В Дагестане с приходом Рамазана Абдулатипова вектор религиозной политики и подходы к борьбе с терроризмом резко изменились: методы переговоров стали сменяться жёсткими силовыми решениями. К такому выводу пришли эксперты, которые собрались 16 июля в Москве на круглом столе «Контуры новой политики в Дагестане: первые успехи и опасные тенденции».
Глава представительства Международной кризисной группы в России Екатерина Сокирянская, которая, как и другие участники круглого стола, на прошлой неделе вернулась из поездки в Дагестан, поделилась своими впечатлениями, начав с положительных тенденций «политического курса Абдулатипова».
По её словам, врио главы республики Рамазан Абдулатипов активно взялся за дело, начав в первую очередь с очищения власти от коррупционной составляющей, что дало дагестанцам надежду на выход республики из кризиса. «Он резко высказывается о ситуации в республике, ставит жёсткие диагнозы, открыто обвиняет чиновников в неэффективности и воровстве. Надо сказать, все эти диагнозы не преувеличены. Последние годы все эксперты, работающие в Дагестане, отмечали там глубокий кризис государственных институтов. С приходом к власти Абдулатипова был снят с должностей ряд глав МО, арестован мэр Махачкалы Саид Амиров, по словам самого врио, состав правительства обновлён на 64%», – говорит Сокирянская. Однако, говоря о новом курсе политики в Дагестане, Сокирянская отметила, что он также предусматривает изменение подходов в области безопасности и религиозной политики, «и контуры этих направлений вырисовываются уже достаточно чётко».
Сокирянская сравнила подходы в области борьбы с подпольем и в религиозной политике экс-главы РД Магомедсалама Магомедова и Абдулатипова. На её взгляд, в подходах Магомедова было больше положительного: «При нём был значительно либерализован режим в отношении умеренных салафитов. Салафитские лидеры стали активно участвовать в общественной жизни республики, заявив о себе как о конструктивной силе, готовой со своих религиозных позиций участвовать в разрешении глубокого кризиса в Дагестане. Голоса этих лидеров очень важны, потому что именно к ним прислушивалась молодёжь». По её словам, у лидеров Ахлю-с-Сунна Валь Джамаа был свой план исправления ситуации: снизить накал путём религиозного просвещения, возможности реализации религиозных потребностей молодёжи не в лесу, а в мечети и в рамках общественных инициатив.
«Были результаты, которые признавали даже силовики. Например, из той же мечети на Котрова в Махачкале десятки молодых людей когда-то ушли в лес, после того как там активно стали работать представители Ахлю-с-Сунна, к боевикам больше не ушёл никто. В Коране джихад строго регламентирован, и возможность осуществления свободного призыва и отсутствие репрессий в отношении мусульман делает его невозможным», – объяснила Сокирянская.
Эксперт напомнила, что при Магомедове был взят курс на диалог между салафитами и суфиями, который прекратился после убийства шейха Саида Афанди Чиркейского, действовала Комиссия по адаптации боевиков, которая, несмотря на недостатки, работала. То есть была своеобразная «дагестанская модель» противодействия экстремизму, в основе которой было понимание, что наличие фундаментального ислама на Северном Кавказе – это свершившийся факт, что нельзя преследовать людей за то, что они ходят в другие мечети, нужно с ними вести диалог и включать их в общественную жизнь. Эта «дагестанская модель» конкурировала с «чеченской», которая строится исключительно на силовых подходах – полном искоренении любых признаков фундаментализма и уничтожении боевиков и пособников.
Говоря о том, что происходит сейчас, эксперт заявила, что с приходом Абдулатипова вектор религиозной политики и подходы к борьбе с терроризмом резко изменились. «Дагестанской модели» больше не существует – взят курс на «чеченские методы»: взрывы домов родственников боевиков (правозащитники назвали их очевидными карательными акциями), принудительный отбор образцов ДНК у женщин, в особенности у тех, чьи родственники имеют отношение к вооружённому подполью, а также появление новых «расстрельных списков». (О моделях управления в дагестанской власти на 6 стр. – «ЧК».)
«За полгода работы Абдулатипова салафитская общественная активность практически сведена на нет. Закрыты детские сады, школа «Новое поколение», Центр шариатской медиации, медресе. Осталось только одно медресе в Новосаситли, видимо, его оставили на «закуску». Попыток возобновить мирный диалог между суфиями и салафитами не предпринимается. Термин «ваххабизм», который уже почти удалось исключить из политического лексикона как неполиткорректный, сегодня, к сожалению, снова используется, в том числе и самим врио. По сёлам прокатились волны репрессий с задержаниями и избиениями людей. Идёт жёсткая зачистка религиозного поля. Мы были в сёлах Гимры, Хаджалмахи, г. Буйнакске, общались с представителями общин в Махачкале и Юждаге. Ситуация в этих населённых пунктах крайне напряжённая, порой складывается ощущение, что людей специально выдавливают в лес», – рассказала Сокирянская.
По мнению члена Совета правозащитного центра «Мемориал» Олега Орлова, обыски в домах задержанных женщин с поясами шахидов вызывают много вопросов: «Действительно, задержанные девушки из радикальной среды, но если силовики считают, что они, отсидев несколько лет по сфабрикованному обвинению, вернутся менее радикальными, то они ошибаются». Он рассказал, что силовики оказывают давление на правозащитников, работающих в Дагестане, приведя в пример задержание представителя ДРОО «Правозащита» по Буйнакскому району Заремы Багаутдиновой.
Орлов процитировал решение суда, арестовавшего правозащитницу и согласившегося «с нелепыми доводами следственных органов». В решении суда указываются следующие причины задержания Багаутдиновой: «Она активно поддерживает тесные родственные и дружеские отношения с активными членами ДТГ «Буйнакский Джамаат», активно занимается пропагандой «салафитского» течения в исламе, известного в простонародье как «ваххабизм», и занимается вербовкой лиц для вступления в ряды НВФ», а также, что Багаутдинова, «выступая в средствах массовой информации, доносит до общественности результаты оперативно-разыскной деятельности в искажённом виде, мотивируя это беспечностью и безответственностью сотрудников правоохранительных органов... самонадеянно желая таким образом подорвать конституционный строй РФ, а вместе с ним общепринятые нормы морали и нравственности». Орлов, пояснил, что «Правозащита» работает на законных основаниях, а «вина» Багаутдиновой заключается в том, что она последние месяцы была единственным поставщиком информации о проводимых силовых акциях в Буйнакске.
Журналист «Новой газеты» Ирина Гордиенко отметила, что очень часто говорят о том, что силовые структуры на Северном Кавказе не контролируются местным главой, что МВД и ФСБ подчиняются напрямую Москве и там выстраивается политика. «Однако глава региона имеет возможность влиять на политическую обстановку в своей республике и атмосферу, где силовики либо чувствуют себя очень свободными, либо чувствуют, что они должны с чем-то считаться. При Магомедсаламе власти чувствовали себя более стеснённо, чем сейчас», – рассказала Гордиенко.
По её словам, вчерашние салафитские умеренные имамы, находясь сегодня в полулегальном состоянии, стали радикализироваться. «Если в леса уйдут эти имамы, то за ними уйдёт масса молодых людей и не с кем будет разговаривать», – предупреждает журналист.
- 7 просмотров