Глава Fight Nights Камил Гаджиев дал довольно любопытное интервью Марии Командной о Зиявудине Магомедове, Хабибе, многожёнстве и бизнесе.
Публикуем самые интересные моменты.
– Создаётся впечатление, что у Fight Nights сейчас довольно сложно всё с финансами. Из-за пандемии будет ли ещё сложнее?
– Может быть даже легче будет. В этом году мы запускали ряд проектов, как говорится, на шару. Поэтому, может быть, даже Бог уберёг. А всё, что делается из здравого смысла, мы просто перенесли на осень. Поэтому с экономической точки зрения пандемия на нас, может быть, не скажется.
– То, что ты называешь на шару – это апрельские турниры?
– Нет, это не офлайн-ивенты, о которых мы вслух много говорим. Это попытка сделать наш YouTube-канал Fight Nights TV полноценным каналом о единоборствах. Нет, это не очередной бойцовский канал. Это развлекательный канал на тему ММА. Это было бы 5 часов ежедневно. Нормальный объём контента. Разбор событий, аналитика. Но этот проект мы перенесли на 21-й год.
– Ты же понимаешь, что телевидение – это очень дорого. Планировалось ли как-то монетизировать канал?
– Для этого всё и создавалось. Мы постарались учесть негативный опыт многих каналов, которые вещают 24/7, и на это нужно очень много денег. Мы посчитали, что наши собственные ресурсы позволяют нам производить 5 часов контента в день, и их мы можем отбить. Расчёт был сделан на спонсоров наших турниров. Мы предложили им ещё одну площадку, и они сказали: «Давайте попробуем!» Была доля и своих средств, которыми бы мы рискнули.
– А свои средства ты сейчас в турниры вкладываешь?
– Вкладываю, а что делать? Все учредители Fight Nights – это люди, у которых есть какой-то другой род деятельности, и он позволяет им зарабатывать: кому-то много, кому-то мало. Но достаточно для того, чтобы укреплять бренд Fight Nights.
Миллионы на общепите?
– Всем интересно: а какой у тебя источник дохода?
– Я немножко занимаюсь проектами в общепите и немножко проектами в сфере IT.
– Почему ты скрываешь?
– Я не скрываю. Просто это не те кейсы, о которых можно говорить как о сверхрентабельных. Когда в этих кейсах появится что-то гениальное, я о них расскажу.
– Если это дело приносит тебе доход, что потом ты можешь вкладываться в Fight Nights, то он не такой уж и маленький.
– Расскажу. Но Fight Nights не требует много денег для своего содержания. Потому что за 10 лет мы много раз наступали на разные грабли и сейчас нашли способ минимизировать расходы и увеличить доходы.
– Государственных денег у вас нет?
– Нет ни одного государственного рубля, но я на государство не жалуюсь. Бывали случаи, когда оно нам помогало. Хотя вопрос ещё, кто кому помогал. Мы создатели продукта. Мы делились своими идеями с государством, и оно платило за наши идеи. Государство помогало, но за счёт него мы не существуем. В первую очередь мы существуем за счёт зрителей.
– Какое самое дешёвое мероприятие, которое вы делали, и какое самое дорогое?
– Было такое, которое стоило 9–10 млн рублей. При этом оно не было самым плохим. Самым дорогим был юбилейный турнир в Санкт-Петербурге во время экономического форума. Мы потратили 100 млн рублей. Были хорошие спонсорские пакеты от 5 до 10 млн рублей.
– Отбились вложения?
– Нет. И даже месяца 3–4 приходили в себя. Но если говорить о долгосрочном эффекте и всё посчитать, то можно сказать, что вышли в ноль. Многие нашу компанию узнали по этому турниру. Те люди, которые были на турнире как зритель, потом вели переговоры как спонсоры. В YouTube до сих пор наш канал монетизируется за счёт главного боя того вечера Емельяненко – Мальдонадо. У него 22 млн просмотров.
– Расскажи теперь про свой бизнес.
– У нас есть небольшое бюро, в которое обращаются ребята, имеющие различные разработки в IT-сфере. Они связаны были со спортом вначале. Мало какие из них были успешными. Поэтому к спортивным стартапам мы остыли. Но есть 5% успешных проектов, которые генерируют деньги. Эти новые технологии вытащили нас, хотя я в этом ничего не понимаю.
– А общепит?
– Как-то пишет мне в соцсети паренёк лет 30. Пишет: «Давайте сделаем, у меня есть свой проект. Я живу в Самаре». И я почему-то поверил. Может, у него не хватало московских знаний, видения рисков и перспектив. Вложили деньги. Открыл он общепит, и у нас есть свой трафик, но главное, что есть настроенная доставка, и это пользуется спросом. И есть перспектива продажи франшиз.
– Что-то цифры не сходятся. Общепит – это стартап, IT тоже гигантских денег не приносят. При этом ты сам вкладываешься в бои.
– На самом деле я ещё решаю какие-то вопросы. Выполняю посреднические функции благодаря тому, что за 10 лет появился огромный круг знакомых. Одному человеку нужно одно, которое есть у другого человека. Это просто торговля. В исламе есть слово «баракат». И торговля – это баракатный бизнес. Это честные деньги.
