Тюрьма в тюрьме

Под стражей у каждого заключённого есть право на адвоката и разговор с родственниками. Но только до тех пор, пока это удобно сотрудникам ФСИН. Изолировать арестанта от внешнего мира можно на недели и даже месяцы – так фсиновцы наказывают нарушителей порядка. Драка, распитие спиртного, торговля наркотиками, а также лёгкая небритость и отказ поздороваться с сотрудником колонии могут стать причиной взыскания. И человек оказывается в штрафном изоляторе (ШИЗО).

Дата-отдел изучил все жалобы «злостных нарушителей» на ФСИН за последние восемь лет. С каждым годом попыток добиться компенсации за незаконное пребывание в штрафном изоляторе становится больше. При этом российские суды предпочитают стабильно отказывать осуждённым – с 2012 года полностью удовлетворён только один иск.

Россия – абсолютный лидер (данные echr.police-barometer.ru, включён Минюстом в реестр организаций, выполняющих функции иностранного агента) по количеству жалоб в Европейский суд по правам человека. В тройке наиболее частых нарушений прав, которые суд признаёт ежегодно, – бесчеловечное обращение. Это 30% от всех решений, вынесенных ЕСПЧ с 1959 года.

По числу нарушений запрета пыток Россия опережает другие страны более чем в два раза: 76 постановлений в пользу заявителя; далее идут Турция (31) и Украина (19). При этом 13 из этих 76 решений ЕСПЧ вынес в 2020 году. Подобные нарушения прав человека характерны для мест лишения свободы. Колонии и следственные изоляторы – наиболее закрытые от гражданского общества учреждения. Это создаёт идеальные условия для жестокого обращения с людьми.

Формально заключённый имеет целый набор прав: на неограниченные свидания с адвокатом, посылки, телефонные разговоры. Но сотрудники администрации могут лишить человека любого контакта с внешним миром. Достаточно признать осуждённого «злостным нарушителем порядка отбывания наказания», что означает перевод в отдельную камеру и аннулирование практически всех прав.

Употребление спиртного или наркотиков, хулиганство, мужеложество или лесбиянство, оскорбление фсиновцев, отказ от лечения могут стать причиной взыскания. Кроме водворения в помещение камерного типа (ПКТ), штрафной изолятор (ШИЗО) или карцер (ШИЗО в следственном изоляторе) нарушителю вправе сделать выговор или назначить штраф.

Водворение – самый жёсткий способ наказания. Изолированный заключённый лишается права на свидания, телефонные разговоры, посылки, покупки. Время прогулок ограничено одним часом в день.

 

ШИЗО – это пытка

 

Помимо абсолютной изоляции от обычного барака ШИЗО отличают условия содержания, которые, как показывают жалобы заключённых, близки к пыточным.

«В камере отсутствовала вытяжная вентиляция, через окно не попадал дневной свет, над санитарным узлом отсутствовал сливной бачок, было холодно, влажно и сыро», – так один из заключённых описывает карцер в своей жалобе на СИЗО-1 по Оренбургской области.

• В том же СИЗО-1, по словам другого заключённого, «в камере находился открытый туалет, откуда исходил неприятный запах, из-за которого невозможно было принимать пищу. Ходить в туалет также было невозможно, поскольку видеокамера направлена на санузел».

• Во время водворения в ШИЗО нарушители не могут самостоятельно купить даже самые необходимые вещи, поэтому полностью зависят от сотрудников колонии. Так, осуждённый из ИК-4 по Архангельской области жалуется, что ему «не выдали туалетную бумагу, мыло, стиральный порошок, зубную пасту, щётку, бритвенные принадлежности, постельное бельё».

• Лишённый спального места заключённый из ИК-16 по Мурманской области был вынужден спать на полу, по которому бегали крысы, и застудил спину. В суде истец признался, что «из-за существующих условий содержания вынужден был вскрыть себе вены», и «продемонстрировал грызуна в пластиковой бутылке, которого подкармливал». Судья взыскала с ФСИН десять тысяч рублей.

Условия содержания в ШИЗО существенно жёстче, поэтому перед водворением, по закону, осуждённого должен осмотреть врач. Только если нарушитель, согласно медицинскому заключению, сможет вынести изоляцию, его туда направляют.

Однако врачи в российских колониях подконтрольны не Министерству здравоохранения, а ФСИН.

Любое неподчинение сотрудникам администрации может грозить проблемами на работе и увольнением, а значит, решение о водворении не всегда объективно.

