«Мой номер - 263» – дагестанцы рассказали членам Совета по правам человека о профучёте

Вчера, 30 мая, в Дагестан прибыла делегация Совета при Президенте России по развитию гражданского общества и правам человека. В рамках визита запланированы встречи с религиозными и общественными организациями.

Проблеме нарушения прав верующих в Дагестане был посвящён  круглый стол, который состоялся вчера в Доме дружбы (Махачкала). В нём приняли участие религиозные, общественные деятели, представители власти и журналисты.

Модератор мероприятия, Максим Шевченко (член СПЧ) попросил присутствующих рассказать о практике профилактического учёта в республике.

Первым выступил первый заммуфтия Дагестана Мухаммадрасул Саадуев:

– У меня своя работа, своя специфика. Со взаимоотношениями граждан с правоохранительными органами или же другими случаями нарушения прав человека мне не так часто приходится сталкиваться. В последнее время, моё личное ощущение, что в этом плане ситуация немного стабилизировалась. Конечно, мы часто слышим об ущемлениях прав, когда подвергаются несправедливому отношению девушки в хиджабах. Есть вопросы, когда молодые люди, проходящие обучение в вузах, не всегда получают возможность получать пятничную молитву. Такого рода вопросы к нам чаще всего поступают. Мы старается реагировать…

Максим Шевченко (залу): Я задам ряд вопросов. Существует ли в Дагестане практика так называемого «профилактического учёта», постановки верующих на некий систематический учёт, со взятием отпечатков пальцев, анализов крови и эти мероприятия проводятся не в рамках следственных действий, санкционированных законом, а проводятся просто в рамках некой инициативы МВД и иных силовых структур? Есть ли в зале люди, которые сталкивались с практикой профучёта?

– Есть. Я жительница села Гимры, Унцукульского района. Меня зовут Аминат Супьянова. Живу в посёлке Временный. Мой муж и я суфисты… В 14-м году в посёлке Временном был объявлен режим КТО. Нас на два месяца выгнали из дома. Два месяца федеральные и наши местные силовики мародёрствовали там. Я расскажу один случай: у меня на стене висит фотография Саида Афанди. Зашёл один русский туда и кричит солдату, который стоял в коридоре: «Здесь у неё на стене висит портрет святого», а тот из коридора говорит «скоро до тюбетеек тоже доберёмся...»

Я рассказала об этом на приёме в правительстве. Мне никак не ответили на мой вопрос: Почему нас преследуют? Допустим ваххабитов, допустим салафитов, а суфистов за что? После того, как нас выгнали из дома, мы начали обращаться в разные инстанции. В 15-м году обращалась Путину, после этого я узнала, что состою в профилактическом учёте. Несколько раз вызывали для сдачи ДНК. За что? За ваш язык говорит, за то, что писала в разные инстанции, разговаривала.

…Нас взяли в пожарную дежурную часть МЧС, каждого человека заставили фотографироваться, взяли отпечатки и присвоили каждому фильтрационный номер. По этим номерам вы въезжаем в село Гимры и выезжаем оттуда. Пост открывается в 7 часов, закрывается в 10. Комендантский час. Например, мой номер 263.

Когда я обратилась, чтобы меня сняли с учёта, мне сказали «не снимем, потому что вы родственница Сулейманова Магомеда. Разве я виновата, что я родственница Сулейманова Магомеда? Если так взять, пол села родственники Магомеда или других. Разве мы должны нести коллективную ответственность за деяния других людей? Мы их отравили в лес или мы могли их обратно из леса забрать? Эти личности выбрали такой путь, они стали на этот путь. Это был их выбор, а не наш. В 2013 году в селе Гимры мы дали возможность силовикам покончить с бандформированием. Всё село вышло. Оставили там 12 ребят, так называемых «ваххабитов» и полчища ОМОНовцев.

На второй день мы узнали, что эти ребята из села ушли, а ОМОН неделю мародерствовал в селе Гимры. Взрывали, воровали, что попало делали. Так же и во Временном. С лица земли стёрли 16 домов. Виноват-невиноват, ни на что не смотрели…. Мы же не в концлагере. На сегодняшний день там тюрьма под открытым небом. Там каждый день нарушаются права людей…

Муртузали Хачилаев: Я не подвергался профучёту, но за себя могу сказать, что каждый раз, когда я выхожу из дома на улицу и иду пешком, ни одного дня почти не было, что б меня не остановил сотрудник. Ну ладно, остановил, потребовал…ну чтобы они меня не дёргали и что бы они не ущемляли мои права и оскорбляли мою личность и моё достоинство! Меня мои родители воспитывали не для того, чтобы рос как раб и боялся лишний раз на улицу выходить.

Меня отец учил быть достойным свободным человеком и за своё достоинство я отвечаю, но унижать своё достоинство я не хочу никому позволять. Ни сотрудникам полиции, ни кому-то другому. У меня очень много друзей, которые не занимались никакой террористической деятельностью и не состояли в группировках, их просто так ставят на учёт и портят им жизнь. Так же нельзя издеваться над людьми.

Максим Шевченко: Знаменитая мечеть на Котрова, которую мы проезжали… там три сотрудника с автоматами. Это же ваша частное владение?(Хачилаеву) Я правильно понимаю?

– Да

– Вот она сейчас закрыта. А вам были какие-то судебные предписания на закрытие этой мечети или юридические документы?

 – Ничего представлено не было. Более того. Меня, как одного из юридических хозяев этой территории, даже к воротам подойти не пускают. Сразу начинают чуть ли не силу применять. Говорят «Никого нельзя сюда пускать».

