«А если найду?»

В России уже был политик, который пришёл к власти на волне острой критики «привилегий чиновников». Его хорошо помнит старшее и среднее поколение читателей «Черновика». А для молодых поясню.

Во второй половине 1980-х годов в СССР ещё сохранялась коммунистическая система во главе с реформатором-перестройщиком Михаилом Горбачёвым. У него, как у действовавшего на тот момент главы государства, появился амбициозный оппонент – Борис Ельцин, сам выходец из партийной среды – бывший первый секретарь Свердловского обкома и Московского горкома КПСС (на всякий случай: КПСС расшифровывается как Коммунистическая партия Советского Союза; в СССР она была единственной разрешённой и правящей партией в стране).

Так вот, одной из первых горбачёвских перемен в тоталитарном до того государстве стала гласность – возможность поначалу осторожно, а потом всё смелее говорить о проблемах, в том числе критикуя начальство. Ельцин, уйдя в оппозицию, стал наиболее яркой фигурой в её рядах. Заметный, высокого роста, с густым напористым голосом, он требовал от властей более активных реформ, полюбился массам своими поездками в общественном транспорте (типа троллейбусов), а также жёстко обрушивался на партийных функционеров, упрекая тех в номенклатурных привилегиях.

Дерзость и новизна оппозиционера произвели такое впечатление на многих россиян, что те избрали его сначала депутатом Съезда, а затем и первым президентом России (тогда ещё РСФСР – самой крупной республики в составе СССР).

Что изменилось в стране? Бывшие коммунистические и комсомольские функционеры быстро сориентировались в новых условиях: теперь они претендовали уже не на былые привилегии в виде «спецпайков», госдач и автомобилей с водителем, а нацелились на нефтяные скважины, металлургические комбинаты и прочие куски собственности разной жирности.

Ельцин в итоге превратился в нового барина – со всеми атрибутами роскоши и «страшно далёкого от народа».

Коррупция в стране? Сохранилась. Курс чиновников на личное обогащение? Сохранился. Расслоение между «верхами» и «низами»? Сохранилось и, пожалуй, даже усилилось.

И когда на сцене появляется очередной борец с коррупцией и привилегиями, возникает вопрос: чего он хочет? Изменить систему, настроить её на иные задачи? Или же цели у него иные: используя популистский инструментарий, встроиться в эту же систему, получить доступ к кормушке, сменив предыдущего едока?  ]§[

Номер газеты