Зиявудин и Хабиб
– Сколько сотрудников в Fight Nights?
– Сейчас 10, было 25. Я начал сокращать, после того как Зиявудин Магомедов попал в уже нашумевшую историю. До этого у нас была нормальная спонсорская поддержка от него. Он и единоборства любит, и разбирается. Он много сделал для того, чтобы компания вышла на мировой уровень. Но, когда с ним случился этот трабл…
– Я бы тюрьму траблом не называла. Это катастрофа…
– Я надеюсь, что эта ситуация получит логическое завершение. Я не даю прогнозов и не оцениваю справедливость того, что он там находится. Я в это не лезу. Я ничего не знаю. Я по-товарищески хочу для него лучшей доли. А это значит – не сидеть в тюрьме.
– А когда вы с ним познакомились?
– В 2011 году он в первый раз пришёл к нам на турнир. И года через три мы уже начали работать по Fight Nights. У него хорошее чутьё. Он один из тех, кто сказал: «Вот Хабиб набирает обороты, и он станет очень узнаваемым лицом для России».
– То есть он первый увидел такой потенциал?
– Это было не на первых этапах развития Хабиба, может, года за три до его чемпионства. Но он уже пёр, но не был звездой. И тогда Зиявудин говорил, что Хабиб переплюнет Фёдора. Тогда это звучало очень самонадеянно.
– Обсуждали ли вы участие Хабиба в турнирах Fight Nights?
– Не обсуждали, потому что для людей из профессиональной среды мы знаем, что боец, находящийся на контракте в UFC, он не может и не хочет участвовать в других организациях. Побеждай – у тебя будет всё. Последние несколько лет не существует предложений, которые могли бы заинтересовать Хабиба вне UFC.
– А может быть, Хабиб способен зайти в Fight Nights как инвестор?
– Это вариант. Скажу больше. Когда Зиявудин был на передовой, мы обсуждали возможности, которые дали бы нам участие Хабиба. Но до дела не дошло, потому что Хабиб слишком погружен в тренировочный и в боевой процесс, чтобы с ним говорить о бизнесе. Ему не нужно терять фокус. Он активно принимает участие в развитии промоушена GFC, где участвуют его ребята. Но это некоммерческая история. Но она комфортна для него. Оттуда он ребят подписывает в UFC.
– А может быть, отец?
– Он столько пахал. Его нужно сделать почётным президентом, но не нагружать. Ежедневный стресс ему не нужен.
– А кто больше про деньги в их семье? Хабиб или его отец?
– Я думаю, что Хабиб. У Хабиба есть в плане денег драйв заработать больше. Но он не тот человек, который занимается складыванием денег. Он много тратит на благотворительность, на разные проекты. Тут о другом. Во всех видах спорта топы соревнуются не только в голах, в очках. Они соревнуются и в количестве денег, которые они получают. Он хочет получать больше, чем МакГрегор, потому что это будет означать, что он номер 1.
– А какие у тебя отношения с их семьёй?
– Я болею за них. И думаю, что могу на них положиться, так же как и они на меня. И как человек я бы мог дать несколько советов Хабибу, как, впрочем, и у самого Хабиба есть чему поучиться. Я уверен, его путь к чемпионству не был усеян розами.
– Ты поддержал его слова о многожёнстве, при том, что многожёнство противоречит законам РФ. Ты жалеешь о своих словах?
– Нет, не жалею. Многожёнство де юре невозможно. Религиозный кодекс в исламе позволяет брать в жёны ещё трёх женщин. Это происходит без принуждения. Женщина выходит замуж за мужчину, зная, что у него уже есть жена. Я допускаю, что бывают случаи, когда многожёнство приводит к проблемам. Но многожёнство решает много социальных проблем. Берутся в жёны женщины, оставшиеся без кормильца с детьми. Такой человек берёт ответственность не только за женщину, но и за её детей. Ну не быть же такой женщине всю жизнь одинокой.
– У тебя не было чувства, что тебя отодвинули, когда Зиявудин Магомедов создал клуб Eagles MMA?
– Нет, таких ревностных моментов ни у меня, ни у Хабиба не было.
– Ты говорил, что Зиявудин хотел купить часть UFC. На каком этапе это обсуждалось?
– Он хотел купить 10% UFC. Мы полетели в Лас-Вегас. Сидели я, он, Дэна Уайт, Лоренцо Фертито. Было много разговоров, не связанных с ММА. Поговорили про UFC и решили перейти к цифрам. Экономисты начали всё считать. Они назвали Зиявудину цифру, и он посчитал, что 10% UFС того не стоят. Это было что-то около $ 200 млн. Может, оно и не стоило. Ему виднее. А может, и дороже было.
– Насколько Россия – перспективный рынок для UFC?
– Мне кажется, что они охотятся за российскими глазами, которых немало. Зарабатывать на том, на чём они зарабатывают в США, не получится. Но монетизировать за счёт спонсоров эту аудиторию можно. ]§[
- 18 просмотров