Когда предприниматели собираются вокруг бочки пива, то их разговор может касаться многих тем. Но неизбежно обмен мнениями доходит до вопросов: «Где легче вести бизнес, а где бизнес рискованнее?», «Как преодолевать бюрократические препоны?», «Где и кого приходится «подмазать», чтобы не мешали работать?».
И если за этим столом окажется человек, работавший в других регионах России, то он неизменно вздохнет и отметит, что честно зарабатывать в Дагестане куда сложнее, чем, например, в Москве, далеком Ханты-Мансийске или близком Ставропольском крае.
Так в чем же причина? Да, климат у нас неблагоприятный для бизнеса. Правда, климат не природный, а инвестиционный и деловой. Сколько легенд сложено об иностранцах, сунувшихся со своими деньгами в Дагестан и зарекшихся потом от любого серьезного бизнеса в нашем благодатном крае. А сколько инвесторов не попало в легенды, сразу решив для себя: лучше Сахалин, чем Дагестан.
Так что же такое инвестиционный климат? Какой он в Дагестане: привлекательный или отталкивающий? Почему в нашу республику не поступают иностранные инвестиции, а крупный российский капитал давно махнул рукой на нашу промышленность? Почему у дагестанских предприятий хронически не хватает денег, а те, у кого есть свободные ресурсы, предпочитают вкладывать их за пределами Дагестана?
Много вопросов можно обсудить за бочкой пива. Погоревать, разойтись, заработать на новую бочку светлого и пенистого напитка, чтобы вновь собраться вместе. Шума много, а толку — чуть. И вся эта картина до боли напоминает действия дагестанской власти по повышению инвестиционной привлекательности республики, по улучшению ее делового климата. Как плелся Дагестан в хвосте Российской Федерации, так и продолжает плестись.
Быть аутсайдером — это судьба или злая воля?
За первое полугодие 2003 в Россию поступило 12,7 млрд долларов иностранных инвестиций, из них 2,5 млрд — прямые. Остальные 10,2 млрд долларов краткосрочные и среднесрочные кредиты.
В прошлом году в реальный сектор российской экономики было вложено 4 млрд долларов прямых иностранных инвестиций. Сумма микроскопическая по мировым меркам (мировая инвестиционная активность составляет 10 трл долларов в год) и огромная в пересчете на российские «супернадежные» рубли. Между тем, в дагестанскую экономику и социальную сферу за 2002 год вложено всего 5,3 млрд рублей. Это рост на целых 8,7 %. Правда, инфляция за тот же год составила — 14,7 %, а, значит, реальный объем инвестиций сократился на 5,2%. Но многие, пребывающие в эйфории от головокружительных успехов дагестанской экономики, предпочитают не обращать внимания на такие досадные мелочи.
По уровню экономического развития Дагестан занимает в России «почетное» 83 место. Республика входит в группу регионов с крайне низким уровнем развития. Эту «горячую десятку» открывает Читинская область, а последнее 88 место принадлежит Ингушетии. 89-й регион России — Чечня — в рейтинги уже давно не включается.
Если взглянуть на все это сквозь призму такого экономического показателя, как «объем инвестиций на душу населения», то картина вырисовывается достаточно мрачноватая. Ямало-Ненецкий АО — 125,8 тыс. рублей, Ханты-Мансийский АО — 54,9 тыс. рублей. Здесь все ясно — людей мало, нефти и газа много. Москва — 24,03 тыс. рублей. Людей здесь очень много, но как-никак столица страны. Краснодарский край — 10,37 тыс. рублей, Ставропольский край — 5,2 тыс. рублей. Можно сказать, что здесь нет национальной специфики, которой мы так часто любим прикрывать свою плохую работу. Хорошо, возьмем республики Северного Кавказа: Карачаево-Черкессия — 3,84 тыс. рублей, Кабардино-Балкария — 3,54 тыс. рублей, Адыгея — 3,07 тыс. рублей, Северная Осетия — 2,94 тыс. рублей. Дагестан — 1,93 тыс рублей, Ингушетия — 0,98 тыс. рублей инвестиций на одного жителя.
То, что мы обгоняем Чечню и Ингушетию — похвально, но почему другим республикам Северного Кавказа мы уступаем в 1,5 — 2 раза? Природой ли это заложено или это дело рук человеческих?
Как взвесить инвестиционный климат ?
