Ну-с, я не только дошла до ручки, я за неё держусь и готова на ней повеситься. Такие мы нервные. Бабушка лет ста три раза в день подметает во дворе опадающие листья, питается и одевается с помойки, ходит в три погибели (моя тезка при всём при этом) – и выглядит очень бодро. А я убиваюсь, что мне занавески надо гладить. И проигрываю в кликоманию.
Мужчина (я про него думала, что – ну надо же! – с ним даже можно быть собой) недавно сделал жест, как будто сам себя душит, причём обеими руками, и сказал: «Ну, не могу». Разве я чего-нибудь требовала? Спросила я. Он сказал: «Нет, но всё равно давит». Я его даже не звала никогда, потому что казалось – он всегда со мной. Нет. Я давила? Просила купить курицу? А это уже быт? Надо было просить купить пива? Или не просить ничего? Но я ведь только… Прямо не знаю. Мужчины такие чувствительные.
Художник (по профессии, состоянию души и всего остального), с которым я работаю, всё повторяет, что художника обидеть может каждый, а сам ходит и всех обижает. Я ему сказала, что текст готов и иллюстрации готовы и «когда сверстаешь?». А он обиделся, творческая натура, и говорит: «Вот только не надо давить». Я давила? Я просто спросила. Сказала я, и замолчала. Разве я чего-то требовала? Спросила я потом, по привычке. «Нет, но…» В общем, ясно. Придётся ждать, когда на него снизойдёт вдохновенье. Эти художники такие утончённые.
Мой мальчик, мой сын, он уже плачет, когда я прошу его доесть. Сядет и сидит, если я говорю, что надо снять пижаму. Или просто рисует, когда я опаздываю. И я его тяну, обуваю, он орёт… Дети такие ранимые. Опытные бабушки говорят: «Что ты к нему пристала со своей едой? Почему ты не разрешаешь ему ходить по лужам? Зачем ты заставляешь его пИсать? Ты его подавляешь!» Я подавляю? Я не хочу, чтоб он засыпал от усталости и ходил сопливый после радостного купания в луже. Но детская несложившаяся личность, её так легко поломать. Детская психика, она такая неровная. А я…
Я боюсь радоваться жизни. Так психолог говорит. Это наследственное, думаю. А психолог говорит – ничего, пройдёт. Я думала – не может быть, гены такая вещь… Или просто надо усвоить, что «мне безопасна бесконечная радость». В общем, эта радость есть, её только надо себе позволить. Всегда подозревала что-то в этом роде. Мне безопасна бесконечная радость. А курица, работа и мокрые сынины носки (и трусы, кстати, тоже) – это не главное. И вроде все это знают. А у детей, художников и других талантливых мужиков вкус к жизни вообще интенсивности неимоверной.
И у дворничихи б. Поли тоже. Листок падает сотый раз в день на то же место, она его сметает и ликует. Бесконечно. Заигрывает с прохожими. Все знают про безопасную радость, кроме меня. И потому мне сопротивляются.
Ну, может быть…
Мне безопасна бесконечная радость.
Пока не помогает. ]§[
- 1 просмотр