«Я не помню. Вы не могли бы зачитать мои показания?»

В четверг, 2 декабря, в Ростове-на-Дону продолжился суд по делу Абдулмумина Гаджиева, Кемала Тамбиева и Абубакара Ризванова. Военные судьи, выйдя из отпуска, допросили двух секретных свидетелей, участвующих в процессе под псевдонимами Марат Джалилов и Владимир Сергеев.

Первым допросили Марата Джалилова. Прокурор Айдинбек Гюльмагомедов спросил его: «Вам знаком такой человек, как Ахмеднабиев? Что вам о нём известно? Вы были лично знакомы?».

 – Не знаком, – ответил свидетель.

– Может, он вам  известен под именем Абу-Умар Саитлинский?

– Да.

Свидетель рассказал, что посещал  мечеть по улице Котрова в Махачкале, где и узнал Саситлинского, которые в то время читал там проповеди. «Его публикаций тоже много было», – добавил он.

По словам Джалилова, Саситлинский говорил в своих выступлениях про свой фонд, но название фонда он не помнит. Помнит, что предназначался фонд «для помощи мусульманам-муджахидам в Сирии». О школе хафизов в селении Новосаситли он знает только то, что её строил Саситлинский, там обучали Корану, но кого именно и на чьи средства свидетель не знает.

По его словам, он видел в мечети, что проповедник разговаривал с Абдулмумином Гаджиевым.  Он сказал, что знаком лично с Каримом Алиевым, Абубакаром Ризвановым и Гаджиевым, но отказался озвучивать обстоятельства их знакомства, пояснив это тем, что «опасается».

На вопрос о деятельности Гаджиева свидетель ответил, что Абдулмумин рассказывал про религию ислам и о том, «как хорошо было бы жить в шариате».

– Расскажите о направлении деятельности этих лиц, к чему они агитировали, к чему призывали… – задал наводящий вопрос прокурор, но спешно добавил: – Если такое было.

– Я уже точно не помню. Но помню, что он (Абдулмумин) говорил, чтобы всё было бы хорошо, если бы жили в исламе. Говорили надо помогать мусульманам на пути Аллаха.

– Что вам вообще известно по делу,  – спросил гособвинитель.

–Уже не помню, были фонды, делали сборы…

Прокурор задал следующий вопрос:  «Расскажите о роли Ризванова, Гаджиева, Алиева в деятельности фонда…»

– Который вы не помните, – снова предостерёг председательствующий судья прокурора (свидетель ранее ответил, что не помнит названия фонда, о котором идёт речь – «ЧК»).

– Можете сказать: активно принимали они участие, не принимали, или призывали, сами лично вносили деньги? – снова задал гособвинитель явно наводящий вопрос.

– Уже не помню, – ответил свидетель. Допрос продолжился.

– Вам известно, чтобы прихожане мечети или другие лица носили деньги в фонд Ахмеднабиева? Какие-то лица носили средства?

– Да

– Были со стороны указанных лиц, в том числе Ахмеднабиева, призывы к участию в фондах, в том числе агитирование поехать туда, в Сирию,  для участия в их деятельности? Или со стороны со стороны Ризванова, Алиева, Гаджиева?

– Какого Алиева? Тамбиева, наверное? Там есть ещё Алиев в деле, – вмешался судья Роман Сапрунов.

– Тамбиев, Тамбиева, – пояснил прокурор.

– Вы какой раз уже Алиева указываете…

Прокурор повторил тот же вопрос в третий раз: «Были призывы участия в деятельности сил, которые против правительственных войск воют в Сирии? Посылки туда людей? Для организации, агитации?».

–Я не помню. Вы не могли бы зачитать мои показания?  – сам предложил свидетель. Судья сказал, что сначала стороны должны задать вопросы.

– Что вам известно о деятельности подсудимого Абдулмумина Гаджиева  в политическом еженедельнике «Черновик»? Читали ли вы его публикации? О чём там рассказывалось, писалось, призывалось? – продолжил прокурор.

– Особо не помню. Помню, что писал, вот так бы мы жили в шариате, о том, какое положение у нас, туда-сюда. К этому призывал, что братья мусульмане плохо живут на той стороне.

Далее к допросу приступила стороны защиты, а именно Анна Сердюкова, адвокат Абдулмумина Гаджиева:

– Можете ли вы перечислить статьи, которые были опубликованы Гаджиевым? В каком источнике, когда?

– Я не помню.

– Ну, вы читали вообще статьи в «Черновике»?

– Читал, давно ещё…

– Как давно?

– Я не читал, а так, смотрел. Особо не помню уже. Лет пять назад было.

– Можете назвать название рубрики, в которой статьи Гаджиева публиковались?

– Не помню

– Вы приобретали когда-то эту газету?

– Нет.

– А других авторов можете назвать в этой газете?

– Не помню, нет.

–Какие-то цитаты, которые вам запомнились?

– Об исламе шла речь постоянно. Что хорошо было бы жить в исламе, в шариате, по законам ислама.

Адвокат спросил, как познакомился с Гаджиевым, он ответил, что в мечети было общение

– Кто ещё присутствовал во время ваших встреч?

– Не помню.

– Обвинителю, на его вопрос о причастности Гаджиева к деятельности каких-то организаций нетрадиционного ислама вы сказали, что были какие-то сборы в фонды. Можете подсказать, имеет ли он отношение к этим фондам, если да, то какое?

–Я не помню уже, забыл.

– Название можете сказать этих фондов?

–Я забыл.

– Вам известны люди, которые читая статьи в этой газете, под их влиянием  изменили отношение к традиционному исламу?

