Любую проблему можно сделать неразрешимой, если провести достаточное количество совещаний по её обсуждению...
Всенощное бдение в Минске по вопросу урегулирования кризиса на Украине окончилось очередной договорённостью о прекращении огня. Учитывая развитие событий на Донбассе в предшествующие несколько месяцев, будет ли это соглашение соблюдаться, и если будет, то как долго – вопросы риторические. Ясно одно: нынешняя встреча «минской четверки» – далеко не последняя, потому что причины, которые привели к войне, не устранены. Главная из них – стремительное превращение Украины в несостоявшееся государство.
Вообще, начиная с прошлой весны попытка решить украинский кризис переговорным путем развивается в полном соответствии с логикой законов Мерфи, один из которых гласит: любую проблему можно сделать неразрешимой, если провести достаточное количество совещаний по её обсуждению. К тому же очень скоро окажется, что проведение совещаний гораздо важнее разрешения самой проблемы. На это намекает даже сама официальная формулировка предмета последней серии переговоров – «меры, направленные на имплементацию договоренностей». Которые никто и не думал соблюдать.
Некоторые фразы из подписанного в Минске соглашения выдержаны в том же самом духе. Например: «начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством». Для пущей верности можно также было внести в протокол пункты о составлении «дорожных карт» по пресловутой «имплементации* договоренностей» – весьма популярный в наши дни жанр бумажного творчества. Или, тоже в духе времени, создать общественный совет по имплементации. Вот только никакой уверенности в том, что соглашение будет соблюдаться, и близко нет.
При этом все, кажется, прекрасно понимают, в чем состоит ключевое объяснение невозможности договориться по существу. Успех межгосударственных переговоров возможен только в том случае, если все их стороны являются полноценными государствами. Как известно, важнейшая особенность государства – это монополия на применение насилия. С этой точки зрения, с зимы 2014 года Украина полноценным государством не является и существует лишь как некая территория на географической карте. Примерно в таком же состоянии уже давно находится, например, государство Сомали.
Но открыто признать, что после свержения Януковича развитие событий на Украине пошло по сомалийскому сценарию, ни один из инициаторов переговоров пока не смог. Западные державы слишком много инвестировали в превращение Украины в «демократическое государство», и заявить о том, что все получилось не так, как задумано, никак невозможно. А Россия, похоже, не может назвать вещи своими именами из соображений политеса – Петр Алексеевич Порошенко, как известно, является «партнёром, с которым можно вести диалог».
Между тем давно пора открыто поставить вопрос: президентом чего является Порошенко? Ответ на него был получен еще в сентябре, когда украинская сторона нарушила минское перемирие чуть ли не сразу же после его подписания, а человек, носящий звание президента Украины, оказался не в состоянии остановить кровопролитие. Причина этого тоже, в общем, понятна: помимо государственных структур, в конфликте на Донбассе задействованы не подчиняющиеся официальным властям вооруженные формирования, и пока они будут оказывать влияние на ситуацию, подпись Порошенко под любым документом не будет стоит ровным счетом ничего.
Между тем существует недавний исторический прецедент сравнительно эффективного решения конфликта внутри несостоявшегося государства – это Дейтонские соглашения 1995 года, завершившие войну в Боснии и Герцеговине. Непосредственный повод для этой войны, как и в случае конфликта на востоке Украины, носил культурный характер. Спусковым крючком на Донбассе стал вопрос о статусе русского языка, в Боснии же это был религиозный вопрос. После распада Югославии для людей, живших на этой территории, на первый план вышла именно религиозная идентичность, и оказалось, что православные сербы, католики хорваты и славяне-мусульмане не могут договориться ни по одному из принципиальных вопросов. Результатом этого стала война, которая длилась почти четыре года.
Но важнейшим отличием ситуации вокруг Боснии от нынешнего конфликта на Украине является то, что при подписании Дейтонских соглашений Босния и Герцеговина изначально не рассматривалась в качестве полноценного государства, способного самостоятельно разрешить свои внутренние проблемы. Поэтому для выхода из тупика, в котором оказались все стороны конфликта, потребовался внешний арбитр – США, выступившие инициатором и «архитектором» переговоров.
Плохо это или хорошо, отдельный вопрос. Главное, что по итогам было найдено решение, позволившее прекратить войну: Босния и Герцеговина стала конфедеративным государством, состоящим из Республики Сербской и федерации мусульман и хорватов.
Справедливости ради надо сказать, что ни одной из трёх титульных наций особых дивидендов Дейтонские соглашения не принесли – Босния и Герцеговина сегодня является чуть ли не самой бедной страной в Европе. Однако уже почти 20 лет здесь нет войны, и это, наверное, главное. Но при этом нужно не забывать о том, что все эти годы Босния фактически находилась под внешним управлением, которое и выступает ключевым залогом мира.
Такое решение теоретически возможно и для Украины, причем не исключено, что Кремль, упорно настаивая на необходимости федерализации Украины, как раз и держит в голове Дейтонский сценарий. Но Россия не может выступать в роли единственного арбитра, как Америка в истории с Боснией – это принципиальный момент, исключающий быстрое и однозначное разрешение конфликта. Безусловно, и Россия, и Евросоюз заинтересованы в том, чтобы остановить дальнейшее развитие на Украине сомалийского сценария, но есть ли такой интерес у США? В общем, несмотря на очередную декларацию о мирных намерениях, ни о каком скором преодолении кризиса говорить явно не приходится.
Николай Проценко,
заместитель главного редактора журнала «Эксперт» специально для «СК»
* Имплементация (англ. implementation — «осуществление», «выполнение», «практическая реализация») — фактическая реализация международных обязательств на внутригосударственном уровне, а также конкретный способ включения международно-правовых норм в национальную правовую систему. Главное требование имплементации — строгое следование целям и содержанию международного установления. (Википедия)
- 2 просмотра