В среду, 28 августа, в Москве, в здании ИА «Росбалт», прошла пресс-конференция «Уголовное дело Абдулмумина Гаджиева – угроза всем журналистам России». На вопросы журналистов ответили: правозащитник Лев Пономарёв, учредитель газеты «Черновик» Магди-Магомед Камалов, сотрудник отдела поддержки политзаключённых (ПЦ) «Мемориал» Вячеслав Феропошкин, юрист, общественный защитник Гаджиева Арсен Магомедов, юрист и общественный защитник Кемала Тамбиева Ольга Жукова.
Участвовали в мероприятии корреспонденты таких изданий, как «Коммерсантъ», «Репортёры без границ», «МБХ Медиа», «Алиф», «Кавказский узел», «Интерфакс», Sota vision, News.ru и другие.
«Это одна из самых острых пресс-конференций, которую я за последнее время проводил, хотя в наше напряжённое время их хватает. Я знаю газету «Черновик» лет 15, бывал в Дагестане. Я знаю, что это независимое и жёсткое издание, работающее в регионах. Сейчас с коррупцией борется федеральная власть, а газета «Черновик» с коррупцией боролась с момента создания – с 2003 года. И угрозы были (в их адрес), и убийства», – сказал в начале своего выступления Лев Пономарёв.
Он рассказал, что одной из причин, по которой взялся за дело, стало то, что следствие отказалось от начальной версии обвинения. В ней, со слов Кемала Тамбиева, которому об этом сказал Карим Алиев, говорилось, что Гаджиев вёл в «ВКонтакте» законспирированную группу «Абдулмумин Гаджиев» и осуществлял через неё сбор средств Исраилу Ахмеднабиеву для финансирования ИГИЛ (запрещённая в РФ террористическая организация).
При этом больше Алиев в деле не появлялся.
Магди Камалов рассказал об обстоятельствах дела, обратил внимание на разницу в протоколах допроса Тамбиева и задержании Гаджиева, многочисленные нарушения закона и нестыковки в деле. Он озвучил основную версию уголовного преследования Абдулмумина Гаджиева – желание отдельных представителей силовых структур отомстить изданию за ряд публикаций, в том числе связанных с делом об убийстве братьев-чабанов Наби и Гасангусейна Гасангусейновых летом 2016 года. Он напомнил журналистам, что Гаджиева, по сути, обвиняют в том, что он взял интервью у проповедника Абу Умара Саситлинского, причём за год до того, как его объявят в розыск. «Таким образом можно взять любого журналиста, который когда-либо брал интервью. И это является угрозой для всей журналистики. 10 лет журналисты писали, что Саид Амиров – хороший мэр, хозяйственник.
Его посадили за подготовку теракта, значит, можно сажать всех журналистов, которые про него писали. У нас в РФ закон начал иметь обратную силу», – сказал он.
Камалов отметил, что при избрании меры пресечения Гаджиеву ни одного доказательства, кроме тяжести обвинения, следствие не представило, а в постановлении о привлечении к делу в качестве обвиняемого на 2 страницы скопирована кандидатская работа доктора юридических наук. «Я полагаю, что апробированная в Дагестане статья будет применяться и в России, потому как статьи, по которым было предъявлено обвинение Ивану Голунову, в Дагестане применяются уже лет 10», – заявил учредитель газеты.
Правозащитник Арсен Магомедов рассказал о 130 отказах Минюста Дагестана на проведение митинга, в том числе на острове Тюлений и на территории заброшенного здания завода «Дагдизель», который находится в 2 км от берега моря. А также о том, как суд закрыл один из процессов, выгнав всех журналистов. Он также высказался о том, что общество и власть, к сожалению, стали воспринимать как норму тот факт, что для раскрытия преступлений, даже средней тяжести, могут применяться пытки. «Защищая Абдулмумина Гаджиева, я в первую очередь защищаю себя. Когда задержали Голунова, я записал с 6 людьми видеообращение в его поддержку, где сказал, что это страшно, когда журналиста обвиняют в таких тяжких преступлениях, и очевидно, что как-то там не складывается его полезная общественная роль в журналистской работе с тем, что он откровенно вредит этому обществу, продавая наркотики», – считает Магомедов.