Система оценки инвестиционного климата отдельных регионов в нашей стране появилась совсем недавно. Власть долго не могла понять: зачем нужно ковыряться в циферках, выставлять оценки и присваивать рейтинги. «Разве нашей замечательной харизматичности не хватает, чтобы понять, что все восхитительно? Разве слово горца не является лучшей гарантией для инвесторов?», — эти аргументы типичны для многих дагестанских чиновников.
Но странные иностранные инвесторы при принятии решений об инвестировании почему-то ориентируются не на колоритную личность и роскошь накрытого стола, а прежде всего на кредитные рейтинги и оценки привлекательности инвестиционного климата.
Поэтому та или иная оценка инвестиционного климата региона легко способна повлиять на приток и использование иностранных инвестиций, а также послужить ориентиром российским инвесторам.
Крупные российские корпорации, приходя в регионы в роли прямых или стратегических инвесторов, не ограничиваются вложением средств в конкретный объект. Их деятельность часто оказывает реальное влияние на решение производственных, маркетинговых, кадровых и иных вопросов территории. Многих губернаторов привела к власти та или иная крупная финансово-промышленная группа. Крупный бизнес, закрепляясь в регионе, стремится окупить свои вложения за счет освоения природных или инфраструктурных ресурсов. Но попутно создаются рабочие места, возникают социальные объекты, меняются отношения в сфере бизнеса, экономика получает новый стимул к развитию, повышается общий инвестиционный фон региона.
Как привлечь инвесторов в республику?
При определении инвестиционной привлекательности того или иного региона оцениваются показатели инвестиционного потенциала и риска инвестиций. Инвестиционный потенциал — это совокупность ресурсов (материальных, нематериальных, финансовых, инвестиционных) и присущих региону факторов, обеспечивающих условия для эффективной реализации этих ресурсов. Инвестиционный риск показывает вероятность потери инвестиций и дохода от них в результате воздействия социально-экономических, финансовых, политических и иных факторов.
Дагестан уже многие годы относится к самой последней группе регионов с очень высоким риском при низком потенциале. Переводя на медицинский жаргон: «больной скорее мертв, чем жив, но если он и выживет, то толку от него будет немного». Такой диагноз мало привлекает инвесторов. Вкладывать деньги в регион-инвалид — это гуманно, но экономически нецелесообразно. Поэтому в Дагестане главный инвестор — государство, которое делает в республику периодические вливания: бюджетных дотаций, компенсаций за наводнения, эпидемии, боевые действия и прочие напасти. Но государство — всегда плохой хозяин. Оно может не дать умереть, но вылечить не способно.
Кто не рискует, тот не пьет
Или: кто пьет «ароматный воздух дагестанского делового мира», тот и рискует. Конечно, так или иначе рискуют все, но мы попробуем подсчитать в каких сферах и насколько рискуют инвесторы в нашей республике.
Региональный риск — слагаемое из семи элементов:
1. Экономического риска — он отражает тенденции в экономическом развитии региона.
2. Финансового риска — показывает степень сбалансированности регионального бюджета и финансов предприятий.
3. Политического риска — он связан с распределением политических симпатий населения.
4.Социального риска, отражающего уровень социальной напряженности.
5.Экологического риска, зависящего от уровня загрязнения окружающей среды.
6.Криминального риска — производного от уровня преступности в регионе.
7. Законодательного риска, связанного с юридическими условиями инвестирования.
Если не утомлять читателя расчетами и заглянуть в самый конец страницы, то итоговая цифра нам показывает, что риски дагестанских инвесторов в 2,5 раза выше, чем у среднего российского инвестора.
Вот и ответ на вопрос: «почему иностранные и российские инвесторы упорно не желают везти к нам свои денежки?». А зачем вкладывать деньги в регион, из которого много не возьмешь, но имеешь все возможности потерять вложенное? Незачем. Вот они и не вкладывают.
Какой риск самый большой? Традиционный ответ власти: близость республики к Чечне и активность вездесущих и неуловимых ваххабитов. Но не все так просто. Для каждого бизнеса важна своя сфера и приоритетны свои риски.
Для капиталовложений в предприятия промышленности самыми важными здесь являются социальные, криминальные и законодательные риски. Производство больше всего боится криминала, разъяренной толпы и некомпетентности законотворцев.
Для инвестиций в туристический бизнес имеют значение экологический и политический риски. Трудно хорошо отдохнуть в отравленном море под свист автоматных очередей. А любители экстремального туризма, но обычно они бедны и немногочислены.