«Я обращался в медицинскую часть постоянно с болью в желудке и слабостью. Говорил сотрудникам медчасти, что у меня язва и она ежегодно обостряется», – сказано в жалобе на ИК-4 по Ивановской области. Из-за болей в желудке осуждённый не смог выйти на работу, из-за чего был отправлен в ШИЗО. Перед выдворением он «попросил измерить давление и выдать медикаменты». Врач ответил, что «они от давления ничего не дают и это не препятствует пребыванию осуждённого в ШИЗО».

• Несмотря на диагностированную эпилепсию, врач лечебного исправительного учреждения по Республике Хакасия разрешил содержать заключённого в одиночной камере. «На приступы эпилепсии сотрудники не реагировали, противоэпилептические препараты не давали», – говорит осуждённый в жалобе.

 

Не угодить фсиновцу – злостное нарушение

 

Решение о водворении в ШИЗО сотрудники администрации принимают самостоятельно. «Злостным нарушением», помимо употребления спиртного, также может стать «неповиновение представителям администрации». Трактовать эту формулировку, как показывает судебная практика, можно без особых ограничений.

• Инспектор дежурной службы в СИЗО-4 по Кемеровской области «потребовал доклад», при том, что заключённый не знал, что это такое. Не получив ответа, инспектор отправил нарушителя в карцер. Анжеро-Судженский городской суд нарушений в действиях сотрудника СИЗО не обнаружил.

• Осуждённый из ИК-29 по Кировской области признается в жалобе, что не смог поздороваться с сотрудником администрации, так как «в тот момент разговаривал с другим сотрудником и не мог увидеть его». За что был выдворен в штрафной изолятор.

Грязная одежда и небритость тоже могут стать причиной взыскания. Хотя неопрятный внешний вид в перечень нарушений не входит.

• «Злостный нарушитель» в ИК-8 по Новосибирской области «имел длину волос на голове 53 миллиметра вместо установленных 20 миллиметров», за что и был наказан. Судья Калининского районного суда согласилась с тем, что осуждённый «обязан соблюдать правила личной гигиены», и отклонила жалобу.

• Двух заключённых ИК-2 по Орловской области на три месяца выдворили в ПКТ (помещение камерного типа) за отсутствие отличительного знака на куртке. В отношении мер воздействия на обоих осуждённых судья Альянова Е. Л. нарушений не увидела.

Для сотрудников ФСИН водворение в изолятор – удобный и безнаказанный способ получить абсолютную власть над человеком. Повод для взыскания найдётся всегда. Помимо выдуманных нарушений порядка заключённые жалуются на провокации со стороны сотрудников.

• «Не вынося боли от пытки «растяжка», пытаясь прекратить пытку и перетерпеть боль», заключённый из карельской ИК-7 «был вынужден укусить себя за правое плечо, из-за чего сотрудниками колонии был составлен акт о водворении в ШИЗО». В изоляторе, признался в жалобе осуждённый, «избиение и пытка «растяжкой» продолжились с новой силой».

• Сотрудник ИК-18 по Мурманской области, по словам заключённого, постоянно снимал его на телефон, в том числе во время длительного свидания. Действия фсиновца заявитель назвал провокацией с целью отправить его в штрафной изолятор.

Срок пребывания в ШИЗО ограничен 15 сутками. На деле сотрудники администрации вправе постоянно продлевать этот срок, оформляя всё новые нарушения, что может растянуть наказание до нескольких месяцев.

• 45 суток провёл в штрафном изоляторе заключённый из ИК-5 по Хабаровскому краю. Из-за длительного содержания «в холоде и сырости без личных вещей», по словам осуждённого, он заболел гайморитом.

• За нецензурную брань осуждённый из ИК-17 по Нижегородской области провёл в ШИЗО 50 суток. На протяжении всего срока наказания его «обеспечивали лишь одноразовым питанием». Время пребывания в штрафном изоляторе Краснобаковский районный суд посчитал вполне обоснованным.

 

Тебя здесь никто не услышит

 

Курс на реформирование уголовно-исполнительной системы был продекларирован правительством в 2010 году. Однако только после публикации 2018 года заснятых на видео пыток в ярославской ИК-1 Совет по правам человека обозначил реальные проблемы системы. Основная – это её закрытость.

Чуть ли не единственное «окошко» в места принудительного содержания – члены общественных наблюдательных комиссий. Они имеют право посещать ИК и СИЗО без специального разрешения. Несмотря на это, в одной только ОНК Ростовской области в год регистрируется до 1 500 единиц обращений к ФСИН с просьбой посетить местные колонии и следственные изоляторы.

