Ибрагим Гаджидадаев – боевик или Робин Гуд?

 

Вчера из Дагестана поступила информация о том, что в результате спецоперации был убит лидер гимринского джамаата Ибрагим Гаджидадаев. Своим мнением о личности Гаджидадаева и его роли в исламском подполье и в республике с «Кавказской политикой» поделился известный журналист Орхан Джемаль.

Все информационные агентства опубликовали новость из Дагестана: «В ходе спецоперации в пригороде Махачкалы уничтожен лидер дагестанского бандподполья Ибрагим Гаджидадаев». Масштаб события хорошо понимают жители Дагестана, представителям спецслужб тоже объяснять ничего не надо. На сегодняшний день Гаджидадаев – самый известный полевой командир в северокавказском подполье. Его даже представляют главой всех дагестанских боевиков, хотя это не так. О его ликвидации рапортовали не единожды, однако всякий раз оказывалось, что желаемое выдаётся за действительное. 

Гаджидадаев – личность эпическая, для  одних кровавый бандит, убийца, похититель людей, рэкетир, для других – живая легенда подполья и знаменитый абрек, своего рода Котовский или товарищ Камо.

Он родился в горном селении Гимры.  Место историческое, в XIX веке отсюда вышли такие предводители горцев в  Большой кавказской войне, как Кази-Магомед и имам Шамиль. Теперь гимринцы шутят: «Мы были родиной двух имамов, теперь – трёх, если считать Ибрашку».

Семья Гаджидадаева – местная элита: отец – директор школы, один дядя – бывший мэр городка Буйнакска, другой – выдающийся историк-краевед, третий – математик, доктор наук. Сам Гаджидадаев, прежде чем стать знаменитым абреком, был подающим надежды борцом, на его счету выигранный чемпионат Европы по ушу-саньда. Односельчане вспоминают об Ибрагиме довольно тепло: замкнутый, вспыльчивый, но справедливый, верховодил на пару с братом местной молодёжью, по собственному почину ухаживал за немощным одиноким стариком-соседом. Но всё это было, когда он был спортсменом, а не боевиком. В боевики Ибрагим подался, когда после Первой чеченской в Гимры вернулся Газимагомед Магомедов, больше известный как Газимагомед Гимринский.

 

Время Гаджидадаева

 

Газимагомед тоже фигура по-своему уникальная: воевал на стороне сепаратистов в 90-е, после войны был амнистирован и в 1999-м даже поучаствовал в отражении «басаевского рейда» в Дагестан. Не теряя связей с подпольем и формируя из односельчан нечто среднее между партизанским отрядом и криминальной бандой, он стал депутатом республиканского парламента. Ко всему этому, Газимагомед поддерживал тесную дружбу с сотрудниками республиканского УФСБ, являясь самым ценным агентом выдающегося специалиста по антитеррору, легендарного опера Зулкаида Зулькаидова.

Периодически депутат-ваххабит командировал своих мальчишек партизанить в Чечню: часть из них сдавал эфэсбэшникам, часть сданных, используя свои связи, вытаскивал из СИЗО, и спасённые считали себя вечными должниками Газимагомеда.

Он посредничал на переговорах по освобождению заложников, которых похищали по его же приказу (самая громкая из подобных операций – похищение главы миссии «Врачи без границ» Арьяна Эркеля, выкуп – 1 млн евро), через него в подполье попадало снаряжение и оружие, оснащённое радиомаячками. Он и его брат были задействованы в ликвидации Хаттаба. Словом, это был дагестанский Азеф. А молодой спортсмен был его правой рукой.

Именно в этот период имя Гаджидадаева и стало известно всему Дагестану. Он первый, кому удалось обложить «налогом на джихад» госпредприятие: Ирганайской ГЭС пришлось выплатить боевику миллион долларов.

Эта история обросла слухами и легендами, согласно которым Ибрагим таким образом наказал жадных энергетиков, обманывавших местных крестьян. Если отбросить всё мифотворчество, то в сухом остатке лишь криминальная история. В лихие 90-е таких было пруд пруди.

Дирекция ГЭС, действительно, не доплатила жителям соседнего села Унцукуль компенсацию за затопленные сады при строительстве водохранилища, в ответ начались поджоги строительной техники. Для охраны от местных решили нанять местных же «авторитетных» ребят, то есть братьев Гаджидадаевых. Между тем с поджигателями удалось договориться, и охрана показалась лишней. Как только Ибрагиму почудилось, что его собираются «кинуть», он предъявил дирекции ультиматум – «за уход из-под крыши – миллион долларов, иначе смерть».

Дирекция кинулась за защитой к самой всемогущей в Дагестане структуре, местному УФСБ, но там признались, что гарантировать безопасность не могут, предложили обратиться за помощью к депутату Газимагомеду Гимринскому. Тот заверил перепуганных энергетиков, что Ибрагим – человек слова и уж если пообещал убить, то… в общем, через неделю Гаджидадаеву передали сумку с деньгами. Львиная доля осела у депутата, зато Ибрагиму досталась вся слава.

Депутат и спортсмен были очень близки, они даже жили в соседних квартирах через стенку. В стене была потайная дверь. Если к Ибрагиму являлась милиция, он просто уходил к депутату и спокойно пил чай в ожидании, когда милиционеры закончат обыск и уберутся. А когда у него в подъезде дежурила засада, он продолжал через потайную дверь навещать свою жену. И всё же именно Гаджидадаев стал в 2007 году убийцей своего друга и учителя.