Общественный защитник Тамбиева Ольга Жукова обратила внимание на созданные для него пыточные условия в СИЗО: Тамбиеву не разрешают и не передают юридическую и религиозную литературу, молельный коврик. «Он находится в строгих условиях, что противоречит правилам внутреннего содержания в изоляторах. Ему не разрешают в течение дня находиться на спальном месте, что является грубым нарушением законодательства. Тамбиеву приходится весь день находиться на лавочке или на стульчике», – рассказала Жукова. Она сообщила, что также нарушается право подозреваемого на защиту, так как адвокатов допускают не более чем на 15 минут, несмотря на то что они имеют право на неограниченное количество времени с подзащитными. Жукова добавила, что не нашла ни одного доказательства виновности Тамбиева.
Сотрудник «Мемориала» Вячеслав Ферапошкин рассказал, что в их списке политзаключённых в России 320 человек, из которых 76 заключённых в связи с реализацией гражданских и политических прав (в это число и вошёл Гаджиев), а остальные – в связи с нарушением права на свободу совести и религии. «Обвинение было изменено, видимо, поняв, что это невозможно доказать. Я проверил, в соцсети «ВКонтакте» аккаунт Гаджиева зарегистрирован в прошлом году, а обвинение говорит, что он с 2011 года участвует в деятельности ИГИЛ, которая признана и запрещена в России в 2014 году. Упоминается фонд «Ансар» и его руководитель. Мы заходим в Интернет, набираем в поиске и видим, что этот фонд действовал с 2013 по 2014 год. За это время Гаджиев в газете «Черновик» опубликовал одну статью, где говорилось об этом фонде 7 мая 2013 года. Это просто интервью, там он не высказывает никакого своего мнения. В нём ничего не говорится ни про каких террористов, ИГИЛ, а только о том, как Ахмеднабиев ездил в Сирию, видел там беженцев на границе с Турцией и основал фонд, который хочет помогать детям этих беженцев. Как можно за это преследовать человека? Если кто-то взял интервью у Басаева, он тоже становится террористом? Я не припомню ни одного ещё такого дела, чтобы преследовали человека, который взял интервью у другого человека, который в дальнейшем стал обвиняемым. Поэтому мы и признали Гаджиева политзаключённым», – рассказал правозащитник.
По мнению Пономарёва, заключение троих подозреваемых под стражу было первой задачей ФСБ. А теперь, пока все они в СИЗО, проще будет начать реализацию второго этапа. «Но нас очень волнует, что произошёл 1-й этап, и мы точно будем сейчас что-то делать», – заключил он.
Один из журналистов в зале поинтересовался, почему дело Гаджиева не вызвало такого же резонанса, как дело журналиста Ивана Голунова. Камалов ответил, что причиной могла стать специфика предъявляемой статьи, так как почти вся молодёжь сидела, сидит или получала уголовные сроки «по подкидышам». «То, что российская журналистика это не поддерживает, является угрозой журналистам всех регионов. Если они не выступят, то закон этот будет иметь обратную силу», – заявил учредитель «Черновика». Он напомнил, что до объявления в розыск Абу Умар Саситлинский являлся популярным проповедником и ездил в Сирию вместе с официальными представителями духовного управления Дагестана, которые сами собирали деньги для помощи сирийским детям.
Лев Пономарёв отметил, что существует и специфика регионов: Голунов – московский журналист, которого знает большое количество людей. «Если бы по Гаджиеву написали известные газеты, был бы другой резонанс, но репутация «Черновика» работает на то, что это, возможно, произойдёт», – считает он.
В качестве мотивации тех, кто ведёт это дело, Магди Камалов назвал «инерционный процесс», по которому идут силовики. «Очень много силовиков, которым нужно получать погоны, и перед глазами у них примеры, показывающие, что такие методы работают. С одной стороны, «Черновик» поперёк горла стоит чиновникам и правоохранительным органам, а с другой стороны – идёт внутренняя борьба силовых структур», – сказал Камалов.
В заключение Пономарёв сказал, что движение «За права человека» будет продолжать поддерживать и контролировать это дело, и выразил надежду, что журналистское сообщество будет подтягиваться к защите своих коллег. ]§[
- 7 просмотров