Три года назад ОНК утратили свой независимый статус. И теперь, хотя отказывать членам ОНК нельзя, даже если они хотят посетить камеры изолированных заключённых, на практике это упирается в решения сотрудников администрации.

• Члены ОНК уведомили о своём визите и «сразу сказали, что будет проведён обход всех запираемых помещений». Однако сотрудники ИК-2 по Иркутской области «запретили вызвать на личную беседу осуждённых, находящихся в ЕПКТ». Судья Октябрьского районного суда Иркутска не нашла в действиях фсиновцев правонарушения.

• Начальник ИК-6 по Кировской области проигнорировал запрос члена ОНК о причине водворения одного из заключённых в ШИЗО. Суд оставил жалобу правозащитника без рассмотрения.

Основной защитой осуждённого в месте принудительного заключения остаётся адвокат. С ним количество свиданий по закону не ограничено. И только изолированные заключённые лишены даже этой возможности – все свидания и телефонные разговоры под запретом.

Формально приглашать к себе адвоката никто не запрещал, но этот механизм в случае водворения нигде не закреплён. Конституционный суд в январе 2021 года отклонил жалобу заключённого, который во время содержания в штрафном изоляторе не имел возможности связаться с защитником. Суд отметил, что пребывание в ШИЗО не отменяет права на самостоятельное обращение к адвокату, но как инициировать встречу, не пояснил.

 

Экономия на заключённых

 

С 2020 года российские суды обязаны назначать денежные компенсации за нарушения условий содержания под стражей. Закон принят, чтобы разгрузить Европейский суд по правам человека от потока жалоб. ЕСПЧ теперь может отклонить обращение, если заявитель миновал российский суд или ему уже выплачена компенсация. При этом её сумма должна опираться на среднюю сумму, которая согласована авторами законопроекта с ЕСПЧ: 3 тысячи евро (231 тысяча рублей).

Механизм работает слабо. Количество жалоб с 2019 года на незаконное пребывание в ШИЗО и карцере продолжило расти, а число удовлетворённых исков – упало.

 Раньше с требованием о выплате компенсаций заключённые обращались сразу в ЕСПЧ, сейчас – должны идти в местный суд. Половина требований возместить моральный ущерб после пребывания в ШИЗО приходится на 2020 год.

Заявления о взыскании ущерба суды предпочитают игнорировать. В лучшем случае – удовлетворяют частично. То есть признают нарушение без права на компенсацию. Или назначают сумму, которая значительно меньше исковой.

В среднем сумма компенсаций за незаконное отбывание наказания в ШИЗО и карцере в российских судах – 19,5 тысячи рублей. В ЕСПЧ – 3 тысячи евро (231 тысяча рублей).

Минимальная, по нашим данным, компенсация составила 3 тысячи рублей. Заключённый из ИК-2 по Иркутской области «снял с себя куртку», за что его срок пребывания в штрафном изоляторе был продлён на 10 суток. Ангарский городской суд полностью удовлетворил иск. При этом судья назначила компенсацию не 500 евро, которые требовал заявитель, а скромные 3 тысячи рублей.

 

Ябед здесь не любят

 

Чаще всего заключённые жалуются на условия пребывания в карельских ШИЗО и карцерах. Возможно, в этих местах заключения действительно более жёсткое обращение с «нарушителями». Однако не в каждом учреждении есть реальная возможность написать жалобу. Для человека под стражей, чья жизнь во многом зависит от отношения с сотрудниками администрации, требовать защиты прав в суде может быть опасно или даже невозможно.

«Нас принуждали писать объяснения за «мнимые» нарушения режима содержания, докладные на сокамерников. В случае отказа оговаривать себя либо сокамерников следовали угрозы, оскорбления и физическое насилие. Нас выводили в наручниках в коридор или в банный бокс (комнату дежурного инспектора), где нет камер, и весь день били до тех пор, пока не напишешь нужную объяснительную либо докладную», – признаётся в суде заключённый из ИК-6 по Оренбургской области.

«После подачи заявления о совершении преступления сотрудниками администрации» заключённому из ИК-7 по Республике Карелия «перестали выдавать лекарства, его состояние начало ухудшаться». «В стационарном лечении, – признаётся осуждённой в жалобе, – было отказано по ‘‘оперативным соображениям’’».

 

Дарья Таланова, «Новая»

7 мая 2021 г.

Номер газеты