Есть три версии, почему так случилось. Официальная – бандподполье (в лице Гаджидадаева) убило представителя республиканской законодательной власти. Поскольку то, что покойный депутат был не просто депутатом, – факт широко известный, существует полуофициальная версия. Дагестанские силовики выдают её в неформальных беседах тем, «кто в теме»: два бандита не смогли решить, кто из них будет крышевать ремонтные работы в Гимринском тоннеле, и один убил другого. Третья, наиболее правдоподобная: сразу после убийства Гаджидадаев передал родственникам покойного видеообращение, в котором утверждал, что убил депутата, получив неопровержимые доказательства его сотрудничества со спецслужбами. Подобное объяснение было необходимо, чтоб избежать кровной мести и, судя по тому, что мстить не стали, всё обстояло действительно так.

После убийства депутата на Гаджидадаева началась охота, поднявшиеся в  горы войска заблокировали его отряд в лесу, близ родного села. Однако ему чудом удалось выскользнуть и притом так уверенно, что русские спецназовцы лишь посетовали, что начальство нагнало сюда и их, и морпехов, и ОМОН, и СОБР, так что никто толком не знает, кто есть кто. Так и своих пострелять можно.

 

«Деньги на джихад – это конечно хорошо...»

 

Несмотря на свою мрачную, хоть и громкую славу, Гаджидадаев вовсе не рвался  в лидеры всего подполья, он возглавлял небольшую группу односельчан, мало контактировал с другими полевыми командирами, действовал автономно. На его счету нет шумных и бессмысленных акций вроде расстрелов патрульных милиционеров или подрыва блокпостов. Его стихия – рэкет и киднепинг.  Став самостоятельным, он обложил данью тысячи бизнесменов и госчиновников, превратившись во что-то вроде налоговой инспекции Имарата Кавказ. Это был, может быть, самый эффективный мытарь, действовавший по принципу: заплатил «налог на джихад» – спи спокойно, не заплатил – тоже спи спокойно… вечным сном. За классический террор он брался редко, но уж если брался…

В 2009 году он взял на себя ответственность за убийство главы дагестанского МВД Адильгерея Магомедтагирова. То, что боевики могут особо охраняемую персону запросто убить в любой момент, признавать не хотелось. Наверное, поэтому дело об убийстве пытались повесить на местных военнослужащих, которым якобы заказали министра неустановленные лица. Несмотря на все ухищрения, дело развалилось, формально убийство по сей день не раскрыто.  

После убийства министра авторитет Гаджидадаева в подполье стал зашкаливать. Как только место амира дагестанского подполья стало вакантным (в связи со смертью предыдущего амира Умалата Магомедова по прозвищу Аль Бара), ему было предложено занять освободившийся пост. Однако он отказался, вновь сосредоточившись на сборе денег. Помимо этого,  стал потихоньку приобщаться к политике.

Ставленниками абрека были как минимум двое глав Унцукульского района. Они регулярно побеждали на выборах креатуры официальной Махачкалы. Победу обеспечивал Гаджидадаев, доводя до избирателей, а также членов избиркомов, предложение поддержать его кандидата. Это было предложение из тех, от которых трудно отказаться.

Дирекция Ирганайской ГЭС после очередного теракта решила, что для работы в таком неспокойном месте правильным будет пригласить к сотрудничеству отца Ибрагима. Бывший директор школы возглавил хозчасть электростанции, и проблемы у энергетиков рассосались сами собой.

Нелишним будет напомнить, что бункер, где убили Гаджидадаева, находился на территории частного домовладения, принадлежащего районному депутату Магомедхабибу Магомедалиеву. Да что там депутат, один из последних дагестанских президентов, заняв свой пост, обратился к Ибрагиму через посредников: нет ли у абрека к нему персональных претензий и может ли он спать спокойно.

Надо отметить, что его сосредоточенность на рэкете, автономность и игры в политику всегда раздражали прочих лидеров подполья: «Деньги на джихад – это конечно хорошо, но кто же будет ментов убивать?» У Гаджидадаева были сложные отношения с Магомедали Вагабовым, возглавившим боевиков, когда от этого отказался сам Гаджидадаев. Во времена его амирства Ибрагим даже игнорировал заседания шуры. Именно поэтому нельзя всерьёз рассматривать утверждения, что он был одним из организаторов взрывов в московском метро (эта акция была задумана и организована именно Вагабовым).

После смерти Вагабова главным критиком Ибрагима в подполье стал его односельчанин Магомед Сулейманов, считающийся шариатским судьёй Дагестана. Сулейманов прямо обвинял Гаджидадаева в «оставлении джихада и скатывании в бандитизм».

Гаджидадаев всегда был немножко разбойником и немножко партизаном, но именно это более всего подходило к понятию «абрек». На него ложился отблеск славы легендарных абреков прошлого, это и делало его одним из самых популярных боевиков Дагестана, кумиром радикально настроенной молодёжи. Для силовиков его ликвидация – огромный успех, и автоматически подразумевает просто тропический ливень из наград и звёзд на погоны. Однако нет никаких оснований говорить, что дагестанское подполье обезглавлено. Гаджидадаев, при всей своей славе, никогда не был его главой.

 

Каказская политика, 22.03.2013

 

Номер газеты