– Нет.

– Обсуждали ли в мечети статьи Гаджиева?

– Не помню.

– Другие газеты,  затрагивающие религию, читали?

– Не помню точно…

Адвокат Анна Сердюкова: – Откуда вам известно, что какие-то люди вносили деньги в фонд?

– Я не помню

– Какие-то суммы можете назвать?

– Нет, не могу.

Вопрос задала защитник Кемала Тамбиева – адвокат Молюкова:

– Вы говорили про фонды и говорили, что их целью была помощь «братьям  мусульманам» (террористическая организация, запрещена в РФ – «ЧК»). А в какой именно помощи они нуждались?

–Они воевали, в денежной.

– Вам известно, что приобреталось за эти деньги?

– Нет.

Адвокат Адмиджанова: – Вам известно, сколько в школе хафизов было детей?

– Не знаю.

– Вы когда-то читали в газете «Черновик» об этой школе?

– Не помню.

– Вы постоянно говорите про шариат, что Ахмеднабиев о нём говорил, Гаджиев. Можете сказать, они подробно объясняли о нём?

– Ну, шариат, да…

– Просто слово шариат, да?

– Да-да…

– Объясняли что-то, как он отличается от того строя, что существует в России сегодня?

– Шариат запрещён.

– Вам объясняли его отличие от сегодняшнего строя? Или просто вы слышали слово «шариат» и всё?

– Объясняли, но я уже забыл.

–В вашем присутствии кто-то передавал деньги в фонд? –  спросила адвокат Ахмеджанова

– Не помню. Когда в мечеть ходил, там на проповедях общались, слышал от людей. Они о фондах рассказывали. Я не помню уже, проблемы с памятью.

– Призывали с деньгами что делать?

– В мечеть приносить, в корзину.

– На что должны были быть направлены они, людям поясняли?

– Не помню уже.

– Потом кто-то о деньгах отчитывался? Куда они были направлены?

– Не помню.

– Лично вы передавали, перечисляли деньги?

– Нет

– Вы сказали, что слышали про Кемала Тамбиева. Что именно? – спросил подсудимый Тамбиев.

–Я не буду отвечать.

– Почему?

– Опасаюсь.

– А насколько тесно вы общались с прихожанами, Саситлинским? – спросила Молюкова.

–  Я приходил, слушал, многое забыл вообще.

Вопрос от подсудимого Гаджиева: «Знаком ли вам Руслан Алиев? Абдурахман Ибрагимов

– Нет.

– Вы постоянно говорите, что вам угрожает опасность. Вам кто-то конкретно угрожал?

– Не буду отвечать.

– Состоите ли вы на учёте в наркологии или психиатрии?

– Нет, не состою,  – ответил свидетель, но добавил, что четыре года назад получил травму головы и его память «ухудшается».

– Имеется ли у вас судимость, – продолжил Гаджиев, но судья снял вопрос.  

Подсудимый Ризванов спросил,  в каком году свидетель начали посещать мечеть. Тот ответил, что в 2013. Ходил каждую пятничную молитву, а также на утренние намазы в месяц Рамадан.

– Лично со мной общались? – спросил Ризванов.

– Нет.

Карима Алиева он описал как человека высокого роста, «чуть плотненького», бородатого и светлого.

– Вы знаете Идриса Канаева, Магомедбасира Гасанова?

– Нет.

– Вы другие мечети посещали?

– Да.

–В них проповеди отличались от тех, что читал Саситлинский?

Судья вопрос переиначил: «Вы были в других мечетях на проповедях Саситлинского?»

– Я не это хотел спросить, – возразил адвокат,  но повторить интересующий вопрос судья не дал.

Вопрос задала адвокат Сердюкова: «Вам кто-то из знакомых предлагал собрать сумму и передать эту сумму для «братьев» из Сирии?».

–Я уже не помню.

–Вы знаете человека по фамилии Абдулазизов?

– Нет.

Затем, несмотря на возражения защиты, были оглашены показания Джалилова. Там он подробно называл все фонды, имена, обстоятельства, повторяя версию обвинения.

В протоколе его допроса утверждается, что в один из дней Джалилов был свидетелем передачи некой суммы денег Абубакару Ризванову прихожанином мечети Саидом Абдулазизовым.

Ризванов якобы записал фамилию, имя и отчество мужчины в блокнот и сказал, «что он будет вознаграждён, когда будет халифат». Свидетель с оглашёнными показаниями, данными на стадии предварительного следствия, согласился.

«Полтора года назад вы даёте подробные показания о событиях, которые произошли семь лет назад. Называете имена, даты, названия фондов. Через полтора года  вы ничего не помните? С чем связано это?»,  – спросила адвокат свидетеля.

Вместо неё ответил судья, сказав, что у Джалилова «ухудшается» память. При этом сам свидетель заявил, что документально травму головы и проблемы с памятью подтвердить не может.

Ахмеджанова: «Почему в 2020 году вы излагали свои показания очень красивым подробным  и сложным языком, а сегодня вы еле-еле одну и ту же фразу сто раз повторяете?»

Судья снял вопрос, снова объяснив это  травмой и ухудшением памяти.

 – Вы знаете Саида Абдулазизова?

– Да.

–  А почему сказали, что не знаете?

– Он отвечал на этот вопрос, что опасается, не помнит, – добавил судья.

– Он, сказал, что не знает, а не что опасается,  – возразила адвокат: – Забыл, потому что наверное, память... А вы всех знакомых своих забыли за год?

– Нет.

– Только Абдулазизова?

– Да.

Следующим суд допросил секретного свидетеля под именем Владимир Сергеев.