесс, это же глупость. В одночасье ради красного словца отказаться от всякой идеологии... и что, куда мы пришли? Нет чёткого представления, чего мы хотим, куда идём и что, собственно, движет нами. Так чего мы хотим от молодых людей? Уважение как раз таки есть именно у кавказской молодёжи».
Мурзаев добавил, что большинство молодых людей уходят за нелегальным течением, а не за духовенством. «Не надо силовыми методами преследовать убеждения», – заверил он.
Затем выступил Заид Абдулагатов – завотделом социологии ДНЦ РАН. Самое интересное, по его мнению, это то, что молодёжь учит старшее поколение как религии, так и многому другому: пользованию Интернетом, а раньше старшее поколение учило младших. «Есть два выбора: в одном человек делает всё, как требует общество, а во втором – всё, как хочется ему самому. Это называется «либеральные ценности». Есть некоторая группа людей, которая следует религии, но не относит себя к какому-то определённому направлению в исламе. Кстати, почему в школах не проводят уроки антиэкстремизма? Кто мешает? Есть такая ошибка: у нас говорят, что религиозного экстремизма нет. Абдулатипов запрещает это слово вообще произносить», – возмущённо заявил Абдулагатов. Люди, по его мнению, уходят в лес, потому что нет необходимых условий, чтоб они оставались и работали: «Как выработать стержень воспитательной работы, когда вот такая чудовищная коррупция. На каких примерах воспитывать молодёжь, когда такое нарушение социальной справедливости?».
По мнению журналиста Магомеда Абдурашидова, разрушение джамаата приводит к тому, что наступают вообще новые правила и порядки. «Каждый год у нас сокращается количество людей. У нас нет вменяемой социальной политики. Следствием чего и идёт давление на города, населённые пункты, на так называемые временные пункты проживания. Когда человек не может решить вопрос со старшим, он не может обеспечить безопасность своей семьи, не может обеспечить её и т. д. тогда и возникает конфликт. На мой взгляд, в Дагестане не хватает взаимотерпимости», — отметил он.
Владимир Козлов, сотрудник института демографии, согласился с Абдурашидовым, однако сообщил, что цифры постоянно меняются.
В дискуссию вступил и юрист Расул Кадиев: «Надо различать, что такое семейная ссора, что такое конфликт между поколениями и что такое традиционное право. Традиционное право в Дагестане никогда не регулировало политические отношения между субъектами. В данном случае могут сказать, что ярко выражено в Дагестане такое явление как отсутствие прав: нет права принимать политические решения, нет права, к слову, даже сидеть на годекане, и таких примеров много».
По мнению Асланбека Адиева, учёного секретаря регионального центра этнополитических исследований ДНЦ, в контексте этой дискуссии – конфликт социальный и речь идёт о том, что в Дагестане он выражается как религиозный конфликт. Т. е. старшее поколение – это сторонники традиционного ислама, а младшее придерживается иного выбора в религиозном направлении. Последствия данного конфликта, на его взгляд, – это то, что наблюдается сегодня.
Следом выступил член Общественной палаты РД Рамазан Газиев. «Посмотрите, это своеобразная борьба за власть, борьба за самореализацию молодых ребят. Наше правительство, Народное собрание, сколько там молодых ребят и сколько из них публично выступают? Молодёжи не дают какое-либо право, их не подпускают к власти, мало способов самореализации, у них нет необходимых ресурсов. Почему происходит столкновение? Тут всплывает проблема с коммуникативностью: молодые люди не могут решить вопрос спокойно, сразу переходят к рукоприкладству. Касаемо образования: когда недавно мы ходили в университет, наблюдали за людьми, которые абсолютно ничему не обучаются, но после окончания переходят в школы и начинают там работать. Поэтому и снижается качество образования», – отметил общественник.
На вопрос, стоит ли навязывать гражданам и монополизировать какую-то идеологию со стороны республики, ответил житель посёлка Ленинкент Гаджигиши Бамматов. «Я живу рядом с салафитской мечетью и замечаю, что поголовно всех прихожан, в том числе молодых людей, ставят на учёт. Ребят просто не оставляют в покое», – заявил он.
Константин Казенин, сотрудник Института экономической политики им. Е. Гайдара, прислушавшись ко всем, заверил, что не согласен с тем, что конфликт отцов и детей существовал всегда, хотя разногласия, разумеется, были. По его мнению, ситуация, наблюдаемая в Дагестане за последнее время – это показатель того, что есть существенный разрыв между поколениями. Это связано как с урбанизацией начиная с 90-х годов, так и с системой. «Среди сёл, в которых нет конфликтов между старшими и молодыми, выделяются две группы: в первой не было конфликта религиозного – это те сёла, где сохранилась некоторая система хозяйств. Второй тип тоже избегал конфликта религиозной сферы, к нему относятся сёла, которые с самого начала вовлечены в конфликты иного рода», – сообщает участник. Что касается адата, как системы регулирования в Дагестане, Казенин заверил, что даже в семейной сфере сейчас наблюдается конкуренция разных нормативных систем, как традиционных, так и религиозных. Наблюдения, по его мнению, показывают, что выбирают то, что удобно, что как раз таки показывает отсутствие единой системы.
Сотрудница этого же института, Ирина Стародубровская, подытожила дискуссию круглого стола. Она убеждена, что именно старшее поколение является носителем традиции, которая для молодых снижала неопределённость, передавая правила, нормы и была основополагающей. Но всё это, на её взгляд, хорошо работает тогда, когда жизнь жёстко ломается, тогда и межпоколенческая передача становится ограничением, потому что людям надо экспериментировать, выходить в новые сферы, а система установлена очень жёстко. «В основном у нас конфликты в ходе жизненного цикла. Такие вот глобальные изменения происходят с начала 90-х годов. Социальная система в стране рухнула, вследствие чего резкие глобализации вышли из занавеса», – отметила участница.
- 11 просмотров