Для вложений в сферу торговли наиболее важны социальные и криминальные риски. Лишь бы не было погромов и бандитских наездов, а остальное приложится. Для инвестиций в строительство главными являются финансовый и социальный риски. Дайте заказчиков и обеспечьте финансирование — строители и в пустыне легко построят город-сад.
Для региона в целом все риски сглажены. Большее значение придается социальному и политическому риску, затем выделяются экономический и криминальный риски, на третьем месте находятся финансовый и законодательный риск, а замыкает список экологический риски.
На рисунке 1 можно увидеть структуру инвестиционных рисков для Дагестана. И, как хорошо заметно, криминальный риск — далеко не доминирующий. На первом месте находится экономический риск — 63 %: вспомним кризис 1998 года — тогда было доказано, что экономические катаклизмы затронут всех без исключения. Это, как землетрясение — если фундамент плохой, то здание неминуемо рухнет и погребет под обломками всех жильцов.
Социальный риск на втором месте: слишком сильно дифференцировано наше общество, слишком тесно сосуществуют богатство и нищета, слишком много людей, которым нечего терять, «кроме своих цепей».
На третьем месте — политический риск (9%). Смена конкретных лидеров уже не воспринимается как ломка уклада жизни — так, мелкое неудобство. Или неудобство более крупное, если смена власти сопровождается штурмами зданий и кровью, но все быстро утрясается, и жизнь вновь течет своим чередом.
Криминальный риск, который привычно ассоциируется с Дагестаном, где регулярно отстреливают политиков и милиционеров, составляет всего 5 % и не является определяющим. Если решатся проблемы экономики и социальной сферы, то и криминальная обстанов- ка поутихнет.
На рисунке 2 мы видим, как менялись за последние 9 лет индексы экономического и финансового риска. Экономический риск в Дагестане превышал российский уровень в 4-6 раз. В 1998 году он несколько снизился, но не потому, что у нас было все хорошо, а потому, что в России было все очень плохо. Сейчас индекс экономического риска постепенно приближается к уровню 1994 года. Это хорошо, но хвастать нам нечем: все слишком хрупко и нестабильно.
Финансовый риск, напротив, подвержен более негативным тенденциям. Если Россия за счет доходов от экспорта хоть как-то выплачивает долги по внешним и внутренним обязательствам, то дотационность дагестанского бюджета по-прежнему на уровне 80-90%.
Где денежки зарыты?
Основная проблема дагестанских государственных инвестиционных программ состоит в их нацеленности на выбивание из федерального бюджета максимально возможных сумм и направление их в те сферы, которые в данный момент модны, хорошо лоббируют свои интересы или просто близки к власти.
Вместо того, чтобы вкладывать деньги в имидж региона, в его административное реформирование, информационную и иную инфраструктуру, государство берет на себя функции глобального инвестора. И не тянет.
Если проанализировать структуру инвестиционных ресурсов, которыми располагает Дагестан, то получится пирог, который на рисунке 3 представлен в виде диаграммы. Государство в этом пироге вместе со всеми своими федеральными целевыми программами тянет всего на 8 %. Чуть меньше ресурсов у предприятий — у них денег постоянно не хватает. У банков кусочек побольше — 32%, но кредитовать дагестанские предприятия они не торопятся: слишком хорошо укоренилась в здешних краях привычка брать кредит и не отдавать. А зачем? Потом ведь его все равно спишут — и списывали. Психологию менять трудно, но какой-то прогресс в этом есть. Наибольшие ресурсы, львиная доля пирога — 53% оказалась на руках у населения. Это и те деньги, которые не в состоянии потратить коррумпированные чиновники (сложно иметь шесть особняков и двенадцать автомобилей). И те деньги, которые откладывает старушка на «черный день», и те деньги, которые семья копит на новую квартиру или холодильник. Но общее в этой ситуации то, что деньги не работают. Они просто хранятся «в чулках». И из каждого рубля, который тратится в экономике, несколько копеечек оседает в «чулковых сбережениях». На языке экономики это означает «затухающий мультипликационный эффект». Чтобы раскачать такую экономику, придать ей нужные темпы роста, в республике нужно вкладывать в производственную сферу 20-25 млрд рублей ежегодно. Таких денег у государства нет и не будет.
Есть и другой путь, более дешевый и легкий — изменить к лучшему инвестиционный и деловой климат в Дагестане. ]§[
- 3 просмотра