– А вы пытались это оспорить в юридическом порядке?

– Да, пытались. Мы подавали документы в Советский суд Махачкалы. За дело не берутся. Суд не принимает.

– А как объясняли, на каком основании закрывали?

– Говорят якобы там пособничество терроризму и так далее, но это просто абсурд. Этого просто не может быть. Я за это лично отвечаю, что это неправда.

Шевченко: Здесь есть представили мечети на Венгерских бойцов, джамаата мечети? Было, что к вам приходил сотрудник в обуви, пьяный?

Тагир Магомедов (прихожанин): Да, было. Я являюсь братом Магомеда Магомедова, он пресс-атташе мечети. Я лично не видел человека, приходившего туда в пьяном виде, но это есть на видеосъёмках. Насколько я знаю, представители мечети написали в прокуратуру. Эти все факты указаны. Моего брата задержали, может быть, отчасти, потому что его деятельность была связанна с этим делом тоже. Он отстаивал позицию данной мечети и пытался её обелить.

В эту мечеть в каждую пятницу наведывали представители правоохранительных органов, по этому вопросу он и писал и обращался. Он ни к чему неправомерному не призывал людей. Он говорил, что если есть что-то противозаконное, чтобы люди обращались в прокуратуру, чтобы все было официально.

Шевченко: Мы сегодня вашего брата видели в СИЗО №1. Посещали в камере. Ему инкриминируют, что он хранил спайс и гранату. Он сказал, что когда ему одели мешок на голову, сотрудники сказали: «Это тебе за интервью каналу «Дождь» и «Новое дело».

Икрамудин Алиев, сайт «Кавполит»: Вот нас сейчас снимают доблестные структуры. Вот вы садитесь за стол, мы хотим вас тоже послушать (двум сотрудникам ЦПЭ, сидевшим в стороне). Один за столбом сидит, другой снимает. Мы хотим знать, почему вы так делаете? Расскажите нам, почему шестой отдел так делает? Почему незаконно задерживаете по пятницам? Объясните.

Зачем за углом прятаться? Садитесь, мы же все свои, дагестанцы. Вот так они снимают, а потом как Магомедов исчезают, подкидывают спайс. Вот у нас имам мечети на Котрова, Курбан, ему подкинули оружие, еле-еле вытащили. За что? Вот он сидит там. Он член ИГИЛ (запрещена в России) или кто?

Один из сотрудник ЦПЭ: Потом поговорим

Икрамудин Алиев: Потом поговорим… А потом, если кому-нибудь подкинут, не удивляйтесь (залу)

Из зала: Вас официально пригласили, сядьте, пожалуйста, у нас к вам вопросы.

Икрамудин Алиев: Мне интересно, если вы пригласили работников ЦПЭ, почему они не отвечают, зачем они это делают. Уменьшается ли после их действий экстремизм в Дагестане или увеличивается? У нас получается беспредметный разговор между собой…

…Идёт пятничная молитва, люди выходят, они стоят там в соседних улицах по одном – по два сажают в машины, отвозят, снимают отпечатки, держат 3-4 часа. В Ленинкенте взяли и 30 суфистов поставили на учёт. Это значит они (сотрудники ЦПЭ) план какой-то выполняют? Может вам за это премии дают? Расскажите нам, в чём дело.

Максим Шевченко: Давайте не будем обострять. Икрамудин, не надо личные обращения. Если тут присутствуют сотрудники МВД, я бы попросил высказаться и ответить на вопросы. То, что мы обсуждает не бесполезно, поскольку всё фиксируется. По итогам нашей поездки будет доклад президенту.

Идрис Юсупов, «Новое дело»:  Хочется сказать о причинах, почему этот профилактический учёт существует. По-моему мнению, он существует только потому, что он происходит с молчаливого согласия многих присутствующих здесь, людей обладающих какими-то полномочиями. Первые случаи, когда начались массовые задержания мусульман по признаку их отношения к религиозной общине (их не задерживали на дискотеках, не задерживали в пивбарах, а именно в мечетях),  никто из присутствовавших не реагировал. Сначала это были десятки, сотни, сейчас счёт идёт на тысячи людей… Видимо, это часть айсберга.

Мы часто забываем о других нарушениях прав верующих, которые допускают под прикрытием по борьбе с экстремизмом и терроризмом. А что, нет массовых подбросов наркотиков и оружия соблюдающим мусульманам? Об этом тоже первый раз слышат? Не просто соблюдающим мусульманам, а руководителям общин, мечетей. Разве уважаемые присутствующие об этом не знают? Хоть одно слово мы слышали хотя бы осуждения? Как у соблюдающего мусульманина в кармане обязательно граната, патроны и спайс? Как это может быть? И мы знаем, что идёт за этим. Хорошо, если человек живой останется, а бывают и похищения, пропажи и убийства. И после этого мы, конечно, читаем в официальном докладе министра МВД, что столько-то людей поставлены на учёт, а по докладу министра МВД перед Народным собранием за 2015-й год «в установленном законом порядке в Дагестане закрыто 7 мечетей».

Этим у нас занимается Министерство внутренних дел? Какой установлен порядок закрытия мечетей? На каком основании они были закрыты?.. Это всё совершается с молчаливого одобрения. 

Дежурный телефон редакции:

Для звонков: 8(8722) 67-06-78, 69-22-59

Для смс-сообщений и сообщений посредством WhatsApp: 8(909) 478-48-88

Мы в Telegram: telegram.me/chernovik